Поцелуй смерти - Вайлд Элис

– У меня кончается терпение, милая моя, – наконец произносит она сквозь стиснутые зубы.

Мы останавливаемся перед двумя большими ведрами, наполненными водой. От одного из них клубами поднимается в воздух пар. Она пинает меня в ноги, заставляя упасть на колени перед ведром. Прежде чем я успеваю среагировать, Мерельда хватает меня за волосы и с силой опускает мою голову в горячую воду.

Вода обжигает. Щиплет глаза и забивает нос. От полного шока я непроизвольно пытаюсь вдохнуть. Пузырьки воздуха, которые вырываются наружу, взрываются у лица.

Как раз в тот момент, когда я уверена, что просто захлебнусь, она вытаскивает меня наружу. Я кашляю и отплевываюсь, пытаясь ртом вдохнуть воздух, и едва успеваю это сделать, как она тут же окунает мою голову во второе ведро.

Ледяная вода вызывает боль, пронизывающую разум и тело. Легкие обжигает вода, я закрываю глаза и стараюсь свыкнуться с мыслью, что именно так и умру… И вот-вот наступает момент, когда я уже почти не могу вытерпеть эту боль и жжение в легких, и уже готовлюсь к смерти, как вдруг она вновь вытаскивает меня наружу.

Жадно хватаю ртом воздух, сражаясь со своими легкими, которые в этот момент пытаются очиститься от воды.

Не знаю, как долго она намерена меня наказывать, или она и вовсе собирается меня утопить. Часть меня надеется, что Мерельда действительно это сделает. Что она прикончит меня здесь и сейчас, чтобы потом не пришлось терпеть жалкое существование без отца в этом мире. Чтобы меня не выдали замуж за такого мерзкого человека, как лорд Пейн.

Мерельда окунает меня в оба ведра еще дважды, и каждый раз, кажется, длится дольше, чем предыдущий. Мое тело обмякает, я перестаю бороться с ней, приберегая остатки сил для кратких мгновений, когда я выныриваю на поверхность, чтобы глотнуть хоть капельку воздуха.

Я едва успеваю спохватиться, когда она неожиданно толкает меня в сторону, и я грузно падаю на холодный каменный пол кухни, задыхаясь и захлебываясь водой. Мерельда изо всех сил пинает меня ногой в бок, но, несмотря на боль, я едва ли могу издать стон.

– Ужин должен быть готов через час, – говорит мачеха, свирепо глядя на меня сверху вниз, когда я поднимаю на нее глаза. – Не опаздывай, иначе тебя будет ждать нечто гораздо хуже.

Бросив на меня последний взгляд, полный отвращения, она резко разворачивается и выходит из кухни. Дверь за ней захлопывается, а я сворачиваюсь калачиком, пока мои легкие изо всех сил пытаются прийти в порядок.

Довольно долго я лежу так, не шелохнувшись, упираясь головой в пол.

Как бы ужасно все это ни было, я даже слегка удивлена, что Мерельда не сделала чего-то похуже. Ведь она может. Несмотря на то что платье промокло, а там, где она ударила меня ногой, могут проявиться кровоподтеки и синяки, явных следов ее поступка нет.

По крайней мере не в этот раз.

Почему-то от этого осознания волосы у меня на голове встают дыбом.

Глава 8

Хейзел

Стоя в углу столовой, я наблюдаю, как Мерельда и двое ее сыновей едят. Или, скорее, как ест Амадей. Киприан делает вид, что ест, просто передвигая еду по своей тарелке.

Когда я начала накрывать на стол, Мерельда ясно дала мне понять, что мне придется подождать своей очереди, поскольку она не привыкла пускать животных за стол. Она сообщила мне эту новость с холодной ухмылкой, и я не стала возражать.

Я решила, что так даже лучше: не придется высиживать эту трапезу здесь. Сидеть с ними за одним столом – наказание хуже, чем есть остывший ужин.

– Горох резиновый, – жалуется Амадей.

– Тебе больше не придется терпеть готовку этой девки, дорогой, – говорит Мерельда. – Честно говоря, это чудо, что мы до сих пор не умерли от ее ужасной стряпни. Даже стыдно! Ее мать, в отличие от дочери, была такой замечательной кухаркой.

– Да к тому же еще и красавицей.

– Жаль, что девчонка не унаследовала ничего полезного от своих родителей, – говорит Мерельда со вздохом. – Я полагаю, не каждому ребенку это удается.

