Фантастика 2025-96 - Ким Савин

давая шанса поднырнуть под удар. Контратаковать я тоже не успел, только ушел с линии удара, глядя на проносящуюся рядом тушу. На секунду мы оказались спиной друг к другу, одновременно развернулись и скрестили мечи. Зря я это. Под давлением его катаны мой старый клинок со звоном треснул, разлетевшись на осколки и оставил меня с обломком в руке. Ощутив преимущество, он зарычал и попытался рубануть по горлу. Я сократил дистанцию, нырнув под меч, и вонзил в кисть обломок вакидзаси по рукоять. Видимо, попал в связку, Эцуро разжал пальцы, роняя нодати, однако успев вцепиться мне в глотку левой рукой, сжимая стальную хватку и не давая вздохнуть.

Он поднял меня одной рукой, продолжая стискивать пальцы, я даже услышал треск и мог лишь надеяться, что это не щитовидный хрящ и не адамово яблоко.

Он же мне сейчас шею сломает, как цыпленку, а я болтаюсь в воздухе и ножками сучу. Вот мой шанс, — он тянет ко мне вторую руку, чтобы завершить начатое. Резко я вырвал вакидзаси из его кисти, перебросил из ладони в ладонь и рубанул обломком ему под руку, что держала меня. Попал вполне удачно, — чуть выше локтя, рассекая трехглавую мышцу. Он с хрипом бросил меня в воду и принялся топтать тяжелыми ботинками. Вакидзаси я потерял, вращался и крутился в мутной пене, понимая, что он может просто вкопать меня в песок одним точным пинком. На мгновение, в блеске брызг, передо мной мелькнула черная рукоять нодати, что поднималась со дна от ударов. Повернувшись вокруг себя, я перехватил меч и с разворота рубанул Эцуро по ногам, сам не понимая, туда ли бью.

Он грузно опустился на колени, издав нечеловеческий звук из бурлящей глотки. Борясь с волной, я тоже нащупал дно и сел напротив него на колено, прижимая меч к бедру. Мы встретились взглядами, будто на дуэли. В его безумных глазах не осталось ничего человеческого, в них я видел лишь черную пустоту поражения.

Как там Накамура учил, — палец на навершие, ладонь на рукоять, расслабить кисть перед рывком… Я выстрелил с места, вскочив на ноги и одновременно разрубая Эцуро живот. Его глаза закатились, рот открылся, а подбородок мелко задрожал, — похоже, это ублюдок почувствовал. Он упал на руки, скорчившись так, чтобы не дать внутренностям вывалиться в море. Черт, это он поспешил. Морская вода в открытой ране жгла его изнутри. Слышал, что во второй мировой японцы так пытали пленных, вот же совпадение.

Я встал над ним, занося меч. Я без понятия, как это существо убить, но, думаю, без головы он навряд ли будет продолжать сражаться. Нодати тяжело опустилась, но Эцуро все ещё цеплялся за жизнь, и вновь закрылся плечом. Лезвие застряло глубоко в мышцах, завязло в плоти, будто я бил в густую глину. Кровь потоком залило его лицо, оставив видимым только черный глаз, что продолжал пялиться на меня, словно око Мордора.

— Как ты меня задолбал! — закричал я ему в лицо. — Сдохни уже!

Всем весом я навалился на меч, вынуждая Эцуро уйти под воду с головой. Его жажда жить была невероятна, я не мог справиться и удержать его.

— Дай я помогу! — закричала Муза. — Позволь мне быть с тобой!

Я лишь успел кивнуть, как она прошла через мое тело и слилась с ним. Вдвоем мы навалились на Эцуро, не давая ему поднять голову.

Он забился в конвульсиях, попытался встать, но ноги были слишком травмированы, а руки его больше не держали. Он барахтался под нами с Музой, вода вокруг окрасилась красным, а над пеной появлялись алые пузыри. Сжав зубы от напряжения, я топил ублюдка, буквально ощущая, как его нездоровая жизнь покидает не менее больное тело.

Толчки становились слабее и слабее, рукой Музы я обвил его массивную шею, держа пальцы на вене и ощущая биение сердца.

Бум… Бум… Бум…

Все?

Бум…

Вот теперь точно.

— Все! — подтвердила Муза.

В таких вещах она не ошибается.

Без сил я упал назад и оттолкнул ногой безвольное тело, позволив волнам играться с ним.

— Все-таки я тебя утопил, — глотая воздух, произнес я. — От судьбы не уйдешь.

Муза сидела рядом, умываясь кровавой водой и радостно смеясь, будто я рассказал лучшую шутку из всех. Только она мой юмор понимает.

— Давай ему башку отрежем, на всякий случай? — уже более серьезно спросила она. — А то, мало ли, Каин его опять оживит.

Я махнул на неё рукой и со стоном поднялся на ноги. Не так я себе представлял пляжный отдых.

Грудь болела при каждом вздохе, горло онемело, ещё ощущая стальную хватку, а также я прихрамывал на левую ногу, но остановиться на передышку я не мог. Я добрел до рюкзака, достал оттуда сухую пачку сигарет, прикурил с третьего раза, и, выпустив дым, пошел к Тераде.

По пути подобрал брошенный танто, куда я без своего дружочка. Меч остался в теле Эцуро, а вакидзаси я сломал, придется дальше прорываться с ножом.

Детектив лежал в той же позе, в какой я его оставил. Я присел рядом, осматривая рану.

— Что скажешь? — спросил я.

— Огнестрельное в живот, сам знаешь. С таким долго умирают.

— Да, часов десять протянуть может.

Тоскливо я осмотрел пляж. Солнце появилось на небосклоне как-то незаметно, я с непониманием взирал на него и думал, откуда оно там взялось. Ни облачка, лишь тихие волны накатывают на золотой берег, да ветерок играет листвой. И никаких вариантов для спасения детектива.

— Ты его не вытащишь, — прочитала мои мысли Муза. — А идти сам он не сможет. Ты знаешь, что нужно сделать.

Катера нет, план провалился. И Терада мне больше не нужен. Все так.

Я отложил рюкзак в сторону, размышляя о том, что в нем аптечка. Достал танто и выпустил лезвие. Рука отчего-то никак не желала слушаться. Фокус молчал, это не он удерживал нож от удара, это был я.

— Если оставишь его здесь, он попадет в руки Каина. Снова, — сказала Муза, заглядывая мне в глаза. — И нам повезет, если Каин убьет полицейского. Но этот ублюдок непредсказуем. Если детектив выживет, то угроза никуда не исчезнет. Он единственный, кто знает, что ты — Аоки. Вспомни исключение №2. Мы должны избавиться от свидетеля.

— Я знаю.

— Он представляет для нас опасность!

— Знаю, мать твою.

— Возможностей для его спасения