Умирать не профессионально - Леонид Жуховицкий

Что толку гадать – бомж, наркоман. Найти Зятька и вынуть из него правду! Не такая уж сложная задача. А если не Зятек – тогда делать нечего, тогда в Москву, кланяться ментам. Так и так, братва, найдите убийцу. Только найдите! В суд передавать нет необходимости, до суда он все равно не доживет…

* * *

По крайней мере, стало ясно, что делать. Тимур снова, стороной, по большому кругу, обошел дом Зятька. Кирпичная стена, высокая, но неустрашающая, метра три, чтобы перелезть, хватит хорошей доски. Если ночью, с пляжа, кому интересно, кто заметит. Ну, ходят погранцы. Ну и что? Всех дел на минуту максимум. На пляж, кстати, выходила калитка, глухая, толстого металла, вниз к морю вела деревянная лесенка, потом дощатые мостки. Просто и скромно, дача есть дача. Тимур кинул в калитку некрупной галькой. Металл звякнул, но лая не последовало. В принципе ничего не значит, днем собак можно держать и дома. Авось к вечеру станет понятней.

Еще надо было решить проблему пристанища. Рюкзак за спиной – вещь заметная. Конечно, этим на юге никого не удивишь: место туристское, но разумней даже так не выделяться. Снять комнату? На худой конец придется, но есть ли смысл светиться у квартирной хозяйки? Существуют же еще варианты. Юг, лето, студенты, кто победней, вообще под кустом ночуют и прекрасно себя чувствуют: шашлыки жарят, девок трахают. Свобода, бля!

Он вернулся на вокзал, забросил рюкзак в камеру хранения и налегке прошелся по окраинным улочкам. Ничего подходящего не обнаружилось. На пляже повезло больше: примерно в километре от Зятьковых скромных хором строился новый причал. Впрочем, строился условно: укатали гальку, завезли бутовый камень, забросили пять штабелей бетонных панелей, поставили облезлый вагончик, после чего, видимо, отложили благородное дело до более благоприятных времен. Вагончик был заперт, но замок висел местного качества, на два удара булыжником. Если прийти попозже, ночь перекантоваться в самый раз. Хотя и ночи ждать не обязательно.

Тимур искупался, полежал на гальке, пока не высохли плавки, потом снова поднялся к жилым кварталам. Рынок нашел, не спрашивая, прикинув на глазок, где ему подходящее место. Торжище именно там и оказалось. А вплотную к нему примыкали два здоровенных ангара строительной ярмарки: побережье бурно застраивалось, и торговые люди вовремя подсуетились. В мешках и ящиках грудилась всякая нужная мелочь: гвозди, скобки, напильники, прочий товар, штучный и весовой. Тимур присмотрел две вещи, но покупать не стал, опять же, чтобы не светиться. Однако вещички все же взял, можно сказать, украл, хотя при его нынешних деньгах эта копеечная кража смотрелась анекдотично: кухонный нож и шило с деревянной ручкой. Воровство Тимур всегда считал делом убогим, но тут пришлось.

Он пообедал, снова искупался, полежал среди пляжников вблизи Зятькова забора. Потом сходил поужинать.

Стемнело, пляж почти опустел. Теперь купались в основном парочки, было их время. Тимур дошел до присмотренного загодя вагончика. Булыжник не понадобился, хватило поковыряться шилом в замке. В вагончике было пыльно, но негрязно. Стол, два стула, топчан у стены, в углу картонные коробки, одна со старыми газетами, другие пустые. Для неприметной ночевки самое оно.

Тимур сходил на вокзал, достал из багажной ячейки рюкзак. Обратно шел уже в темноте. Море к ночи раскочегарилось, волны, рыча и брызгаясь, добегали до середины пляжа, парочки исчезли, ушли искать места покомфортнее.

Теперь, когда никто не мешал, Тимур решил еще раз пройти мимо Зятьковой дачи. Снова кинул камушек в железную калитку – звякнуло внятно, но реакции и тут не было никакой. То ли псы вышколены, то ли обходятся без них, не все же любят под боком клыкастую живность. Да и охрана бывает такая, что волкодавы не нужны. Ладно, днем, когда пляж полон, из копошащейся толпы проще все разглядеть.

Уже подходя к своему ночному пристанищу, он почувствовал, что на пляже не один. В беззвездной темени не было видно ни хрена, но в отдалении за спиной пару раз скрипнуло – галька под волной тоже скрипела, но не так. Тимур остановился и, прищурившись, попытался вглядеться в черноту позади. Ничего не увидел, но в перерыве между волнами что-то опять скрипнуло.

Кто-то шел за ним. Не шел – крался.

Остальное додумывалось легко.

Где-то допустил прокол. Может, шпана, которой вломил прошлым вечером, оказалась проворней, чем рассчитывал? Может, зря проверял ограду Зятьковой дачи на собак: никто не залаял, но охране и не положено лаять, охрана обязана все замечать и все проверять. А может, засекли на вокзале, в камере хранения, – где еще приезжему в первый день держать кладь?

