Исповедь пофигиста - Александр Тавровский

— Сколько?

— Ну, ста баксов хватит — на масло и резину.

Я резину покупаю по пять долларов за колесо. В троллейбусный парк иду в ночную смену: у нас с ними резина одинаковая, только у нас нейлоновый корд — мягкая, а на троллейбусах — камни дробит.

— Сколько?

— Пять по пять.

Они даже с троллейбусов при мне снимали.

— Мы сейчас старые поставим, а эти забирай.

Что колеса! Вся страна продается, и очень недорого, кстати.

Клиент мне говорит:

— О’кей! А фура пойдет сто тридцать?

— Эта — пойдет.

Выехали, едем. А была еще одна проблема — выйти из Киева. Дорога на Москву через КП, а у нас вообще никаких документов.

Паспорта и права «закопаны» у клиента в сидушке — ни товарных накладных, ни фига!

— Проедем киевское КП, остальное мои проблемы. Я — прибалт, хохлов не знаю, а дальше всех куплю.

— Братан, — говорю, — я выеду.

Включаю задний свет и лечу вместо шестидесяти девяносто кэмэ, залетаю на КП, торможу, бегу к менту — все сходу. Смотрю, литеха стоит.

— Командир! Тебе звезда светит!

— Что такое?

— Командир, три месяца назад из Германии вывез «бээмвуху», черную, спортивную, себе лично, работал на нее пять лет. Я ее из миллионов узнаю. Сейчас она едет сюда на чужих номерах — видно, гонят на Прибалтику.

— Да ты че!

— Они едут не спеша, не местные едут, не киевские. Ты видел, чтобы наши на «БМВ» тихо ездили? Давай я отъеду, а ты ее тормозни. О’кей?

— Давай-давай, сваливай!

Ну, мужик понял, что здесь звезда горит, будет он мои номера запоминать. Он ведь больше на КП стоять не собирается, он о моем «БМВ» думает. Я его после не раз видел: он даже мою рожу не запомнил.

Так мы Киев и проскочили, идем на Минск, с клиентами играемся: то мы их обгоним, то они нас. Доехали до границы, они нас тормозят:

— Мост застучал.

Посмотрел я, понюхал:

— Да у вас, ребята, шестерня полетела. Что ж, вас теперь полторы тыщи кэмэ на прицепе тащить?

— А что — тащи!

И так мы с приключениями до самого…

Вылазим на украинской таможне. Мент говорит:

— Хлопци! К вам там якась хреновина причепылась.

— Где?

— Та вон!

— А! Это так, на Прибалтику едут какие-то чуваки. Сломались, напросились за полтинник. Пятьсот кэгэ — не хвост, не отвалится.

— А шо везете? — это у них коронка.

— Да фигня всякая…

— А документы?

— А нет документов.

— Ну да! А права хоть есть?

— Нет, и паспортов тоже нет.

— Выходи!

Я тогда кричу:

— Артур! — Клиента Артуром звали. — Выходи!

Артур и вышел. А я в свою машину прыгнул и притих. Гляжу: руками машут — договариваются. Потом зашли в будку. Выходят, Артур смеется:

— Бабки дал, бабки взял!

В Белоруссии есть город со жлобским названием Жлобин. Стоит будка для собаки, вылазит оттуда ментяра — помятый, с перекуру, с перегару:

— Права, накладные!

Я машу рукой:

— Вон в прицепе усе.

— Положено, шоб у вас було.

— Командир, мало ли что положено. Клиент все документы забрал, чтоб мы не сбежали.

— А как вы сбежите, колы он у вас на веревке телепается? Взял он у Артура документы. Ушли они. Приходит Артур, растерянный трошки:

— Странно, что-то не хочет брать…

— А сколько давал?

— Штуку.

— Ну, дай пять — может, тогда его пронесет. Представляешь, если менты сюда всей кодлой сейчас нагрянут?..

— Так он уже им и позвонил…

Короче, конец нашей эры, крах традиций — полный абзац! Понаехали менты, человек десять на «таблетках» — такие машины, как бывшие «скорые». Нас вроде бы арестовали, простояли до вечера. Тот мент неподкупный сменился, все взяли по пятьсот и уехали.

— Вот дурак! — хихикает Артур. — Мог взять пять штук. А мне что ему весь кусок, что всем крошки — одна фигня.

Подъезжаем к прибалтийской границе, а там грузовым — направо, легковым — налево.

— А меня куда, — спрашиваю, — налево или направо?

— Направо, — решает мент.

— Как направо? У меня ж сзади легковушка!

— Тогда — налево.

— Моя фура там не пройдет.

— Ладно, гони направо и легковушку с собой тащи. Задолбал!

И вдруг «Мария» началась! А это — как всем народом враз обосраться. Таможня разбежалась. Я говорю:

— Айда и мы посмотрим!

Смотрим «Просто Марию». Наконец один таможенник устал смотреть, вышел на улицу:

— О! Там уже столько народу! Ну че, будем пропускать? Или до завтра?

