Контрразведчик - Станислав Гагарин

Она выпила половину бокала, когда в прихожей раздался мелодичный звонок. Звонок у диспетчера Подпаскова был музыкальный.

Хозяин недовольно поморщился, встал из-за стола и вышел. Было слышно, как он открывает дверь.

И в ту же минуту он вдруг вновь оказался в комнате, а из прихожей надвигалась на него огромная фигура Валерия Николаевича Яковлева.

Таня никогда не видела мужа таким разъяренным. Старпом страшно глянул на нее — у женщины будто оборвалось внутри, она съежилась и похолодела.

— Иди домой! — вскричал Валерий Николаевич. Едва не теряя сознания, Таня выскользнула из комнаты, скатилась по лестнице и: бросилась по улице стремглав.

Как добралась домой, Таня не помнит. Весь вечер она просидела дома, в страхе ожидая мужа, но он не пришел. Наступила ночь. Ее Таня провела без сна. Но Валерий Николаевич так и не пришел. Утром Таня набралась духу и позвонила в порт, на «Уральские горы». Но на судне ничего о старпоме не знали. Кажется, сказали ей, он в пароходстве по каким-то судовым делам.

А днем она узнала о том, что диспетчер Подпасков убит… Таню охватил ужас. Она поняла, что после ее бегства из квартиры диспетчера там произошло нечто страшное, и Таня чувствовала свою косвенную вину во всем случившемся.

«Что делать?» — спрашивала она себя и не могла найти ответа.

Вконец запутавшаяся женщина, раздавленная свалившимися на нее событиями, вспомнила о Вере Васильевне…

И вот обе женщины ждали Юрия Алексеевича, надеясь на его совет и помощь…

— Значит, вы не видели его больше? — спросил Леденев.

— Нет, не видела, — сказала Таня. — Где он? Что с ним сейчас?

— Это я и хотел бы знать… Скажите, Таня, Валерий Николаевич очень ревнив? Я хочу спросить: были ли подобные сцены в вашей жизни?

— Вообще-то, он порой ревновал меня, — ответила Таня. — Но до сцен не доходило. Валерий знал, что оснований для ревности у него нет.

— Что вы делали в тот момент, когда вошел ваш муж? Постарайтесь припомнить все мелочи.

Таня задумалась, поморщила лоб.

— Я сидела за столом… И пила шампанское… Ну, успела сделать глоток…

— Вы поставили бокал снова на стол?

— Подождите… не помню…

— Понятно, — сказал Леденев. — Извините, мне нужно позвонить.

Он вышел в комнату, где стоял телефон, плотно притворил дверь.

Таня снова заплакала, и Вера Васильевна принялась успокаивать ее.

Вернувшийся Леденев минуту помолчал и затем произнес, стараясь говорить помягче:

— Вам придется поехать сейчас со мной, Татьяна Андреевна. Сейчас подойдет машина.

— Вы… вы хотите… хотите арестовать меня? — пролепетала Яковлева.

Она смотрела на Леденена широко раскрытыми глазами. Вера Васильевна сделала шаг по направлению к мужу и хотела что-то сказать, но Юрий Алексеевич успокаивающим жестом остановил ее.

— Что вы, Татьяна Андреевна! — возразил он. — Просто необходимо уточнить кое-какие детали, и сделать это нужно в официальной обстановке. То, что вы рассказали мне, весьма важно. Поймите, вы можете очень помочь нам. Будьте мужественной, Таня!

— Дактилоскопическая экспертиза подтвердила идентичность отпечатков на бокале с отпечатками пальцев Яковлевой. Следовательно, мы можем доверять ее рассказу, товарищ полковник.

— Конечно. Какой резон этой женщине придумывать историю, которая, между прочим, отнюдь не возвышает ее. Кстати, вы ее отправили домой, Юрий Алексеевич?

— Отправил. Только не домой, а к себе. Татьяна Яковлева дружит с моей женой. Пусть побудет с нею. Жену я предупредил… А мне, видать, до утра не выбраться.

— Это точно, майор, не выбраться… Группа собралась?

— Все в сборе.

— Ну так давай всех сюда. Проведем оперативное совещание. Да, вот еще что. Необходимо выставить пост наблюдения за квартирой Яковлева. А лучше устроить засаду прямо на квартире. Возможно, старпом появится дома. Посылай туда людей, Юрий Алексеевич, с ордером на арест Яковлева. А товарищи из группы пусть заходят.

Сотрудники один за другим входили в кабинет полковника Бирюкова.

— Товарищи, — сказал Василий Пименович, — выяснились обстоятельства, которые не позволяют нам ждать утра. Майор Леденев доложит сейчас обо всем, затем пусть каждый выскажет свои соображения.

Когда Юрий Алексеевич ознакомил собравшихся с показаниями Татьяны Андреевны Яковлевой и добавил, что экспертиза установила идентичность отпечатков пальцев, сотрудники стали задавать вопросы.

