Беседы с Vеликими - Игорь Свинаренко

– Ну что, Путина на третий срок?

– Думаю, он Иванова поставит – что хорошо. Линия останется. А сам не уйдет. Может, лидером партии станет…

– А как тебе марш несогласных?

– Не знаю, что это такое.

– Гм… Я думал, ты такое смотришь, ведь разгон демонстраций – это так кинематографично.

– Я вообще не люблю демонстраций…

– В общем, начальством нашим ты доволен.

– А что, Путин – патриот; видишь, как он за родину сказал! Он за наших, он не подкладывается под этих… Вот Путин говорил речь, я лежал и слушал. Он говорил про безопасность нашей страны, про мир на нашей территории. Он наложил мораторий на соглашение с НАТО. Мы выполняем, а они нет! Он сказал, что они козлы, и это правильно. Я на самом деле против Америки на всю голову.

– Я мало общаюсь с людьми. Я почему с людьми не люблю встречаться? Потому что я встречусь, выпью и скажу правду, а люди огорчатся. Была такая история. Мне понравился фильм, который никому не понравился. Масленников снял фильм про девочку сумасшедшую. Я за него вступился – и со всеми поссорился… Да мне и нравится дома сидеть. У меня очень хорошая квартира.

– Хорошая. И большая!

– Семь комнат. Правда, и народу много. Дети, мои родители, Надина мама у нас часто… Надя тут сделала дизайн. Она же художник. Печки, видишь, действующие, зимой топим… Видишь, у нас все старое – мебель, стаканы…

И после паузы:

– Я знаю, что недолго проживу.

Опа. От темы антиквариата он плавно перешел, значит, к рассуждениям о бренности человеческой жизни. Ну а что, человек художник, у него одна ассоциация цепляется за другую, и я получаю редкую возможность понаблюдать за творческим процессом рождения образов. И попутно пытаюсь его приободрить:

– Ну, это ты зря так.

– Да нет, просто уже как бы голова сдувается. Энергии я много потерял в молодости. Я столько написал всего! Рассказов, говна всякого… Я хулиганом был, я всю страну проехал, я жизнь прожил – уже сейчас можно сказать… Понимаешь? Люди некоторые за 80 лет такого не видели… Я очень большую жизнь прожил. А сколько у меня девушек было! И талантливых, и знаменитых, и хороших… Это все опыт, из чего и выходит это все (искусство). Вот я когда-то приезжал к девушке в Академгородок, которая меня бросила и вышла замуж. И я, пока ее ждал, бухал с разными людьми. Сколько интересного узнал! Про Томск могу рассказать, про Иркутск, про Челябинск. Мы поехали с группой «Мумий Тролль»… Не той, что сейчас, а с челябинской, сейчас ее нет, наверно. И со Славой Бутусовым, группа «Наутилус». Это был 85-й или 86-й год. С концерта мы по снегу шли пешком на квартиру к кому-то. И я Славе говорю – а вот я тебе спою свою любимую песню. И спел «Разлуку». После Слава сделал альбом «Разлука», где эта песня – главная. Я ему все время говорил: ты берешь ре-минор, а там ведь два аккорда: ля-минор и ми-мажор. Это же шарманочная вещь! Он сделал как бы неправильно. Но, как бы то ни было, он сделал. Так что я тоже поучаствовал в современном рок-н-ролле. Это правда! Можешь у него спросить. А ты знаешь, что в первый раз песню «Я хочу быть с тобой» он спел у меня дома, в Свердловске? Мы бухали, бухали, а потом он выходит с кухни и начинает петь. Все замерли. И всё! Все поняли, что это хит, суперхит. Он пел и играл на моей гитаре. У меня была очень хорошая квартира, однокомнатная. Мне мама сделала квартиру. Я там кино снимал свое первое. У меня уже традиция – в своих местах кино снимать.

– А та девушка в Новосибирске, которая тебя бросила, сейчас небось жалеет страшно?

– Она сейчас в Лондоне живет. Это не она меня бросила, а я ее. Потом я пожалел и вернулся, а она уже замужем. Это целая история, драма.

– «Ромео и Джульетта» – там попроще была история.

– Абсолютно.

– Там ведь что? Все быстро умерли, и все. А у вас: ушел, вернулся, она замужем, он потом женился, она замужем и в Лондоне… Не все так просто, как у Шекспира, который тоже в том городе жил. У тебя замысловатей.

Потом мы обсуждаем сцену с участием девушки и маньяка с пустой бутылкой. Алексей объясняет:

– Про бутылку сюжет не случайно возник. Это мне рассказывала одна девушка. Вот ее в юности бутылкой дефлорировали.

– С какой целью?

– Просто так. Человек был пьяный.

