В начале перемен - Михаил Давидович Харит

- Ты не понимаешь. Первый раз в жизни улетела на небеса. Наш тренер – он бог.

- Ира, успокойся. У нас же был секс. Ты вроде бы не жаловалась.

- Я терпела. Сейчас всё по-другому. Он сделал мне тантрический массаж. О господи! Это упоительно!

Андрей растерялся. Как поступить? Закричать? Отругать? Запретить посещать этот йогоэротический бордель?

Он сказал:

- Научишь меня этому искусству?

- Ты не поймёшь. Тот, кто убивает и ест меньших братьев, не постигнет любви.

- Но мне не нравится, что другой мужчина ублажает тебя. В конце концов, ты моя жена.

- Да, но не твоя рабыня. Моя душа свободна. И я имею право на собственное счастье. Тебя не интересуют мои чувства. Ты любишь не меня, а, как грёбаный грек Пифагор, любуешься моей равнобедренной жопой и биссектрисой, которая делит её пополам.

- Хорошо знаешь геометрию.

- Просто люто ненавидела в школе Пифагора с его штанами, равными во все стороны. До сих пор снится мне в кошмарах.

- Грек?

- Его штаны.

Теперь Ирина приходила домой с блаженной улыбкой на губах. Её мысли блуждали где-то в глубинах тантрического миросозерцания.

Андрею казалось, еще можно что-то исправить. Для восстановления отношений он увёз Иру в путешествие по райским тропическим островам. Отдых не задался. Ира психанула по ерундовому поводу и уехала одна, забрав кредитные карты и всю наличность. Всё было кончено.

Деньги на обратный билет пришлось клянчить у случайных знакомых. В лучшем случае давали десять долларов. Было невероятно унизительно. Андрею хотелось растерзать жену, задушить, загрызть, зарезать и сплясать на похоронах.

Но вскоре возникло странное чувство вины, будто совершил сотню преступлений. Из двух ссорящихся виновен тот, кто умнее и сильнее, а значит, мужчина.

Он вспоминал счастливые дни их любви, милые дурачества, только им понятные слова. Может быть, Ира права, и семья – это не взаимное рабство? И уж тем более не тюрьма.

Все говорят, что любовь и секс – разные понятия. Любовь – чувство не из этого мира, она делает человека сильнее духовно, но уязвимее физически. А на Земле правит закон выживания. Секс, наоборот, чисто земное, материальное чувство получения наслаждения.

Мало ли в чём можно находить удовольствие. В еде, например.

Он же не осуждал жену за увлечение вегетарианством. Не испытывал ревность, когда она ела свёклу, рассматривала, жевала, облизывала языком и красными от сока губами.

Но почему поиск счастья в сексе приравнен к побегу и должен караться выстрелом в затылок? Почему, всё что радует ниже пояса, табу?

Стало мучительно стыдно. Что происходит с любовью, когда люди расходятся, делаются ненужными друг другу? Почему внутри сердца, там, где только что цвела привязанность, возникает ненависть? Что заставляет хороших людей орать друг на друга, говорить гадости и бить по больному? Неужели нельзя сохранить собственное человеческое лицо? Или настоящее в нас – свирепый оскал, приходящий из далёкого рептильного прошлого, когда стая съедает ослабевшего сородича. Зверь рвёт когтями, человек ранит словом, но по существу это одно и тоже. Андрей не хотел был диким хищником.

Он понял, что, пытаясь распутать любовный узел, затянул его окончательно. Борясь с собственной духовной грязью, оставил Ирине квартиру, подписал развод и переселился в мастерскую.

Вновь судьба преподала ему урок: увлечения мужа и жены должны быть общими. Если жена любит йогу, изволь и ты задирать задницу к небу, изображая тянущуюся собаку. Увлекается тантрой? Найди точку «джи», чего бы это ни стоило. Но если тебе нравится симпатичная соседка, то и жена должна находить в ней много волнующего.

Когда художник недоволен собой, его творческий потенциал растёт. Самодовольство убивает талант так же, как сытая обыденность. Возбуждённый создатель креативен и непредсказуем.

Мы не знаем, что заставило Всевышнего пятнадцать миллиардов лет назад сделать мироздание. Говорят, мир был сотворён словом. И это слово наверняка было эмоционально. В результате получилось то, что получилось.

Голодный и неприкаянный, Андрей просыпался по утрам в захламлённой мастерской, говорил короткую, но ёмкую фразу и творил, творил, творил. Он выиграл городской конкурс, персональная выставка с успехом прошла в Германии.

Слава росла, посыпались приглашения на интервью. Юные создания, избалованные всеобщим поклонением, всё чаще ночевали в его студии среди молчаливо наблюдающих скульптур. Как терпеливо они сносили замызганный топчан! Как мужественно взбирались на высоких каблуках по бетонным ступенькам, без всяких признаков ковровой дорожки! Только тот, кто видел ванну в мастерской Андрея, сможет понять, какой поистине великий подвиг совершали эти, казалось бы, хрупкие женщины. Их прекрасные глаза горели самоотдачей жён декабристов или христианских мучениц. Вот она – сила женского духа!

В мироздании во всём командует принцип колебаний. Математики называют это синусоидами. А простые люди очень точно определяют словами «то густо, то пусто». Творческий подъём пошёл на спад, и он почувствовал тоску по семейной жизни. В итоге женился третий раз.

Наташа приворожила неземным обликом. Увидев её впервые, решил, что перед ним утопленница или озерная фея. Её волосы, ресницы и брови светились цветом молока, а кожа казалась белой и прозрачной. Она загадочно молчала, лишь изредка отвечая просто, но необычно. Голубые глаза мерцали из таинственной глубины омута, куда затягивала тайна новой любви. Худая и невесомая девушка была на полголовы выше Андрея, если без туфель. А на каблуках парила где-то в недосягаемой высоте, где находились птицы небесные, ангелы и звёзды. Жила на улице Горького в шикарной квартире, доставшейся по наследству от папы-академика. Иногда устраивала вечеринки для богемы, на которой они и познакомились.

- Ты колдунья? – прямо спросил он.

- Папа звал меня Мелюзина, фея из древних легенд. Хочешь затянуться волшебной травой?

Андрей затянулся, увидел Авалон, магический чудо-остров, жить на котором легко и просто, если у тебя есть чунга-чанга, которая полагалась только тем, у кого есть меч Эскалибур. Добыл оружие, после чего совершил много подвигов, о которых помнил смутно, кроме потрясающего секса с новой знакомой. Он тонул в её хрупком теле, умирал и оживал, благодаря загадочной магии водяной колдуньи.

Как водится, они поженились.

Постепенно тайны таяли.

Наташа росла без матери. Обожала отца, знаменитого учёного, который делал всё для дочери. Но папа внезапно умер, оставив её наедине с чужим, враждебным миром. Это было ужасно, потому что девушка не представляла, как существовать одной. Чтобы выжить, продавала антикварам оставшиеся в квартире дорогие вещи академика. На вырученное покупала веселящий порошок.

За год до встречи с Андреем её разум далеко ушёл от магистральной дороги в безлюдную чащу страшных видений. Там водились наглые призраки. Они гонялись за