— Что он за человек, этот старпом? — спросил капитан Корда.

— Мой сосед, — ответил Леденев. — Человек не очень общительный. Хороший капитан. На «Уральские горы» пошел с понижением, но по собственному желанию, это мы уже уточнили.

— Мотив? — спросил кто-то.

— Хотел почаще бывать дома… И жена настояла, — ответил Леденев.

— Эту причину легко выдвинуть как прикрытие, — возразил капитан Корда. — А подоплека могла быть и иной… Скажем, регулярное сообщение с иностранным портом.

— Хорошо, принимается к сведению, — сказал полковник Бирюков. — Но мы уже стали высказываться. Тогда обменяемся сложившимися у присутствующих мнениями. Начнем с тебя, Юрий Алексеевич.

— Показания Яковлевой и факт исчезновения старпома, — начал Леденев, — дают нам все основания для задержания последнего в качестве подозреваемого в убийстве диспетчера Подпаскова. Мотивы убийства? Возможно, старпома известили о визите его жены к Подпаскову, присовокупив при этом такие «подробности», которые привели к приступу бешеной ревности и последующему убийству. В этом случае мы имеем рядовое преступление, которое пойдет по разряду бытовых. И тогда Яковлев к радиограмме Мороза о ликвидаций Бена никаким боком не причастен.

— Это как сказать, — не сдержался Корда и, встретив укоризненный взгляд полковника, смущенно улыбнулся.

— Я не договорил, Алексей Николаевич… Так вот. Мы еще не можем со всей уверенностью утверждать, что Подпасков и приговоренный к смерти Бен — одно лицо. Если же это действительно Бен, то есть и другая версия. Яковлев — сообщник Мороза, возможно, и сам Мороз. Он приходит к диспетчеру, чтобы отправить его на тот свет, и вдруг видит, что здесь его жена… Разыграв сцену ревности, он убивает Бена и скрывается, резонно полагая, что жена покажет у нас то, что произошло у нее на глазах: муж из чувства ревности пришел в ярость…

— Значит, вы полагаете, — сказал Бирюков, — что Яковлев либо человек, обладающий повышенным чувством ревности, либо Мороз?

— Да, я так считаю, — сказал Леденев.

— Скорее, Яковлев — Волк, — заметил капитан Корда. — Мороз — резидент, и вряд ли возьмется за роль исполнителя. А Яковлев к тому же работает на «Уральских горах».

— Резонно, капитан, благодарю вас… Но не будем терять времени. Нужно задержать старпома «Уральских гор». Отправляйте, Юрий Алексеевич, людей к нему на квартиру. Объявите розыск Яковлева по городу. Размножьте немедленно фотографию старпома. Пусть особенно внимательно смотрят на вокзале, в аэропорту, на автобусной станции. Действуйте без промедления, времени у нас нет.

Обыск в каюте старшего помощника капитана теплохода «Уральские горы» полковник Бирюков приказал произвести капитану Корде.

Когда Корда вышел, чтобы во главе оперативной группы отправиться в порт, Бирюков подошел к Леденеву и положил руку ему на плечо.

— Недоумеваешь, поди, майор? — сказал он. — Почему, мол, отставил меня полковник?.. Тут, Юрий Алексеевич, соображеньице есть в отношении тебя, а исходя из существа некоторых намерений моих, нельзя тебе и носа казать на «Уральские горы». Понял?

— С одной стороны, — ответил Леденев.

— Ничего, скоро поймешь со всех!..

В эту ночь на теплоходе «Уральские горы» вахту нес третий штурман. Он объяснил капитану Корде, что старпома Яковлева не видел в течение всего дня, а на вахту заступил утром, в восемь ноль-ноль, с подъемом флага.

Штурман был из молодых выпускников Поморской высшей мореходки, к визитам людей профессии Корды, да еще в сопровождении целой свиты сотрудников, не привык и очень смущался. И уж совсем растерялся, когда Алексей Николаевич предъявил ему ордер на обыск.

Обследование такого судна, как «Уральские горы», — дело нелегкое. Люди Корды уже устали, когда он понял, что Яковлева на теплоходе нет, и решил приступить к обыску старпомовской каюты, у дверей которой с самого начала была выставлена охрана.

Второй помощник капитана Нечевин, недавно вернувшийся с берега и свободный сегодня от вахты, был приглашен капитаном Кордой в понятые. Присутствовал при обыске дежурный представитель капитана порта, а также и вахтенный штурман.

Когда в рундуке Яковлева нашли медную гантель и шар, отвернутый от второй, капитан Корда, тихонько присвистнув, записал в протоколе, что изымает ее, и дал осмотреть понятым. В это время Михаил Нечевин шагнул вперед и поднял руку, словно намереваясь обратиться к Корде.