Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил - Дэвид Хэлберстам

К 1998 г. средний годовой доход игрока НБА составлял 2,5 миллиона долларов. Дэвид Стерн зарабатывал в год 7 миллионов, что раздражало и игроков, и их агентов. А Патрик Юинг, ставший во главе профсоюза, в том году заработал 18,5 миллиона. Это была часть общей суммы его четырехлетнего контракта. Естественно, владельцы клубов были недовольны. Вообще же предмет спора был не столько нынешние доходы игроков, сколько будущие. Установят ли когда-нибудь потолок для суммы контракта? Можно ли выработать схему вознаграждений самых ценных и верных своим клубам игроков, не нарушая при этом стабильность лиги? Как будут соблюдаться интересы рядовых игроков? Ведь баскетбольная элита не столь уж многочисленна.

Говоря по правде, в этом конфликте игроки, даже самые богатые, были обречены на поражение. Дело в том, что к тому времени в глазах общественного мнения они уже отнюдь не выглядели рабами своих хозяев. Владельцы клубов никогда не пользовались популярностью среди любителей спорта. Поэтому им нечего было терять. Другое дело – игроки. Они растеряли контакты со зрителями и даже с журналистами и замкнулись в своем мирке. Майкл Джордан, с его невероятной популярностью, – одно из редких исключений. Немудрено, что даже те, кто привыкли в трудовых спорах становиться на сторону наемного работника, к судьбе баскетболистов НБА оставались равнодушны.

Владельцы клубов, в частности, намеревались урезать сумму чрезвычайно дорогостоящего контракта Ларри Бёрда, чтобы таким образом сдержать бешеную гонку расценок в лиге в разумных рамках. При этом они заявляли, что вовсе не собираются вернуться в прежние времена, снизить гонорары или ограничить свободу игроков при переходе в другие клубы. Более того, они заговорили об ограничении своих собственных доходов. Владельцы предложили, чтобы общая сумма выплат всем игрокам НБА на ближайшие 4 года составляла 1,2 миллиарда. При этом предусматривался бы ежегодный 5-процентный рост доходов каждого баскетболиста. По прежнему соглашению относительно распределения доходов НБА игрокам доставались 52 процента доходов, которые получала лига. Но поскольку их заработки слишком быстро росли, примерно на 15 или 16 процентов в год, руководство НБА утверждало, что фактически игрокам достаются не 52 процента, а 57. А в будущем этот процент возрастет. Как сказал Кевин Макхейл, после того как ему удалось выбить чрезвычайно выгодный контракт для Кевина Гарнетта: «Мы поймали гусыню, несущую золотые яйца, но, кажется, слишком сильно сдавили ей шею».

Что касается высоких заработков Майкла Джордана, то многие игроки не понимали, что здесь особый случай. Во-первых, Майкл благодаря своему уникальному таланту преобразил лигу, в том числе и ее экономическую жизнь. Во-вторых, большие деньги он стал получать далеко не на заре своей профессиональной карьеры. Новое же поколение игроков хотело, чтобы манна небесная посыпалась на них немедленно. В этом смысле показателен пример Джерри Стэкхауза (впрочем, он далеко не одинок). Стэкхауз – питомец «Каролины», хотя по программе Дина Смита он успел потренироваться всего лишь два года. Поначалу всем казалось, что из Джерри вырастет игрок экстра-класса. Его кинжальные рейды к щиту соперников было очень трудно остановить, Джерри обладал и физической мощью, и отменной скоростью. Придя в НБА, он тут же заключил выгодный контракт с одной фирмой на рекламу ее спортивной обуви и вообще быстро сориентировался в источниках жизненных благ, в которых привыкли купаться нынешние спортивные звезды. Но как игрок он еще далеко не сформировался и за свои первые три сезона почти не прогрессировал. Защитники легко предугадывали его броски и часто их перехватывали. Были у него и другие изъяны. В итоге после третьего сезона его продали в другой клуб – «Детройт». Судя по рассказам очевидцев, на новом месте он затребовал контракт на сумму, по меньшей мере, 10 миллионов в год.

