Обратная сторона города N. Дикая охота - Дарья Заровная

Но взяла.

Дина сидела вся в крови и… плакала. Навзрыд. Тихо что-то шептала себе под нос, словно сумасшедшая, сбежавшая из дурдома. Сергей хотел подойти к ней, утешить, забрать из этого проклятого места, но застыл как статуя.

Четыре друга были рядом, как в давние времена. Две гниющие головы, отравляющие воздух; их лидер – с мозгами наружу; и он – Финик – сидел рядом с ними и не дышал. Приблизившись к нему, Сергей на шее прощупал пульс. Жив. Его ещё можно было спасти. С помощью него можно было отвадить от себя Псов и полицию. Почувствовав облегчение, Сергей рухнул на колени.

– Он жив? – осторожно спросила Дина. В этом голосе проскальзывали знакомые ноты опустошённости. – Жив?

– Нет, – соврал он осипшим голосом. – Мёртв.

– Хорошо, – на выдохе ответила Дина. – Хорошо, – повторяла она, словно в бреду. – Хоро…

И голос затих.

Эта резкая тишина до чёртиков его напугала. Сергей обернулся и увидел, как Дина, свернувшись калачиком, рухнула на землю. Собрав последние силы, он кинулся к ней. Убрал её руки с живота и ужаснулся.

Черная рукоять ножа осталась воткнута в районе живота, продлевая порез вниз. Кофта не успевала впитывать кровь, окрашивая снег под телом красным. Дина молчала. Её ресницы больше не трепетали под солнечным светом, губы, сомкнувшись, застыли. Только грудь слегка вздымалась, давая понять, что ещё не всё потеряно.

Именно так Дина решила взять на себя все последствия.

– Что же ты творишь? – закричал он отчаянно. – Зачем? За что? Ты же обещала! – Сергей прижал к ранам кофту, пытаясь остановить кровь. – Ну же… кто-нибудь!

– Сергей, – донесся голос сзади. – Она не должна умереть.

Всё казалось каким-то бредом. Он обернулся и увидел, как израненный Финик пытается взять в руки телефон. Он надрывно кашлял, кряхтел от боли, но, переборов себя, встал и направился к нему. Еле дополз, протянул Сергею телефон.

– Она мне нужна, – Финик сплюнул кровь. – Вызови тех людей. Найди… иначе, мы все сдохнем.

Глава 25. Путь, приведший к истине

Прикроватный кардиомонитор контролировал работу её сердца. И пока на нём отражались показатели жизнедеятельности, пока грудь вздымалась от поступающего кислорода – он был спокоен.

Наверное, это было странно: сидеть у её кровати, слушать неутешительные прогнозы врачей, держать холодную руку и постоянно разговаривать с пустотой. Когда она молчала, с ней было проще вести диалог. За две недели её комы Сергей высказал всё, что скопилось на душе. Первые дни он кричал, да так громко, что медсёстры прибегали в палату с успокоительным. Приходили и Антон с Сашей, пытаясь отвезти его домой. Их он, конечно, слушать не стал. Предателям не место в его жизни, да и дома у него больше не было. Он с тяжёлым грузом на сердце принял это решение.

Сергей точно так же хотел сбежать и от Дины. Отвернуться от неё ещё в тот злополучный день. Но не смог. Непозволительная роскошь – бросить ту, что, по сути, спасла ему жизнь. Именно она отгородила от непростительной ошибки. Поэтому он сидел сейчас здесь, впивался взглядом в монитор и звал её обратно. Вспоминал, когда его жизнь свернула не в то русло.

Дина была ему никем. Не представляла ценности, как Антон или Саша. Обычный прохожий, на которого он вряд ли бы обратил внимание. Если бы она умерла, то было бы легче. Всем. Но двадцать шестое октября напомнило ему об обещании, которое он когда-то дал бабушке. Слабых надо защищать. И он защитил, а потом это превратилось во вредную привычку. Анализируя произошедший за эти месяцы ужас, Сергей нашел триггер, болевую точку, из-за которой не смог бросить Дину.

Сколько ему тогда было? Лет пять, не больше. Это была середина лета, солнце жарило не по-детски, Сергей с мальчишками играли около реки. А потом жалобный скулёж, попытки доплыть до пластикового ящика и понимание того, что он не справляется. Последние силы потратил на то, чтобы добежать до дома и обратиться за помощью к ней. К любимой бабушке.

Таисия Павловна его послушала. Бежала за ним, насколько позволял возраст. У него была очень сильная и смелая бабушка. Не раздумывая, она бросилась в реку, доплыла до ящика с пробитым дном в последний момент и вытащила маленький мокрый комок. Щенок, ещё слепой и слабый, был вырван из костлявых рук старухи с косой благодаря общим усилиям бабушки и внука.

В тот день у Сергея появился новый друг – дворняжка по имени Жучка. Самая преданная, ласковая и игривая. Первая, кого он пытался спасти. Он дал обещание бабушке, что будет о ней заботиться сам. Что она не доставит никаких проблем. И сдержал своё обещание.

Хорошее было время, пока не наступила грустная пора.

Не уследил. Не смог спасти от пьяного водителя. Жучки не стало. Она забрала с собой всё хорошее, что было в его жизни. Водитель отобрал у него единственного друга из-за своей вредной привычки. И Сергей долго плакал над трупом собаки, задавая один-единственный вопрос: «Почему?»

Почему всё, что было ему дорого, исчезало из жизни? Сначала родители, бросившие его на произвол судьбы. Отдали в руки бабушке, как какую-то ненужную вещь. За что? Как бы бабушка ни убеждала, что в этом нет его вины, что он хороший мальчик, – Сергей настраивал себя на обратное. Если люди уходили, значит, на это были причины? Значит, с ним что-то не так? И со смертью Жучки он понял, что было не так: никому не нужен слабый и никчёмный мальчишка. Но легче от этого не становилось.

«Она тебя не бросила, – успокаивала бабушка. – Жучка всегда будет жить в твоём сердце, как и все, кто тебе дорог».

Сергей не верил в эту сладкую ложь. Он мечтал вырасти и стать сильнее, чтобы больше не допустить таких ошибок. Летом упорно тренировался с дядей Стёпой в деревне. В школьную пору посещал секцию бокса. Занимался до потери пульса, проверяя себя на стойкость. И боль со временем действительно утихла, оставив после себя тёплые воспоминания. Сергей стал жить дальше, не оглядываясь на прошлое.

Но однажды он поскользнулся на повороте судьбы и разбился о жестокую реальность.

Бабушка говорила, что никогда его не бросит. Что всегда будет рядом и ничто не сможет их разлучить. Смогло. Страшное слово «рак» поселилось в их квартире. И всеми доступными средствами он пытался защитить то, что было ему дорого. Единственное светлое пятно в его