ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ? - Александр Костин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пусть объяснят это всей стране, миру и мне. Я уже говорил с Назарбаевым — тот возмущен и тоже ждет объяснений от Ельцина. Должен прибыть к 12 часам, как и было условлено.
— А как Ельцин? — поинтересовался я.
— Обещал прийти, но потом перезвонил и сказал, что опасается за свою безопасность. Боится, что его здесь арестуют. Я ему: «Ты что, с ума сошел?» А он: «Может, не я, а кто-то еще». В общем, кажется, я его убедил, и он сейчас будет…»[548].
Удельные князья сговорились между собой развалить СССР ради удовлетворения своих политических амбиций, а Президент СССР Горбачев ограничился лишь заявлением, не проявив политической воли. А ведь у него была такая опора, как мартовский референдум, воля народа. Вместо того, чтобы арестовать Беловежских «заговорщиков», он чуть ли не со слезами на глазах заискивает на встрече с Ельциным, начинает его упрекать, стыдить.
Из воспоминаний Н. А. Назарбаева:
«…Я пришел к Горбачеву. Через пять минут входит Ельцин. Смотреть на него было тяжело. Мне позднее Кравчук рассказывал: они там, в Беловежской Пуще, каждый абзац документа отдельно отмечали — а было в нем две с половиной страницы.
Хмурый Ельцин сел напротив Горбачева и доложил ему об упразднении Союза: мол, Кравчук иначе не соглашался. А Горбачев спрашивает: «Что теперь будет со стратегическими вооруженными силами? Что будет с гражданством? Что будет с границами?
Что будет с остальными союзными республиками?» Ельцин рассердился: «Это что, допрос?» Горбачев смягчился: «Да ладно, садись. Но ты мне скажи, что завтра людям говорить?» Ельцин в ответ: «Я скажу, что займу ваше место». И так — сорок минут перебранки, мне даже стыдно стало присутствовать при этом…»[549].
Более красочно описывает это совещание у М. С. Горбачева Л. М. Кравчук, правда, со слов Б. Н. Ельцина:
«У меня состоялся телефонный разговор с Борисом Николаевичем после его встречи с Горбачевым, которая продолжалась два с половиной часа. Он рассказал, какой между ними вёлся сложный и удручающий диалог, и подчеркнул: «Леонид Макарович, никогда и ни с кем не хотел бы я больше иметь подобного разговора».
Туго ему пришлось. Назарбаев, то ли обидевшись, то ли по другой какой-то причине, занял выжидательную позицию, а Горбачев, поддерживаемый своими сторонниками, обрушился на Ельцина.
Ну вот, представьте себе, сидят приглашенные. Поднимается Михаил Сергеевич и говорит: «Товарищи, мы еще живем и работаем в Союзе. Вот мне тут передали материалы встречи Ельцина, Кравчука и Шушкевича в Беловежской Пуще. Любопытные, должен сказать, материалы. Оказывается, Союза, уже нет. Но он ведь есть. И никто не давал права от имени народа, как говорится, за закрытыми дверьми, даже не поставив в известность Президента Союза, пересматривать нашу историю, навязывать нам свою волю. Этот документ не имеет никакой юридической силы. На что вы рассчитывали?»
Встает Ельцин: «Михаил Сергеевич, ну зачем вы так? Этот документ законный. И если Россия, Украина и Беларусь приняли решение выйти из Союза, то с этим необходимо считаться». «Нет, подождите, Борис Николаевич! — возражает Горбачев. — Союзный договор в свое время подписывали все республики. А вы даже не удосужились проинформировать всех нас о своей затее! Если каждый будет делать все, что ему в голову взбредет, — далеко мы зайдем, знаете. Очень далеко. Где тут подпись, Назарбаева? Он еще ее не поставил. А где подпись Каримова? Подпись Акаева? Подпись Снегура? Где? Давайте не будем очередной ГКЧП устраивать…»
И пошло и поехало…»[550]
А поехало все в сторону признания Горбачевым Беловежских соглашений, которые, сразу же после ухода Ельцина и Назарбаева из его кабинета, будут оценены в качестве «инициативы». Свидетельствует А. Грачев:
«Зайдя к Горбачеву сразу после выхода Назарбаева и Ельцина из кабинета, я застал его в задумчивости.
— Что мне сказать прессе, Михаил Сергеевич? Там уже целая толпа журналистов.