Если Майкл Джордан получает в год 30 миллионов, самонадеянно рассуждал Джерри, то я, допустим, слабей его как игрок в три раза. Значит, мне по справедливости полагается 10 миллионов. Такова нынешняя молодежь.

Расцвет НБА принес целые состояния и владельцам клубов, и игрокам. Лига обрела широкую популярность и заметно расширилась. В эту эпоху и появился великий игрок, который один олицетворял собой баскетбол в высших его проявлениях. Теперь же все заинтересованные лица гадали, что будет с НБА после ухода Джордана. Без него мир, созданный им, возможно, из реальности превратится в иллюзию.

Ни одна компания не принесла столько доходов Майклу Джордану, как «Найк», и ни одна другая фирма так не обогатилась сама за счет его огромной популярности. На рекламе товаров от «Найк» Джордан заработал к 1998 г. около 130 миллионов долларов. Это значит, что только от одной фирмы он получал за время своей карьеры в среднем (с вычетом его бейсбольных каникул) по 10 миллионов в год. Но Майкл не оставался в долгу – он не только принес «Найк» многомиллиардные прибыли, но и помог корпорации одержать на мировом товарном рынке ряд важных побед над ее заклятым врагом – «Рибок». Когда «Найк» впервые подписал контракт с Джорданом, он плелся в хвосте «Рибок». Майкл сразу же положение исправил. Лишь за первый год своей работы новая поточная линия, выпускавшая кроссовки «Эйр Джордан», принесла корпорации неслыханный доход – 130 миллионов долларов. В 1986 г. из-за ряда серьезных просчетов, допущенных руководством фирмы, доля «Рибок» на внутреннем рынке спортивной обуви была выше, чем у «Найк», – 31,3 процента против 20,7.

Но уже спустя четыре года (и в немалой степени благодаря Джордану) «Найк» вырвался вперед.

Учитывая опыт конкурентов, «Рибок» решил не отставать и привлек к рекламе своих товаров Шакила О'Нила, но особых успехов не добился. Не каждый спортсмен, каким бы талантом или человеческим обаянием он ни обладал, мог сравниться с Джорданом – что на спортивной площадке, что на экране.

Разумеется, нельзя утверждать, что своими успехами «Найк» обязан лишь Майклу, но вдумаемся все же в цифры. Если в 1984 г. годовой доход корпорации составлял 919 миллионов долларов, а чистая прибыль – около 40 миллионов, то в 1997 г. соответствующие цифры были таковы – 9 миллиардов и 800 миллионов.

Майкл Джордан никогда не был в близких отношениях с Филом Найтом, самым эксцентричным и самым непредсказуемым из американских администраторов высшего ранга. Найт, безусловно, был человек дальновидный, прекрасный стратег, но в общении с людьми он чувствовал себя скованно, да и Джордану с ним было немного не по себе. Беседовали они лишь накоротке. В какой-то момент Майкл чуть было не расстался с «Найк», решив стать полноправным партнером в новой компании, выпускающей спортивную обувь. Ее основали Роб Страссер и Питер Мур, работавшие раньше в «Найк», а с этими людьми Джордан всегда легко находил общий язык. Конечно, о своем решении он обязан был поставить в известность Найта. Беседа получилась не из приятных. Майкл заставил Найта прождать его несколько часов и на встречу явился не в духе. А испортили Джордану настроение Страссер и Мур, предложившие ему незначительную долю «пирога», к созданию которого он тоже приложил руки. Однако постепенно Майкл успокоился и трезво все взвесил. В конце концов, спортсмен в любую минуту может получить серьезную травму – и прости прощай спортивная карьера. А новая фирма Страссера и Мура – форпост ненадежный. Найт может прийти в ярость и с его безграничными возможностями уничтожит перебежчиков, включая Майкла, разорив их дотла. Нет уж, лучше оставаться на насиженном месте. В итоге переговоров с Найтом стороны договорились, что доля Джордана в доходах корпорации будет значительно увеличена. В результате к началу 90-х гг. он, не делая из этого шума, получал от «Найк» около 20 миллионов долларов в год.