Медовый месяц - Дороти Сэйерс

— Я и не жду, — парировал Бантер. — Я просто прошу вас вычистить дымоход. Только и всего.

— Ну, хорошо, мистер Бантер, — в голосе Пуффетта прозвучали первые обиженные нотки. — Я вам захватит немного, вы только посмотрите, — он протянул черную от грязи ладонь, на которой лежало нечто, похожее на застывшую лаву. — Эта ваша сажа твердая, как скала. Вот чем забит ваш дымоход. И щеткой совершенно невозможно это пробить. Как бы вы ни старались. Я уже сломал две палки, мистер Бантер, пытаясь пробить этот ужас. Пожалейте меня и мои инструменты. — Он достал из трубы палку и любовно стряхнул с нее сажу.

— Эго значит, нужно придумать что-то другое. Но мы все-таки должны как-то пробить этот злосчастный дымоход, — сказал Бантер, глядя в окно. — И немедленно. Ее сиятельство идет в дом. Вы можете подавать завтрак, миссис Руддл.

— Уже? — ахнула миссис Руддл, поправив салфетки и взяв поднос с радиоприемника, куда его установил Бантер. — Молодые уже проголодались? Это хороший признак. Я помню, когда мы с Руддлом поженились…

— Потом нужно будет заменить фитили в лампах, почистить горелки и залить их свежим маслом, — холодно перебил ее Бантер.

— Мистер Ноукс уже давно не пользовался лампами, — фыркнула миссис Руддл. — Он говорил, что ему прекрасно видно и при свечах. Наверное, деньги экономил. — Она взяла поднос поудобнее и вышла. Столкнувшись с Харриет в дверях, попыталась присесть в реверансе и уронила салфетку.

— О, вы уже чистите дымоход, Бантер? Это прекрасно. Мы услышали шум и решили узнать, что здесь происходит.

— Да, миледи. Мистер Пуффетт любезно согласился нам помочь. Но, насколько я понимаю, он столкнулся с непреодолимыми препятствиями. Кажется, с дымоходом и трубами.

— Как мило с вашей стороны, мистер Пуффетт! Мы провели здесь ужасный вечер.

По выражению лица Пуффетта она поняла, что надвигается гроза, и протянула ему руку. Мистер Пуффетт посмотрел на нее, потом на свою черную ладонь. Затем он с трудом пробрался в карман брюк, задрав все свои свитера, достал чистый красный носовой платок, осторожно его расправил, и сквозь тонкую ткань церемонно дотронулся до пальчиков Харриет, как верный паж до руки невесты своего патрона.

— Да, миледи, — сказал Пуффетт, — всегда рад вам услужить. Если позволите, я вам все объясню. Во-первых, у вас дымоход забит сажей. Во-вторых, мистер Ноукс продал старые трубы на крыше. Новые по размеру с дымоходом не совпадают. Отсюда и все проблемы. Но если найдется человек, способный их решить, то этот человек перед вами, миледи. Все дело в опыте, ваше сиятельство, и, если позволите, в физической силе.

— Я с вами полностью согласна, — улыбнулась Харриет.

— Насколько я понимаю, миледи, — вмешался Бантер, — сам камин и дымоход в полном порядке.

— Правильно, — сказал Пуффетт, польщенный вниманием графини. — Камин в отличном состоянии, так же, как и дымоход. — Он снял свитер и в очередной раз ослепил присутствующих небесно голубым орнаментом на пунцовом фоне. — Попробую еще разно теперь не щеткой, а только палками. Может быть, если поднатужиться, удастся пробить этот завал. Если не получится, мне будет нужна лестница.

— Лестница?

— Он попытается добраться через крышу, миледи, — объяснил Бантер.

— Как интересно! — воскликнула Харриет. — Я уверена, что мистер Пуффетт отлично со всем справится. У нас есть какая-нибудь ваза, Бантер? Я хочу поставить на стол эти цветы.

— Просто замечательно, миледи.

(Ничто, подумал Бантер, даже университетское образование не сможет отучить женщин от этих милых глупостей. Однако он с удовольствием отметил, что она отлично держится. Через секунду перед Харриет появилась ваза с водой).

— Питер! — позвала Харриет (испугавшись, что Бантер подумает, что она интересуется только женскими глупостями). — Питер, дорогой! К нам пришел трубочист!

— О, сказочное утро! Иду, дорогая, — он быстро сбежал по лестнице вниз. — Как здорово, что ты сказала именно эти слова. Всю свою жизнь я ждал именно этой волшебной фразы: «Питер, дорогой, к нам пришел трубочист». Слава Богу, мы, наконец, женаты. Я догадывался, что это так, но теперь я твердо в этом уверен.

— Как хорошо, что тебе достаточно только таких доказательств. Некоторые требуют большего.