Пропустили. Вовка взялся выезжать с таможни, а Артур, дурак, свою тачку одной рукой ведет, а сам эту «Марию» досматривает по телеку в кабине. А руль у него не разблокирован — надо зажигание включить, а для этого надо «Марию» выключить. А ее просто так не выключишь, она ж как мюсли: жуешь, пока челюсть не отвалится. А Вовка их прямо на железный забор тащит. Я кричу:

— Вовка! Стой!

Артур уже — раз! — в забор. А Вовка не чувствует ничего, — прет вперед. В общем, рожу, фары, крыло — все разнесли к чертовой матери! Все тут стали свистеть, бегать, орать, а Вовка таможенникам:

— Чего вам еще? Я уже все показал!

Ну — труба! Топором крыло вместе с фарой в артуровой «шестерке» отрубили. И снова — вперед.

Теперь Прибалтика с димедролом. Может спать спокойно!

Глава двадцать четвертая

Только не надо сразу, Склифосовский!.. Кому не интересно — под сидушку! Там меня нет, там тихо, сколько хочу, столько и гавкаю.

Короче, мы везли ампулы, которые от СПИДа, в Киргизию. Они очень дорогие, в России таких нет. Наняли нас на двух машинах, рейс абсолютно «черный», но тогда мы понятия не имели, что везли.

Ампулы, всего по одной коробке в каждой машине, сверху забросали упаковками с детским нафтизином. Будки специально не пломбировались, наоборот: заглянет чурка-мент в будку, а там нафтизин.

— Да-а-ай что-нибудь!

— Дети есть?

— А как же!

— Болеют насморком?

— Конечно!

— Так на тебе, на тебе и еще на тебе детского нафтизина. От всех болезней поможет, все болезни — от насморка.

Мужик, который нас нанял, славянин, а заказ делали для киргизского чурки. В Киргизии все — славяне и чурки.

Только заехали в Киргизию — мент. Я жопой чувствую, когда мент сечет. Одного мента можно отколоть, штрафом отделаться, а бывает мент — настоящий чекист, какой-то литеха, но один на миллион. Ему не нужен штраф, не нужны твои бабки — ему нужны твои права. Тому сразу отдашь талон — и вперед.

А этот, чувствую, именно меня ждет, сечет. Ему ни штрафа, ни бабок, ни прав не нужно, ему другой платит. Ему нужен ты.

Стоит, изучает документы, а они по-английски.

— Есть перевод?

— Есть. Вот русским языком написано: детский нафтизин.

— Сам вижу. Сколько?

— Три тонны.

— По колесам не скажешь.

А как три тонны можно увидеть по колесам? Значит, въедается, провоцирует, по-нашему — «хвост давит». Нужно обязательно понять, чего он хочет.

Я говорю Шурику:

— Нас ведут.

Он не верит:

— Да фуфло это!

На следующем посту снова останавливают:

— Все, разгружайтесь. Пойдем поговорим.

Заходим в КП, сидят ребята.

— Так, думайте, мужики. Каждому даем по две баксами, вы разгружаетесь и тихо уезжаете. Вы, один хрен, не знаете, что везете.

— Командир, — говорю, — я же жопой чувствовал, что вы нас вели!

— Ну какая разница, кто вас вел; а если очень умные, нужно сразу разобраться.

Я говорю:

— Командир, ну дай подумать.

— Хорошо! — и отдает нам права. Дескать, куда вы денетесь!

Мы догадывались, что груз предназначен для очень крутых людей в Бишкеке, поэтому с нами хотели обойтись тихо и без крови.

Вышли мы, посидели возле машины, перекусили.

— Шурик, все это — фуфло! Ну получим мы от них деньги, а что скажем клиенту? Что, он про нас забудет? Да никогда!

— Давай так. Дорога хорошая, хотя и неширокая, девяносто выжмем запросто. Сейчас киргизы спят — должны спать! — фуры не ездят. Лишь бы удалось сесть в машины.

Решили удирать в два ряда. Я становлюсь на одну полосу, Шурка на другую. Врубаем дальний свет, аварийку и прем. Стрелять вряд ли станут, я так подумал. Но если преследователь прострелит заднее колесо, я лягу на бок, и он обязательно в меня врежется. Значит, стрелять без риска можно метров за двести — попробуй попасть на ходу! Мы не в кино. По закону подлости все всегда бывает по-моему… или не бывает.

Но как они нас недоследили, как позволили в машины сесть? Я такое только в кино видел. Мы завелись — газ до пола! Прем в два ряда, чтобы на обочину полколеса зашло. Чтобы между нами был совсем узкий просвет. По центру и так никто не пройдет, верно? А обочину мы собой прикрыли.

Метров сто проехали, и все — хвосты со всех сторон. Стреляли-стреляли — мы у себя ни одной дырки не нашли. Хрен у них такое было запланировано, хотя я у них в штабе писарем не работал.