Впрочем, это был уже разбор полетов. А полеты положено разбирать не в небе, а на земле, на прочной, надежной земле. На земле, до которой еще надо добраться.

Тимур ускорил шаг, пошумел, поддав гальку носком кроссовки. Скрип стал слышаться чаще – преследователь тоже добавил скорости. Один? Позади вроде один. А сколько впереди или вокруг, не угадаешь.

Что нежеланный попутчик вооружен, сомневаться не приходилось: нужно быть очень уж отчаянным мужиком, чтобы идти на Тимура с голыми руками, а ведь преследователь наверняка знает, на кого идет. Вопрос – чем вооружен. Если «калаш» или «узи», шансов уцелеть не много.

В небе что-то сдвинулось, показалась пара звездочек, и охотник за спиной Тимура тут же ответил на его вопрос. Три подряд негромких хлопка были слышны, наверное, только им двоим. Тимур рванулся вперед заячьим зигзагом, думая лишь о том, чтобы дольше секунды не оставаться ни в одной точке пространства. Яркий луч ручного фонарика мазнул по стенке вагончика, который он уже считал своим, задел Тимура размытым краем, и неведомый враг снова выстрелил короткой серией. Тимур упал за первую же груду бетонных кубов – как здорово, что кому-то пришло в голову заложить тут новый причал. Не Бог весть какая крепость, но безопасную минуту Тимуру подарила. Движением плеча он сбросил рюкзак, поймал за лямку и неслышно опустил на гальку.

Значит, револьвер с глушителем. Это порадовало: даже снайпер не всегда попадет шагов с двадцати, да еще ночью, да еще в движении. Хочет не хочет, сперва ему придется поймать цель фонариком.

Строго говоря, эта задача особой сложности не представляла. Стрелок мог обойти цементный редут Тимура хоть справа, хоть слева, а уж там включить фонарь и вполне комфортно выпалить. Любое движение жертвы будет слышно. Как, впрочем, и жертве был слышен любой шаг охотника – медленно, очень осторожно он приближался к укрытию Тимура.

Откуда он знает, что у Тимура нет ствола?

Откуда-то знает.

В который раз Тимур с благодарностью вспомнил хитрую Школу морского резерва – там хорошо учили. Он неслышно подгреб поближе груду голышей, выбрал два больших. Дальше все пришлось делать стремительно. С двух рук одновременно Тимур швырнул камни в разные стороны, по высокой дуге, пока они летели, сгреб в ладони разную галечную мелочь и рывком вскочил на ноги. Он угадал: камни шумно упали справа и слева, напряжение минуты сработало, стрелок полоснул фонарем по всему пространству перед собой – и в тот же миг Тимур запустил в кружок света свою галечную шрапнель. Дальше пришлось надеяться только на неожиданность.

Фонарик стрелок удержал, однако луч задергался, револьвер, правда, выстрелил, но не прицельно, за секунду до того, как Тимур в прыжке достал ногой локоть врага. Дальше делать было практически нечего. Удар ребром ладони между скулой и ухом – и неудачливый охотник свалился на спину, надолго выпав из сознания.

Тимур подобрал фонарик, прикрутил свет до минимума и лишь тогда направил желтоватый лучик на стрелка. И вскинул брови от изумления: оказалось, что он – это она. Ничего себе!

Первым делом пришлось обыскать киллершу. Экипировка была что надо. Черные рейтузы, черные колготки, черная куртка с шестью карманами и двумя широкими пластинами, вшитыми в ткань на груди. Две запасные обоймы, два фонаря разной силы, нож. В легком рюкзачке – нейлоновый шнур, шприц, три ампулы и два мобильных телефона. Один из них зазвонил, и Тимур отключил звук сразу на обоих. Документов, понятно, никаких.

Впрочем, они и не понадобились: уж слишком запоминающееся лицо было у неудачливой киллерши. Когда-то Тимур ее неплохо знал, даже лучше, чем неплохо.

Он помнил, как в Школу морского резерва прислали десяток девчонок. Все были спортсменки с разрядом не ниже первого, и все оказались теми еще оторвами. Шли они под кличками, эта числилась Росомахой. Она была на редкость талантлива, особенно в боевых искусствах. С Тимуром она несколько раз переспала, потому и узнал ее настоящее имя: Верка. Романа не получилось, потому что она меняла мужиков еще резвей, чем он баб, и ее имя быстро стало общим достоянием. Кончилось тем, что озверевший генерал популярно объяснил подчиненным, что не намерен терпеть бардак ни в переносном, ни тем более в прямом смысле, и женский взвод Морского резерва угнали на какие-то другие берега. Потом Тимур случайно встретил Росомаху в одной неприятной стране, полностью состоявшей из нефти, жары, песка, трущоб и небоскребов. Он оценил возросшую Веркину квалификацию, но тогда ему и в голову не пришло, что жестокий профессионализм бывшей кратковременной любовницы в какой-то момент станет его личной проблемой. А вот стал.