То, что мы оставили позади - Люси Скоур

— Не хотел упускать такую возможность. Метцер составлял список. Я помог ему. Моим гонораром было добавление ещё одного имени.

Я покачала головой.

— Значит, ты запустил всё это в движение.

Он пожал плечами.

— Я должен защищать своё наследие. Это всё, что у меня осталось.

— Это не наследие. Это замкнутый цикл дурного поведения.

— Ты не представляешь, что требуется для защиты целого города.

— Да? Ну, очевидно, ты тоже не представляешь. Ты посадил семнадцатилетнего парня в тюрьму и позволил его абьюзивному отцу чуть не убить его мать, потому что вы были приятелями по рыбалке.

— Говори, что хочешь, потому что это не имеет значения. Только один из нас выйдет отсюда сегодня вечером, и это будешь не ты.

— Что ты собираешься делать? Застрелишь меня из пистолета судьи?

— Мне кажется, это хороший план.

Я услышала визг шин на дороге перед домом и взмолилась, чтобы помощь была в пути.

— Никто не поверит, что ты просто случайно наткнулся на окружного судью, который угрожал мне, и застрелил его, — сказала я ему.

Он криво усмехнулся.

— Однажды в это уже поверили.

Его слова медленно откладывались в моём сознании.

— Господи! Ты убил Тэйта не потому, что защищал Нэша. Ты убил его, потому что защищал себя.

— Я ждал, пока он нажмёт на курок, думая, что либо он позаботится о Нэше вместо меня, либо у него закончатся патроны. Сукин сын так и не научился считать патроны. Мне ненавистно было делать это. Тэйт был моим другом, но он был чертовски вспыльчивым. В конце концов, он бы проболтался не тому парню.

— Поэтому ты убил своего друга.

— Согласно официальному отчёту, я застрелил человека, защищая представителя закона, — поправил Уили.

— И что на этот раз будет написано в официальном отчёте?

Он пожал плечами.

— Я просто возвращал свои библиотечные книги.

Он собирался это сделать. Он собирался застрелить меня и испортить Нэшу и Лине вечер репетиции свадьбы. Я схватила со столика увесистую книгу в твёрдом переплёте и швырнула её Уили в голову. Оба пистолета выстрелили, когда я бросилась за диван.

Я тяжело приземлилась, ударившись челюстью об острый край ножки консольного столика. Полетело ещё больше пуль, на этот раз в мой диван. Я перекатилась, поднялась на ноги и, пригибаясь, побежала через столовую, роняя за собой стулья.

Уили был близко, но я знала каждый дюйм этого дома. Я промчалась через кухню и вернулась в коридор, где стала подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Сирены становились всё громче.

— Ты не можешь убежать от меня, — крикнул Уили с нижней ступеньки лестницы.

— А ты не можешь ожидать, что я буду стоять на месте, чтобы ты мог в меня выстрелить!

Его ботинки затопали по ступенькам.

На лестничной площадке, пока я спешила на второй этаж, мимо меня пронеслась полоска шерсти, и я услышала глухой удар и приглушённую ругань.

Слава Богу за кошек-мудачек. Мяу-Мяу только что подарила мне драгоценные секунды.

Я с трудом преодолела последние ступеньки и столкнулась лицом к лицу с твёрдым мужским телом. Я как раз собиралась пинками выбить из него всё дерьмо, но тут чья-то рука зажала мне рот, и меня подняли над полом.

Глава 47. Исправить неправильное

Люсьен

— Прекрати брыкаться, Пикс, — прошипел я, закрывая за нами дверь её спальни.

Я отпустил свою бьющуюся невесту, и она резко повернулась ко мне лицом. На ней было розовое коктейльное платье, которое я лично выбрал, потому что оно подчеркивало её изгибы во всех нужных местах. Её волосы были собраны в высокий платиновый хвост, из которого уже выбились пряди. На ней были очки весенне-зелёного цвета, которые только подчёркивали яркость её глаз. На её подбородке виднелась кровавая рана.

— Я его убью нахрен, — объявил я. Ярость расцветала во мне смертоносным цветком.

Слоан бросилась ко мне и крепко обняла.

— Ты не можешь. Это Уили.

— Знаю. Я видел запись с камеры наблюдения как раз перед тем, как она оборвалась.

— Он заставил меня думать, что собирается мне помочь. Затем выстрелил в судью. О да. Судья тоже был здесь, но, по-моему, он мёртв в фойе. А потом он попытался застрелить меня. Уили, не мёртвый судья. И это он внёс имя Нэша в список, а не Дилтон. Боже мой, и он убил Дилтона, чтобы заставить его замолчать, а не для того, чтобы спасти Нэша. Я так зла! Ты знаешь, сколько времени потребуется, чтобы вывести пятна крови с паркета? И они сожгли мою библиотеку!

Эти слова хлынули потоком негодования, но её объяснение лишь разожгло во мне огонь как спичка.

— Ты не сможешь прятаться от меня достаточно долго, чтобы остаться в живых, Слоан. Я убью тебя на том же месте, где найду, прежде чем сюда приедут копы, — объявил Уили из коридора. Мы услышали топот его ботинок и скрип дверей, когда он начал проверять комнаты.

Вдалеке я услышал вой сирен. Я только въехал на подъездную дорожку, когда услышал выстрелы. Это отняло у меня годы жизни.

Я схватил с комода чистый носовой платок и прижал его к лицу Слоан.

— Ой!

— Давай, детка, — я наполовину подтащил, наполовину понёс её к дивану у окна.

Она с готовностью забралась на подушку и перекинула ногу через подоконник окна, которое я оставил открытым.

— Пошли, — сказала она.

Я покачал головой.

— Иди первой. Я прослежу, чтобы он не увидел тебя на крыше.

Она вздрогнула.

— Люсьен.

— Слоан. Иди!

Шаги приближались, и замок на этой двери не смог бы удержать даже чрезмерно восторженного золотистого ретривера.

— Я не оставлю тебя, — упрямо сказала она.

Я обхватил её лицо ладонями.

— Пикси, мне нужно, чтобы ты в этот раз доверилась мне. Поверь, что я справлюсь с этим. Сейчас я прошу тебя, но через секунду я уже прикажу тебе. Мне нужно разобраться с этим, но я не смогу этого сделать, если буду волноваться, как бы он тебя не подстрелил. Доверься мне в том, я сделаю это.

Стук дверной ручки, за которым последовало хриплый гогот Уили.

— Я знаю, что ты там, девчонка.

— Уф. Ладно. Но я также верю, что ты не убьёшь его, — сказала Слоан.

— Я этого не обещаю.

Она перекинула ногу через подоконник.

— Не подведи меня.

Женщины.

— А ещё у него два пистолета. Его и судьи. Он собирался обставить всё так, будто застукал судью за моим убийством.

На улице завыли сирены, и гнев, которого я никогда не испытывал, окрасил всё вокруг в кроваво-красный цвет.

Я