Братки-тоже люди (братки на В.О.В.) (СИ) - "Гевара Фернандо Че"

   После ужина, все благодарили Бадмаева, однако он сам не был доволен. И начал качать права:

   - Товарищ майор, мне необходим котел, металлический чайник. В чем мне воду кипятить? Не могу каждый день дичь печь, надо готовить супы и похлебки, а для этого нужен котел.

   - Хорошо, будет вам котел, и чайник тоже будет, - пообещал Гринкевич.

   Найденов снова назначил постовых, и все свободные от дежурства, легли спать.

   Только красноармеец Солиев (Басмач) и Гинзбург обдумывали, как получить доски, из бревен. Пила есть, топор есть, а другого плотницко-столярного инструмента нет, а как без пилорамы получают доски? Наконец решили остановиться на топорном изготовлении досок. То есть бревнышко, длиной в два метра, расколоть топором, как раскалывают дрова, затем топором же, поработать как рубанком. И превратить полубревно в подобие доски, а как без досок, смастерить полати, ну на чем лежать в землянке.

   Тут же, не отходя от кассы, умельцы начали колдовать над деревом, в течении получаса, у ребят получилось две доски. Доски, конечно, любой деревообрабатывающий комбинат отбраковал бы как не кондицию, но хоть такие. И еще бы долго наши очумельцы занимались бы кретивом, Гринкевич, погнал обоих спать, тем более, оказывается, через смену, Солиеву, заступать на пост. Все тишина накрыла лес, и только храп Зубрицкого выдавал место ночевки.

   Братки-полицаи.

   С утра в деревню приехали немцы, и по улицам забегали солдаты в "фельдграу" в поисках, напавших на колонну. Конечно у гитлеровцев никаких подозрений на счет жителей данной деревни не было, но орднунг есть орднунг, и потому мелкому чесу подверглись все населенные пункты в округе.

   Хруст с Шпоном, в это время спали на полу, как свалились под стол упившись, так и валялись. Немецкий унтер вбежавший в хату, чуть не упал от тяжелого запаха, и зажав ноздри сказал диалектическую правду о Хрусте и Шпоне:

   - Швайне.

   Потом, унтер, превратил свой сапог в будильник ударного типа, и два удара быстро депортировали братков из царства Морфея в рейх Гитлера.

   - Какого хрена, - зашипел, было Хруст, но увидев немецкого унтер-офицера с автоматом наизготовку, быстро встал, и поднял Шпона. Затем Хруст налил из ведерной бутыли в две чашки самогона, одну выпил сам, вторую дал коллеге. И по дороге, приходя в себя, братки зареклись пить.

   - Кто вы есть такие? - спросил братков переводчик гитлеровцев.

   - Да мы господин офицер, здешние полицаи, я вот Хруст, а это Шпон, мой помощник.

   - Почему ви пьяни, вместо таво, штоби защищать орднунг?

   - Так это, герр штандартенфюрер, вот у Шпона вчера днюха была, ну это день рождения.

   - Великая Германия вам доверила охранят орднунг, а ви пит самогон? В то времья когта бандитен нападать на немецки войск? А можьет ви и есть бандитен?

   - Нет, господин офицер, мы вчера выехали, когда на колонну уже напали, у нас есть свидетели, нет герр штандартенфюрер.

   - Почему ви називайт, мен как оберст из СС, я есть кандидат в офицер Гуго Гроссмайстер, я не есть офицер, ферштейн русише швайне?

   - Да господин кандидат в офицеры.

   К тому времени, немецкие солдаты обошли, обыскали все хаты деревеньки, и привели избитого чернявого человека.

   - Я не еврей, господин офицер, я грузин, - кричал брюнет в деревенской одежде.

   - Ти есть юден, или ти доказать, чьто ти есть гурузин?

   - Да господин офицер, я Георгий Сванидзе, я христианин, и потому не обрезанный, - и грузин начал показывать, свое мужское достоинство.

   - Ти есть комиссар или рюски офицер?