— Некоторые просто боятся поверить своему счастью. Трубочист! Но ты разбила все мои надежды. Я думал, у нас гроза, землетрясение или к нам в дымоход убралась какая-то несчастная заблудившаяся корова. Ну, ладно, раз это всего лишь трубочист, я постараюсь не выдать своего разочарования. А вообще-то это даже интересно. Сто лет не видел настоящего трубочиста. Бантер всегда приглашает их, когда я уезжаю, чтобы не побеспокоить мое сиятельство. Только моя жена могла поступить со мной так бесцеремонно, как я всегда мечтал, и пригласить посмотреть на… Боже мой!

Он повернулся к мистеру Пуффетту и увидел только его ботинки.

В эту минуту из дымохода раздался такой жуткий и долгий рев, что Питер побледнел.

— Как вы думаете, он еще жив?

— Не волнуйтесь. Это только «сила, которую он прикладывает». Наверное, сажа ссохлась в один твердый комок. Его трудно разбить… Питер, видел бы ты эту гостиную до того, как Ноукс замусорил ее своими бамбуковыми безделушками, бронзовыми всадниками и кактусами.

— Т-с-с! Не богохульствуй! Ни одного злого слова о кактусах! Это очень плохая примета. Сейчас что-то вывалится из дымохода и заберет тебя… бр-р-р… О, Боже, а это что за чудовище над приемником?

— Некоторые платят безумные деньги за такие прекрасные кактусы.

— Значит, у них нет ни капельки воображения. Это не растения, это какие-то уродцы. Кроме того, всегда, когда я вижу кактус, начинаю мучительно думать, хорошо ли я побрился. Как я сегодня выбрит?

— М-м… замечательно. Как шелк! Ну, Бог с ними, с этими кактусами. И потом, я думаю, если мы их отсюда уберем, они назло нам умрут. Кактусы — очень прихотливые растения, хотя по их внешнему виду и не скажешь. А потом мистер Ноукс сдерет с нас столько золота, сколько они весят. Но, скажи, надолго ли мы арендовали эту жуткую мебель?

— На месяц. Но, надеюсь, сможем избавиться от нее скорее. Разве можно оскорблять этот благородный старинный дом такой дрянью!

— Тебе нравится дом, Питер?

— Отличный дом. Прекрасное тело, которое населяют злые духи. И я говорю не только о мебели. Мне очень не нравится наш хозяин, или арендатор, или как там его. Он не очень хороший человек, и дом будет рад от него избавиться.

— Мне тоже кажется, дом его ненавидит. Но с ним плохо обращался, он его обижал. Возьми хотя бы трубы…

— Да, конечно, трубы. Как ты думаешь, я могу поговорить с нашим домашним богом? Простите, мистер…

— Его зовут Пуффетт.

— Мистер Пуффетт, можно вас на секундочку?

— Сейчас, — в черном облаке сажи из дымохода вывалится Пуффетт. — Кто это тут мешает работать честному трубочисту? Дергает его за ноги и выхватывает из рук палку?

— Прошу прощения, — сказал Питер. — Я кричал, но вы не обратили на меня внимания.

— Да ладно, — сказал Пуффетт, очевидно, догадываясь, кто перед ним стоит. — Вы хозяин, да? Рад видеть вас в добром здравии.

— Да, у нас все отлично. Но вот видите, проблемы с каминами. Нет тяги или что-то в этом роде.

— Камины здесь ни при чем, — ответил Пуффетт. — Я объяснил вашей леди, что все дело в саже. Они так забиты, что я щетку не мог просунуть. Конечно, никакой тяги и не будет, если вы меня понимаете. Кроме того, новые трубы не подходят по размеру.

— Я понимаю. Трубы. Трубы трубят для Марии Тюдор…

— Вот-вот, — с готовностью подхватил Пуффетт, — и я говорю, что Тюдоровские трубы — самые лучшие. Если бы там были Тюдоровские трубы — все было бы намного легче. Эти трубы — настоящий рай для трубочиста. И для него самого, и его инструмента. Они здесь и стояли, но мистер Ноукс их продал, чтобы построить солнечные часы.

— Продал трубы, чтобы построить солнечные часы?!

— Правильно, миледи. Все пыль в глаза пускает, я так сразу и сказал. Он всегда был такой. А взамен поставил какую-то дрянь. Потому-то все у него быстренько и забилось сажей. Нам бы сейчас как-то сажу вытрясти, потом дело пойдет быстрее. Там бездна грязи. Пока мы ее не вытрясем, никакой огонь здесь гореть не будет. Вот и все, что я могу сказать, милорд.

— Вы все объяснили очень доступно, — восхитился Питер. — Я вижу, вы мастер своего дела. Продолжайте, пожалуйста. Не обращайте на меня внимания, я в восхищении. И у вас такой замечательный инструмент! Для чего нужна вон та вещь, похожая на штопор? Наверное, ею пользуются, когда джентльмен хочет выпить?

— Спасибо, милорд, — ответил Пуффетт, очевидно, погашая последние слова за приглашение. — Только после работы. Первым делом работа, а развлечения — потом. Когда работа будет закончена, не откажусь.