Горбачев, тщательно подбирая слова, начал диктовать сообщение для печати:
— Скажи, что на встрече Президента СССР с Ельциным и Назарбаевым была выслушана и подробно обсуждена информация Президента России о встрече в Бресте. Были заданы многочисленные вопросы с целью прояснения различных аспектов достигнутых там договоренностей. Условились, что инициатива лидеров трех республик (Горбачев сделал ударение на слове «инициатива») будет разослана Президентом СССР в парламенты остальных республик для рассмотрения одновременно с начавшимся изучением разосланного ранее проекта Союзного договора…
Выплеснув на меня лишь малую часть своих эмоций по поводу встречи в белорусской глуши и ее участников, благосклонно улыбнувшись родившейся шутке — «Без Мишки в лесу», — Горбачев сказал, что, видимо, в течение дня сделает свое официальное заявление. Оно было опубликовано на следующий день».
9 декабря М. С. Горбачев выступил с Заявлением в связи с Соглашением глав трех государств о создании СНГ, в котором фактически признал легитимность этого документа:
«8 декабря 1991 года в Минске руководители Беларуси, РСФСР и Украины заключили соглашение о создании Содружества Независимых Государств.
Для меня, как Президента страны, главным критерием оценки этого документа является то, насколько он отвечает интересам безопасности граждан, задачам преодоления нынешнего кризиса, сохранения государственности и продолжения демократических преобразований.
Это соглашение имеет позитивные моменты. Участие в нем приняло украинское руководство, которое в последнее время не проявляло активности в договорном процессе. В документе подчеркивается необходимость создания единого экономического пространства, функционирующего на согласованных принципах, при единой валюте и финансово-банковской системе. Выражается готовность к сотрудничеству в области науки, образования, культуры и других сферах. Предлагается определенная формула взаимодействия в военно-стратегической области.
Однако это документ такого значения, он настолько глубоко затрагивает интересы народов нашей страны, всего мирового сообщества, что требует всесторонней политической и правовой оценки.
В любом случае для меня очевидно следующее. Соглашение прямо объявляет о прекращении существования Союза ССР. Безусловно, каждая республика имеет право выхода из Союза, но судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трех республик. Вопрос этот должен решаться только конституционным путем с участием всех суверенных государств и учетом воли их народов. Неправомерно и опасно также заявление о прекращении действия общесоюзных правовых норм, что может лишь усилить хаос и анархию в обществе.
Вызывает недоумение скоропалительность появления документа. Он не был обсужден ни населением, ни Верховными Советами республик, от имени которых подписан. Тем более это произошло в тот момент, когда в парламентах республик обсуждается проект Договора о Союзе Суверенных Государств, разработанный Государственным Советом СССР.
В создавшейся ситуации, по моему глубокому убеждению, необходимо, чтобы все Верховные Советы республик и Верховный Совет СССР обсудил и как проект Договора о Союзе Суверенных Государств, так и соглашение, заключенное в Минске. Поскольку в соглашении предлагается иная формула государственности, что является компетенцией Съезда народных депутатов СССР, необходимо созвать такой Съезд. Кроме того, я бы не исключал и проведение всенародного референдума (плебисцита) по этому вопросу.
М. Горбачев»[551].
Парламентарии союзных республик восприняли Заявление Горбачева в качестве отмашки на признание Беловежского Соглашения. Уже на второй день после Заявления Горбачева Верховный Совет Республики Беларусь ратифицировал Соглашение о создании СНГ и принял постановления о денонсации Договора 1922 года об образовании СССР. Против Беловежских соглашений проголосовал один депутат — Александр Лукашенко[552].
В этот же день Верховный Совет Украины ратифицировал Беловежское Соглашение. Против проголосовало три депутата[553]. Выступая на четвертой сессии ВС Украины, президент Л. Кравчук в резкой форме обрушился против Центра и лично Горбачева, против обвинений в развале Союза.
11 декабря Киргизия и Армения заявили о присоединении к СНГ.
12 декабря газета «Советская Белоруссия» поместила статью Л. Федорова «Союз умер — да здравствует Сотрудничество», в которой, в частности, говорилось, что под Новоогаревский процесс были заложены две мощные мины. Прежде всего неудавшийся августовский путч.
«А второй миной, бабахнувшей в самый неподходящий момент, многие считают понятную психологически, но совершенно недопустимую политически послепутчевую линию «старшего брата», реакцию победившей российской демократии». Демарш России насчет возможных пограничных претензий к соседям, единоличная (без консультаций и уведомления других республик) «приватизация» ею бывшей общесоюзной собственности, в том числе Гознака, Гохрана, науки, оборонного комплекса, и т. д. Жесткая экономическая политика России. Отсюда — опасения других республик в отношении нового диктата Кремля и Старой площади. «В суверенных ныне столицах были просто шокированы столь откровенной демонстрацией российской великодержавности. Разве можно было в таких условиях ждать иных результатов референдума на Украине?»
