Лики любви. Очерки истории половой морали - Александр Сосновский

Этрусский пантеон возглавляло божество, известное по сочинениям Арнобия и святого Августина. Его звали Мутун (имелась еще и Мутуна — аналог женского рода), по существу, это был тот же индийский Лингам или Фаллос, завезенный из Фригии жрецами Кибелы корибантами (кабирами). Бога представляли в виде человека с козлиными копытами и рогами, обладающего внушительным членом. Мутун, так же как и Приап, покровительствовал плодовитости женщины и силе мужчины, отвращал «сглаз» при беременности, вызывал ответную страсть у любимого человека. Вокруг украшенной гирляндами статуи разжигали праздничные огни, танцевали под звуки флейты, производили обрядовые церемонии.

Большинство культов и их церемониал были заимствованы и перенесены на местную почву из Египта, Греции, Малой Азии и других регионов. Так, Изиады, описанные Апулеем в «Золотом осле», были известны и на берегах Нила. Великие дионисии, отмечавшиеся в Древней Греции еще во II тысячелетии до н. э., превратились на Апеннинах в вакханалии — празднества в честь сына Юпитера Вакха. Расписанное киноварью изваяние Вакха несли во главе процессии. За ним следовали молодые женщины, украшенные цветами, мужчины, нагруженные корзинами с плодами и сосудами с вином. Шествие сопровождалось музыкой, ряженые сатирами и нимфами люди славили Вакха криками «Эвойе!», распевали непристойные песни «фаллика», потрясали шестами с изображением половых органов. Поглубже укрывшись в роще, участники раскрывали складной алтарь, приносили в жертву домашних животных. Под воздействием обильных возлияний и звуков музыки толпа все больше распалялась, стыд позабывался, начиналась оргия, длившаяся до утра. На заре жрецы складывали алтарь и обессиленные люди разбредались по домам.

Не менее разнузданно проходили и другие праздники: Патер Либер (одно из прозвищ Вакха), Либералии, Луперкалии (в честь Пана Ликейского — Волчьего), Флоралии... По преданию, богиня цветов Флора была патронессой римских проституток, и именно ей посвящался весенний праздник, известный с незапамятных времен. По другой версии, Флорой звали реально существовавшую проститутку, которая вышла замуж за патриция-богача Тарунция, а перед смертью завещала огромное состояние Риму. Приняв золото распутницы, город в знак благодарности почитал ее имя. С 28 апреля до 1 мая проститутки приносили Венере жертвы, курили фимиам, возлагали на алтарь мирт и венки роз, надеясь заслужить милость богини и получить хороший заработок. Программа Флоралии отличалась необыкновенной пышностью, сопровождалась театрализованными представлениями и развлечениями. По словам Варрона (116—27 до н. э.), участницы бегали, танцевали, боролись, прыгали, точно атлеты или шуты, каждая новая пара вызывала крики и аплодисменты неистовавших зрителей. Подобные празднества, следовавшие один за другим и длившиеся месяцами, служили серьезным испытанием для всеобщей нравственности. Все они так или иначе были связаны с почитанием Эроса, носили оргаистический характер, включали в себя специфические обряды. По собственной воле или воле родителей девы и юноши посвящали себя богам. Имеется свидетельство, что некая Пакула Миния привела в храм двух своих сыновей: обряд, по существу, свелся к групповому изнасилованию детей жрецами. Сенат неоднократно пытался бороться с языческими ритуалами, однако безуспешно, и они просуществовали вплоть до IV в., когда их окончательно запретил император Диоклетиан.

Как это уже случалось в истории прежде, культовые формы проституции постепенно вырождались в заурядную торговлю телом. К моменту основания Рима (ок. 754/753 до н. э.) проститутки, которых называли «Lupa» — «волчицы», в огромных количествах распространились по берегам Тибра. Некоторые из них жили в домах терпимости (лупанариях), другие занимались этим ремеслом в виде отхожего промысла. К услугам простонародья были целые кварталы удовольствий на улице Субура, у Делийского моста рядом с казармами, вокруг цирков, где проводились бои гладиаторов. Дешевые лупанарии обычно представляли собой темные клетушки с выходами на разные улицы. Скудная меблировка ограничивалась тростниковой циновкой или видавшей виды кроватью, подслеповатой лампой и кучей тряпья. Опознавательный знак в виде фаллоса или красный фонарь и днем и ночью привлекал внимание прохожих. На дверях вывешивался список имеющихся в наличии девиц и прейскурант цен. Более дорогие публичные дома располагались в центре, недалеко от храма Мира. В них имелись внутренние дворики, бассейны, мозаичные панно с изображением эротических сцен. Кроме того, существовало множество кабачков, гостиниц, бань, кладбищенских сторожек, где вовсю торговали живым товаром. Знаменитые римские бани (термы) одновременно могли вместить до тысячи человек. Вход в те из них, которые предназначались для плебса, стоил очень дешево. Купались в этих термах все вместе: мужчины, женщины, дети...