   - Нет, господин офицер, я был ездовым в обозе, и я простой красноармеец, я хочу служить господину Гитлеру, и его войскам, освободившим нас от жидов и большевиков.

   - Сколько вас напало на колонна? Где есть твой друзя? Отвечайт грязни гурузин!

   - Господин офицер, я уже четыре дня не выходил из сарая, и у меня есть свидетели.

   - Кто может подтвержайт это?

   - Как кто, Акулина, ну она меня и прятала.

   Из толпы вышла женщина лет тридцати пяти, среднего роста, поджарая, но грудастая, в белом платье.

   - Да спадар офицер, Георгий уже четвертый день не выходил из сарая.

   - Ти хочешь гурузин, доказать что ти есть лояльны для Великой Германии?

   - Да господин офицер, я готов сделать, все что угодно.

   - Тогда ти убей эта женщина, она есть преступник, она укрывать советски золдат.

   И Георгий, взглянул на Акулину, женщина смотрела, на Георгия глазами полными ужаса, затем грузин взглянул на немца, и решительно подошел к Гроссмайстеру.

   - Давайте револьвер господин офицер.

   Немец, что-то сделал со своим пистолетом, и передал его грузину, Георгий взял пистолет, и резко вскинув, нажал на курок, метился он в немца. Но хитрый Гроссмайстер оказывается, дал Георгию пистолет без патронов, и потому вместо выстрела, послышался лишь щелчок.

   - Суки, - крикнул грузин, и кинулся на кандидата в офицеры вермахта, но стоящий рядом солдат, одним движением ткнул прикладом в живот грузину. Бедняга упал, широко раскрыв рот, и держась обеими руками за живот. Из толпы к грузину бросилась Акулина, раздался выстрел, и она упала, прямо из кабинки немецкого грузовика, стрелял офицер.

   - Ти оба, взять этот большевик и расстрелять, шнеллер! - приказал браткам Гроссмайстер, и они, подняв, поволокли грузина к стене избы.

   Грузин не мог стоять, болевой шок еще не отпустил его, и потому Хруст просто приставил к груди Георгия винтовку, и передернув затвор, выстрелил. Прямо в сердце. Грузин умирая, задергался в конвульсиях.

   - Похоронять и этот большевик и его сучка, бистро, - прогавкал Гроссмайстер.

   В это время офицер, выпрыгнул из кабины грузовика, и стал коротко отдавать какие то команды, своим солдатам и кандидату на чин. Немцы забегали разыскивая отставших, громко на всю деревню заголосил унтер, разбудивший братков сапогом.

   - Курт, Куууурт.

   Затем немцы построились, и наконец, на улицу вбежал тот самый Курт, в руках он нес связанных куриц, целых четыре несушки, покинули свою хозяйку.

   Опять пролаял офицер, и все солдаты попрыгали в кузов машины, и обдав стоявших братков, клубом дыма от синтетического бензина, машина оккупантов уехала.

   На середине улицы лежала убитая немецким офицером Акулина, у хаты Симонюка лежал убитый братками Георгий.

   Распорядившись, что бы деревенские закопали убитых, Хруст и Шпон, опять ушли пить, хотя два часа назад они зарекались. И совесть опять их нисколько не мучала.

   Милиция, Окруженцы и Братки- антифашисты. (МОБ)

   Утром, после физзарядки, красноармейцы быстро позавтракали консервами, и Гринкевич построил всех.

   Товарищи красноармейцы и командиры, для более успешного несения службы, с сего дня, отряд делится на три отделения. Первое отделение:

   Старший лейтенант Зубрицкий; (п)

   Старший лейтенант Керимов; (п)

   Лейтенант Романов;

   Лейтенант Бадмаев; (п)

   Лейтенант Шмидт; (с)

   командир отделения, капитан Ильин.

   Второе отделение:

   Красноармеец Бабаев; (т)

   Красноармеец Марущак; (м)

   Красноармеец Васильев; (т)

   Командир отделения сержант Найденов.