Эти двое обмениваются взглядами, довольные, что говорят обо мне так, словно я не стою в нескольких метрах от них. Я поджимаю губы, изо всех сил стараясь игнорировать их комментарии, и мой взгляд падает на Киприана.

Он сидит молча, глаза сосредоточены на своей тарелке, а плечи напряжены. Если бы я плохо его знала, то подумала бы, что его наказали так же, как и меня.

Внезапно внимание Мерельды переключается на ее младшего сына.

– Я уже почти и забыла, что ты здесь, Киприан, – говорит она, протягивая руку за бокалом вина, и легкая ухмылка появляется на ее лице.

Я прекрасно знаю ее взгляд и эту ухмылку, и они никогда не сулят ничего хорошего.

По какой-то причине у меня вдруг появляется непреодолимое желание каким-то образом предупредить Киприана об этом. Но с тех пор, как он появился в столовой – буквально через несколько минут после того, как его мать и брат уселись за стол, – он ни разу даже не взглянул в мою сторону.

Хотя, он, наверное, игнорировал меня в их присутствии ради моего же блага.

– Ну же, – продолжает Мерельда, делая паузу, чтобы сделать глоток вина. – Не смотри так угрюмо. У меня для тебя хорошие новости.

– Очень сильно сомневаюсь, что они хорошие, – отвечает Киприан грубым голосом.

Улыбка Мерельды слегка увядает, но тем не менее она продолжает:

– Наконец-то я нашла тебе подходящую жену.

В комнате воцаряется тишина.

Киприан напрягается, его рука замирает, переставая мусолить горошек по тарелке. А затем, очень медленно, он кладет руку на стол. Подняв глаза, он встречается взглядом с Мерельдой. Я не могу разглядеть, что происходит между ними, но ясно вижу, как улыбка мгновенно исчезает с ее лица.

– Нет.

Это «нет» мягко слетает с его уст, а его голос звучит спокойно до ужаса.

– Боюсь, это не подлежит обсуждению, дорогой, – продолжает Мерельда, внезапно не будучи в силах или не желая встречаться с ним взглядом. – Тебе давно пора завести свою семью. Может, тогда ты наконец перестанешь сутками торчать в таверне и начнешь мыслить здраво, как взрослый человек.

– Мне неинтересен брак.

После этих слов Мерельда щелкает языком.

– Правда, Киприан, я не знаю, когда у нас все пошло наперекосяк. Ты же сам как мужчина должен понимать, как важно укреплять род и с гордостью передавать фамилию следующим поколениям. В наших же интересах, чтобы ты как можно скорее произвел на свет наследников. Желательно в течение следующего года.

– Я лучше произведу на свет тысячу незаконнорожденных детей, чем женюсь на женщине, которую ты выбрала для меня, – рыча, произносит Киприан.

– Не будь глупцом, – огрызается Мерельда.

Он отодвигается от стола и, когда резко встает и свирепо смотрит на мать сверху вниз, опрокидывает стул.

– А Амадей что? Он старше. Разве рождение наследника не должно быть его заботой, а не моей?

– Конечно, но ты как никто другой должен знать, что твой брат особенный. Его нельзя просто так женить на какой-нибудь случайной простушке, хоть и приличного происхождения, – без колебаний отвечает Мерельда. – Ему нужна девушка такая же особенная, как он сам. Но такую мне еще предстоит найти.

– Я никогда не женюсь, мама, – говорит Киприан так грубо, что у меня по спине пробегает дрожь. – Тем более на какой-то, как ты изволила выразиться, случайной простушке. Пусть лучше наш род закончится на мне и наша фамилия умрет вместе со мной, но я не сделаю того, что хочешь ты.

Я тихо ахаю от его слов, а затем быстро зажимаю рот рукой, но оказывается слишком поздно. Я уже привлекла всеобщее внимание к своей персоне. На их лицах читается такое же удивление, как и на моем собственном, словно на мгновение я растворилась в полумраке комнаты.

В холодных глазах Мерельды вспыхивает гнев, едва она поднимает на меня взгляд.

– Амадей и Киприан, оставьте нас немедленно.

Амадей быстро подчиняется – эту жестокую ухмылку, с которой он смотрит в мою сторону, я слишком хорошо знаю. Киприан, однако, колеблется и бросает на меня вопрошающий взгляд. Я едва заметно киваю ему, и он разворачивается и следует за своим братом из комнаты.