– Бутылка использована в роли древнеримского фасциния, прибора, от которого пошло английское слово «fascination». И когда девушка говорит: «I’m fascinated…»

– Я задумался, когда Путин говорил про ограниченность земных ресурсов… Я вдруг подумал про духовные ресурсы. Вот Христа распяли… Да… Когда все иссякнет, ресурсы кончатся, все умрут, никого не будет, и Земля будет безжизненной планетой.

– Может, как-то выкрутимся?

– Мы выкрутимся, а они – через тыщу лет – не выкрутятся. И наше народонаселение – временная вещь. И он [Путин] сказал про нефть. Мне пришла в голову мысль – что будет с духом людей, которые жили? – Все будет записано на некоем носителе типа hard disc. Или на какой-нибудь флэшке. – Эх, насчет этого у меня есть сомнения…

Мне показалось, его мучит мысль – как бы это записать на кинопленке. Задача невозможная, как раз такие перед собой ставят большие режиссеры… Что с того, что пленку эту потом никто не увидит, – коммерческий успех Балабанова не интересовал никогда.

На вопрос о том, зачем и почему в Чечне воюют наши солдаты, он дал такой простой ответ: «Воюют, потому что их туда послали». Еще цитаты из Балабанова. «Мы с идеями не снимаем. Потому что с идеями кино плохое. Я снимаю фильмы, а как их воспримут – это уже не ко мне. Сами разбирайтесь, кто есть кто. Я не хочу объяснять свои фильмы. Я их делаю. Я не для интеллигентной среды снимаю кино (интеллигенция в нашей стране составляет очень маленький слой), а для людей, поэтому им и нравится мое кино». «Никакой любви ко мне со стороны властей нет. Я никого из властей не знаю. Ни с кем не общаюсь. Живу в Петербурге, нигде не тусуюсь. Я делаю свое кино и делаю. А если нравится там, наверху, то тоже хорошо. Чем плохо?» (Это касательно показа его фильмов по госканалам.) «Люди, которые живут для денег, – неправильные люди. Лучше водку пить, чем деньги зарабатывать». «На фестивали не люблю ездить. Скучно там».

– Алексей, про тебя рассказывают, что до кино ты часто ездил на войну, торговал оружием – продавал его в страны советского блока.

– Было такое. Это 81—83-й годы. Ангола, Эфиопия, Экваториальная Гвинея, Йемен – ну, все те страны. В одной только Сирии я, например, 46 раз был. Знаешь, красиво, когда летишь над Средиземным морем и видишь: подлетает F-15 – и зависает рядом; это было напряженно… Я в первый раз понял, что такое война, когда в Эфиопии мы садились в машину и мне сказали – садись за водителем. Чтоб прикрыться. Понял, да? С одной стороны, цинично, а с другой – рационально. Такое было первое ощущение войны – что здесь могут убить. Я это понял… За то время, что я летал, два наших самолета транспортных сбили. Там мои товарищи погибли…

Я часто вылетал из Сещи, это в Брянской области, – там «антеи» стояли, самые большие самолеты. А еще из Витебска – у нас была дивизия Ил-76.

– Знаю. Я на их самолетах летал в Грузию, когда там стреляли. А как это все у тебя происходило? Как ты это оружие продавал? «Налетай, подешевело»?

– Сам я не продавал. Я был бортовым переводчиком. Это радиообмен. Все переговоры в эфире – на английском. Там интересные истории с нами случались. Однажды в Сирию мы везли партию НУРСов и 24 генерала. Как раз тогда конфликт был с евреями. Мы сели… Пять часов разрузка-погрузка, и нас генералы пригласили с собой в Дамаск. Я в первый раз в жизни ехал со скоростью 200 километров в час – там дорога от аэродрома до города абсолютно прямая, можно разогнаться. Приехали, нас ждут, стол накрыт, разносолы… Командир говорит: «Экипаж не пьет». А главный генерал отвечает: «Здесь пища отравлена. Надо выпить». Начали пить араку, водку виноградную. А жара жуткая. Потом принесли пиво холодное. И все. Нас доставили на аэродром… А надо взлетать. Мы когда выруливали, то фонарь там снесли на взлетной полосе. Неадекватно себя вели, в общем… А все от меня зависело! Летчики – ни слова никто на иностранном, а радиообмен весь – на английском. Ошибусь – и все! Пил я вместе со всеми, но чувствовал ответственность. Это сейчас я могу потерять контроль! А тогда – нет, не мог.

А потом меня выгнали из армии. Меня сильно все не любили, я всегда контрапунктом таким проходил, знаешь… И кроме того, я еще в Будапеште от самолета отстал, без документов – а у нас там часто пересадка была, в Венгрии же два аэродрома было русских военных, под Будапештом. И еще я письмо написал другу своему, а там анекдот про Брежнева…

– Как выгнали – понятно. А как ты попал на такую экзотическую службу?