С Бобом и Джерри тропой инков - Романов Петр Валентинович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому, воспользовавшись отсутствием Боба, я даже осмелился постучать в дверь, чтобы попросить хозяина не трогать в будущем мои оливы.
На удивление, дверь открыла весьма пожилая леди, которая когда-то и сдавала дом. Успокоив меня по поводу судьбы деревьев, она с надеждой поинтересовалась, не хочу ли я снова снять ее жилище, а узнав, что я в Перу лишь на пару месяцев и живу у друзей (не мог же я ей сказать, что нашел другой дом с люстрой), страшно огорчилась. Видно, мои деньги были бы старушке очень кстати. Вспоминать нам двоим было, собственно, нечего, разве что вечные проблемы со старым краном на кухне, но из вежливости мы долго топтались около подъезда, оба судорожно вспоминая какие-то выдающиеся моменты из нашего общения.
Наконец лицо старой леди неожиданно просветлело, она явно вспомнила что-то сногсшибательное. А затем задала вопрос, которого я уж точно не ожидал услышать. «Не вы ли тот сеньор, чья собака умеет бегать по воде?» – с огромной заинтересованностью спросила старушка. Так я понял, что мы с Джерри уже вошли в легенды старого города.
Дело в том, что по соседству находился небольшой муниципальный парк – его я как раз намеревался посетить после олив, – где когда-то находилось искусственное озеро, густо заросшее очаровательными розовыми лилиями. Их огромные плотные листья покрывали всю поверхность воды, поэтому однажды, еще щенком, мой терьер принял озеро за лужайку и помчался по нему за каким-то залетевшим туда шариком, ничуть не сомневаясь, что под его лапами земная твердь.
Христу пришлось, конечно, труднее, он шагал не по озеру, полному лилий, да и вера у него была, естественно, крепче. Но и Джерри каким-то чудом промчался по воде метров десять, пока вера в земную твердь не начала его постепенно покидать, а закон Ньютона тянуть вниз. Ошеломленная местная публика, по большей части, конечно, глубоко верующая, оценила подвиг английского джентльмена как настоящее чудо и на вторую часть представления, когда я был вынужден по пояс влезть в воду, чтобы спасти запутавшегося в лилиях щенка, не обратила, судя по всему, ни малейшего внимания.
Вообще вера перуанцев в чудеса безгранична. То они обнаруживают образ богородицы в каком-то доме, где облупилась штукатурка, то украшают цветами старое дерево, потому что на его коре проступил лик Иисуса. О бесконечно плачущих иконах то в одном храме, то в другом даже не говорю. В одной провинциальной католической церкви я обратил внимание на то, что очередь из местных жителей (куда больше, чем к алтарю) выстроилась к странному застекленному ящику, в котором на бархатной черной подстилке покоился чей-то череп. Сначала я решил, что увидел останки древнего святого, но затем выяснилось, что это череп умершего пару лет назад местного полицейского. Почему-то считалось, что прикосновение к этому ящичку избавляет от массы болезней.
Терпение и гибкость католической церкви не имеет пределов. «Что поделаешь, – хладнокровно ответил на мое недоумение местный падре, – может быть, он еще при жизни был святым. Ни мне, ни Господу, – тут он вежливо перекрестился, – этот фетиш не мешает. Знаете, здесь все в основном индейцы. Я не скажу, что они не католики, но ведь продолжают верить и в своих старых божков».
Именно тогда моя уверенность в том, что Перу – это один из важнейших оплотов католицизма в мире, сильно пошатнулась.
Того чудесного пруда, по которому бегал щенком Джерри, я на месте уже не застал. Власть в муниципалитете сменилась, и новые хозяева района решили сделать там детскую площадку. Тоже дело, безусловно, важное, но пруд был все-таки краше.
Да и вообще негоже уничтожать место, где совершались чудеса, достойные всех святых. Пусть бы эти муниципальные бюрократы сами попытались пройти по воде хоть пару метров!
24
Мое сентиментальное путешествие по старым местам прервал голод, который настоятельно напомнил, что пора обедать.
