Белый вереск - Жаклин Рединг

Но, несмотря на все это, стол вообще-то был на редкость уродлив. Во всяком случае, так считала герцогиня, мать Роберта. Она даже запретила вносить стол в дом, так что герцогу пришлось выдержать целую битву. При этом грузчики, которые привезли стол с аукциона Кристи, маялись у входа в их дом, вызывая нездоровое любопытство редких прохожих. В конце концов герцогиня победила, и стол увезли. Роберт часто спрашивал себя, куда он мог подеваться, потому что отец выложил за него приличную сумму. Впрочем, потом он решил, что отец попросту продал его, потому что даже после смерти матери стол так и не появился в доме, а герцог и не вспоминал о нем. Только теперь Роберту стало ясно, в чем дело.

— Ящик заперт, — сообщила Катриона. Это не удивило Роберта.

— И в нем нет скважины для ключа, — заметил молодой человек.

— Да-а, вы правы. А как же он открывается?

— Насколько я помню, существует специальный механизм для открытия этого ящика, только его будет нелегко найти.

Катриона хихикнула.

— Будьте осторожны, а то как бы вас не обрызгало чернилами, — предупредил Роберт.

— Это интересно, — пожала плечами девушка, — только что-то я не вижу никакого механизма. Может, вы покажете мне его?

— Не думаю, что у меня получится.

— Но почему же? — настаивала Катриона.

— Может, вы не заметили, мисс, но дело в том, что я слеп. Роберт услышал, как она направилась к нему.

— Следует ли мне понимать, что заодно вы потеряли память и остальные чувства? — спросила она, взяв Роберта за руку.

Он был поражен ее жестом, но руки не отнял. Катриона потянула его за собой, Роберт встал и позволил подвести себя к столу.

— Попытайтесь вспомнить, — мягко проговорила она. — Вы ведь видели этот стол до того, как потеряли зрение?

— Да.

— Хорошо. Итак, сейчас вы стоите прямо перед ним. Представьте себе, каков он. В середине под столешницей — проем для ног, по бокам — два ряда ящиков. Да, а над проемом для ног — еще один ящик. Вы помните, где находится механизм?

Роберт напряг память, вспоминая, как в тот давний день они с отцом осматривали стол.

— Кажется… Кажется, он находится где-то под средним ящиком.

— Где? — спросила Катриона, опускаясь на колени и приглашая жестом Роберта сесть рядом с ней. Она приложила ладонь молодого человека к гладкому дереву. — Покажите мне.

Роберт стал водить пальцами по ящику, припоминая, как действует механизм. И тут ему пришло на память, что механизм, кажется, находится за ящиком. Пальцы тут же нащупали небольшой выступ.

— Нашел!

Катриона придвинулась ближе и положила пальцы на его руку, при этом ее волосы щекотали его лицо. От этого легкого прикосновения по телу Роберта пробежала дрожь, к тому же от девушки исходил чудесный запах цветов и свежести — этот божественный аромат лучше любых слов говорил о ней.

— Я тоже нащупала, — заявила девушка. — Подумать только, как мудро спрятан механизм за стесанным сучком!

Роберт поспешил встать и отступить назад, хотя ему почему-то показалось, что в комнате стало теплее.

— Да, это сделали специально для того, чтобы никто не смог открыть тайник. Любой замок можно вскрыть, а вот найти секретный механизм, не зная о его существовании, нелегко.

— Да, но вы же сумели найти пружину, не видя ее! Вам помогали лишь воображение да память. Полагаю, пройдет совсем немного времени, и вы сумеете снова наладить жизнь, — уверенно промолвила Катриона.

Роберт не нашелся что ответить.

— Но откуда же вы узнали о тайном механизме? — поинтересовалась девушка.

— Этот стол прежде принадлежал моему отцу, — пояснил Роберт.

— Стало быть, вы — сын Хозяина? Вы — наследник Россмори?! — вскричала Катриона.

Роберт вздрогнул, услышав слово «наследник». Прежде он еще ни разу не думал, что именно оно с той ужасной ночи связывает его с отцом. По праву Джеймсон должен был стать наследником. Самому Роберту и в голову не приходило думать о себе как о наследнике герцогского титула. Но как бы то ни было, дело обстояло именно так — Роберт был вынужден признать это.

— Да, мисс, — медленно проговорил он, — я — Роберт Иденхолл, герцог Девонбрук, наследник Россмори.

Глава 5

Роберт ждал, что, услыхав это, девушка удивленно охнет, застесняется — словом, как-нибудь выразит свое изумление.

Ничего этого не произошло.

— Для меня — большое удовольствие познакомиться с вами, ваша светлость, — только и сказала она. Никаких охов и ахов, никакого многозначительного молчания, никакого раболепства — ничего! В нем она видела лишь того, кем он, собственно, и был — Роберта Иденхолла, герцога Девонбрука.

Впрочем, она не могла знать, при каких обстоятельствах он стал герцогом. Она вообще ничего не знала о нем. Как не могла слышать и всех этих гнусных лондонских сплетен о том, что он хладнокровно уничтожил всю семью. И даже узнав о его слепоте, она не повела себя так, словно у него нос отвалился или что-то вроде этого, а ведь именно такой была реакция большинства людей.

Эта девушка сделала то, о чем не подумал никто из его окружения. Она позволила Роберту остаться самим собой — тем человеком, каким он был до пожара, а не калекой, за спиной которого постоянно слышен злобный шепот.

— Знаете, — заговорил Роберт, которому вдруг ужасно захотелось узнать, кто же она такая, — когда один человек представляется, называя свое имя, другой, по правилам, должен сделать то же самое.

Девушка молчала — похоже, она боялась называть себя, все еще опасаясь быть наказанной за то, что без позволения проникла в замок.

— Все в порядке, мисс. Я не…

Внезапный стук перебил его, после чего дверь резко отворилась. Роберт успел лишь почувствовать легкое дуновение, пробежавшее мимо него, а потом услышал голос своего слуги Форбса:

— Я принес обед, ваша светлость, и письма, которые только что были доставлены из Лондона.

Не надо было быть зрячим, чтобы догадаться, что девушка исчезла. С ее исчезновением комната опять стала холодной и неприветливой. Если бы она все еще была здесь, Форбс, без сомнения, увидел бы ее.

Роберту вспомнился его верный Пьетро — вот уж кто не напугал бы леди, как этот Форбс. Несомненно, Пьетро бы тут же сумел покорить ее сердце, как он всегда покорял женские сердца.

— Портьеры, — заметил Форбс. — Они раздвинуты.

— Да, Форбс, так и есть, — кивнул Роберт. Он подождал, пока слуга поставит перед ним обед, а потом промолвил: — Спасибо, Форбс, можешь идти.

— Но ваш обед, ваша светлость…

— Я в состоянии съесть его без помощников. Чем больше я буду делать своими руками, тем лучше. — «Неужели я и впрямь сказал это?» — Я хочу побыть один. За подносом приходи через час.