Проституткам полагалось носить пеструю короткую тунику с разрезом спереди и сандалии, тогда как матроны обувались в полусапожки. Проституткам также запрещалось носить белые ленты, которыми поддерживали прическу добропорядочные женщины. Впрочем, грань, отделяющая профессионалок от любительниц, часто была весьма условной. Состав проституток постоянно обновлялся и увеличивался за счет соблазнившихся выгодой свободных гражданок. Среди них было немало даже замужних женщин, которые прибегали в этих случаях к уловкам профессионалок: надевали белокурый парик, яркие одежды, вызывающе раскрашивали лицо и т. д. Подражая восточным танцовщицам, они облекались в прозрачные шелка и принимали тот позорный вид, который так возмущал Сенеку: «За большие деньги мы выписываем эту материю из отдаленных стран, и все это лишь для того, чтобы нашим женам нечего было скрывать от своих любовников».

Случалось, что матери продавали в лупанарии собственных дочерей, поскольку невинность всегда и везде котировалась высоко. Если старая, потрепанная «волчица» шла за несколько медных ассов, то девственницу продавали за большой выкуп, как невесту, обставляя сделку пышной, почти свадебной церемонией. Нередко опытные сводни обманывали при этом простаков, подсовывая им мнимых или сфабрикованных девственниц.

Продажные женщины были непременными участницами военных походов. Валерий Максим сообщает, что молодой Сципион, командовавший африканской армией во время третьей Пунической войны (149—146 до н. э.), изгнал из лагеря две тысячи проституток.

Распутницы более высокого ранга (боне меретрис) были законодательницами мод, привлекали к себе всеобщее внимание, разоряли стариков и сбивали с пути истинного молодых. Некоторые находились на содержании, другие стремились к этому, добиваясь успеха любой ценой. По вечерам их можно было встретить в центре города в вызывающих нарядах, развалившихся в носилках, которые несли экзотического вида негры10. Куртизанки играли веерами и смотрелись в металлические зеркала, поправляя золотые диадемы на париках. Они отлично умели передавать свои намерения мужчинам жестами и мимикой, не прибегая к помощи слов. Надо отметить, что среди римских куртизанок никогда не было равных греческим гетерам, блестяще сочетавшим красоту и интеллект. Старательно и без особого успеха Рим стремился подражать более высоким образцам. Здесь также имелись певички и танцовщицы, наподобие авле-трид, которые услаждали богачей на пирах. Среди таких артисток предпочтение отдавалось иностранкам, в частности испанкам из Кадикса. Марциал и Ювенал свидетельствуют, что их искусство встречало горячее одобрение. На долю некоторых исполнительниц выпала честь быть любимыми великими поэтами и художниками, у их ложа частыми гостями бывали трибуны, полководцы и другие выдающиеся мужи.

Вокруг доходного любовного промысла кормилось множество темных личностей: сводники, сутенеры, знахари, цирюльники, банщики, продавцы различных снадобий и втираний для возбуждения чувственности. Петроний в «Сатириконе» описывает процедуру, восстанавливающую утраченные силы: «Выносит Инофея кожаный фалл и, намазав его маслом, с мелким перцем и протертым крапивным семенем, потихоньку вводит его мне сзади... Этой жидкостью жесточайшая из старух вспрыскивала исподволь мои чресла... Сок кресса перемешивает она с полынью и, опрыскав мое лоно, берет пук свежей крапивы и неспешной рукой принимается стегать меня ниже пупка». Римляне употребляли огромное количество духов, поэтому ремесло цирюльников не выходило из моды. Перед застольем или любовным свиданием римляне омывались ароматной водой, натирали тела благовониями, окуривали помещения фимиамом, пол усыпали лепестками нарда и роз. Одежда и волосы умащивались эссенциями, постели пересыпались кристаллическими порошками, в пищу щедро добавлялись пряные приправы. Вследствие этого нервная система постоянно находилась в состоянии искусственного возбуждения.