Конечно, рядом на выбор была куча ресторанов: и великолепный аргентинский «El Gaucho» – лучше мясо готовят разве что в соседнем с Аргентиной Уругвае, – и неизменная себичерия, и японский уютный уголок, где можно было отведать прекрасное суши, и куча китайских забегаловок, где я неоднократно бывал. Правда, перуанская китайская кухня – это уже не чисто китайский вариант. Я не великий специалист, но это тот редкий случай, когда местные повара улучшили оригинал, добавив массу разнообразных перуанских приправ. Но…
Но раз уж это день воспоминаний, решил я, то лучше немного потерпеть и прокатиться за город, в район, где обычно отдыхает перуанский средний класс, не имеющий собственных вилл с хорошим бассейном и садом. Загородный ресторан, куда я хотел попасть, потому что много раз по выходным дням и сам приезжал сюда с женой и детьми, назывался непритязательно «Granja-24». 24 – это просто 24-й километр от Лимы, а слово «гранха» означает ферму.
Это действительно неплохое место, расположенное не очень далеко от столицы, и, в отличие от Лимы, над которой слишком часто висит смог, всегда солнечное, а главное притягательное для детей практически любого возраста. Под разноцветными зонтами ресторанные столики, большое зеленое поле для игры в футбол, бассейн, несколько пони, на которых под присмотром взрослых всегда может в ковбойской шляпе прокатиться малыш, маленький детский гольф, а главное, целый зоопарк разнообразной живности.
Я говорю не о попугаях, которые просто перелетают здесь с фикуса на акацию, потом на бугенвиллию или тюльпановое дерево, а о настоящем зверье. Здесь прижилась даже пума, правда с тщательно подстриженными когтями, а еще были ламы, антилопы и леопард, хотя эту зверюгу от греха подальше держали в надежной клетке и в некотором отдалении от зрителей. Все-таки дети. Особенно малышей смешили пингвины Гумбольдта, для которых владелец ресторана расщедрился и выстроил маленький бассейн. Они, неуклюже семеня, забирались на маленькую горку, с которой потом скатывались под радостный визг детворы в воду. Ясно, что в такое место и дети, и их родители всегда ездили с удовольствием.
Отдельную радость доставлял бассейн с окнами, которые позволяли со стороны видеть все, что происходит на глубине. Не было большего восторга, чем нырнуть с детьми к этим окнам, чтобы сделать страшную рожу, пока кто-нибудь снаружи тебя фотографировал. Эти забавные снимки украшают в Лиме, думаю, многие домашние альбомы.
Все было на своем месте, но я забыл о расписании, поэтому приехал в будний день, так что ферма пустовала. Я оказался единственным случайным посетителем. Взрослые перуанцы работали, а маленькие учились или гуляли с няньками. Я говорю, разумеется, о среднем классе, который, к сожалению, вовсе не представляет все население Перу – страну далеко не богатую, с множеством безденежной и безграмотной бедноты. Им «Гранха-24», конечно же, не по карману.
Я по старой привычке немного поиграл с пумой, осторожно прошел мимо загона с ламами, которые, как и верблюды, очень любят неожиданно плеваться, забил пару мячей в пустые ворота и поплавал в пустом бассейне. Все равно скучно.
Поговорил с хозяином. Он пожаловался на соседей, которые чуть дальше по дороге строят нечто похожее на его заведение. Так что появляется конкуренция, а значит, доходы со следующего года точно упадут.
– Даже слона где-то раздобыли, – посетовал хозяин, – а дети, конечно же, потянутся к слону. Может, съездить в индийское посольство? – с надеждой в голосе спросил он.
– Возможно, – согласился я, но на всякий случай взял у него телефон, чтобы передать Бобу. Слона не слона, но тапира или удава индеец при его-то связях вполне может достать. И хозяину будет приятно, и Роберто подработает.
Короче, полное разочарование. Быстро и без всякого аппетита съев курицу, поджаренную на вертеле, я поймал попутку – какой-то разбитый пикап – и отправился домой.
Шофер оказался большим занудой, поэтому все время говорил только о своих лысых покрышках и о том, что в моторе что-то подозрительно стучит. Полагаю, весь этот разговор он затеял только для того, чтобы содрать с меня за проезд как можно больше. Правда, мотор у пикапа действительно колотило так, будто старого сердечника загнали на Джомолунгму. Так что, когда мы добрались наконец до дома, я расплатился в меру своих возможностей максимально щедро.