Корабельные новости - Эн­ни Прул

Но­мер 999 на­хо­дил­ся в трех мет­рах от шос­се и вы­хо­дил на не­го боль­шим стек­лян­ным ок­ном. Свет фар от всех про­ез­жаю­щих ма­шин по­па­дал на их пар­ков­ку и за­го­рал­ся ос­ле­пи­тель­но яр­ки­ми пят­на­ми на сте­нах их но­ме­ра. Они бы­ли по­хо­жи на сы­рые яй­ца, пла­ваю­щие в мас­ле.

Внут­рен­няя двер­ная руч­ка ос­та­лась в ру­ках Ку­ой­ла, и ему при­шлось ак­ку­рат­но при­страи­вать ее на ме­сто. По­том он дол­жен бу­дет по­про­сить у ад­ми­ни­ст­ра­то­ра шу­руп и за­кре­пить ее проч­нее. Они ос­мот­ре­ли ком­на­ту. Од­на из кро­ва­тей ока­за­лась круг­лой со­фой. Ко­вер был за­бит гря­зью.

— Здесь нет шка­фа для оде­ж­ды, — ска­за­ла те­туш­ка. — Мис­тер Мал­ро­ни, долж­но быть, спал в кос­тю­ме.

Туа­лет и ван­ная бы­ли втис­ну­ты в жи­лое про­стран­ст­во. Ра­ко­ви­на стоя­ла ря­дом с те­ле­ви­зо­ром. В ней был толь­ко один кран. На мес­те дру­го­го бы­ла дыр­ка. Про­во­да от те­ле­ви­зо­ра ва­ля­лись на по­лу, а его верх­няя па­нель бы­ла оп­лав­ле­на. Су­дя по все­му, на нем раз­жи­га­ли кос­тер.

— Не об­ра­щай вни­ма­ния, — зев­ну­ла те­туш­ка. — Это все рав­но луч­ше, чем но­чев­ка в ма­ши­не, — ска­за­ла она и ста­ла ис­кать вы­клю­ча­тель. Вме­сто не­го об­на­ру­жи­ла тлею­щий яр­ко-крас­ный ого­нек.

Ку­ойл пер­вым при­ни­мал душ. Стран­но­го цве­та во­да би­ла из-за трес­нув­шей плит­ки и вы­те­ка­ла из-под две­ри пря­мо на ко­вер. Душ под­те­кал все вре­мя, по­ка бы­ла от­кры­та хо­лод­ная во­да. Его оде­ж­да со­скольз­ну­ла с крыш­ки уни­та­за и упа­ла на за­ли­тый во­дой пол. Ее бы­ло не­ку­да по­ве­сить, по­то­му что крюч­ки на две­ри ван­ной то­же бы­ли ото­рва­ны. Ря­дом с уни­та­зом ле­жа­ла при­кре­п­лен­ная на це­поч­ке Биб­лия. Бол­таю­щие­ся стра­ни­цы бы­ли го­то­вы вы­ва­лить­ся. Лишь на сле­дую­щий ве­чер он по­нял, что про­хо­дил весь день со стра­ни­цей из Кни­ги Ле­ви­та, при­ле­пив­шей­ся к его спи­не.

В ком­на­те бы­ло жар­ко.

— По­смот­ри на тер­мо­стат, — ска­за­ла те­туш­ка. — Ни­че­го уди­ви­тель­но­го.

Од­но его реб­ро ока­за­лось вдав­лен­ным в сте­ну, буд­то его уда­ри­ли чем-то тя­же­лым.

Ку­ойл под­нял труб­ку мол­ча­ще­го те­ле­фо­на.

— По край­ней ме­ре, мы мо­жем по­обе­дать, — ска­за­ла те­туш­ка. — Тут есть сто­ло­вая. При­лич­ный обед и ночь сна — и мы бу­дем го­то­вы к лю­бым ис­пы­та­ни­ям.

В сто­ло­вой бы­ло мно­го­люд­но. Она ос­ве­ща­лась крас­ны­ми лам­па­ми, что соз­да­ва­ло впе­чат­ле­ние, буд­то по­се­ти­те­ли за­жи­во жа­ри­лись пря­мо на сво­их стуль­ях. Ку­ой­лу ко­фе по­ка­зал­ся от­вра­ти­тель­ным, но за дру­ги­ми сто­ла­ми ос­таль­ные пи­ли его с улыб­ка­ми. Они час жда­ли сво­его обе­да. Ку­ойл в брю­ках с пят­на­ми со­уса тар­тар на обо­их ко­ле­нях си­дел ря­дом со свои­ми раз­дра­жен­ны­ми деть­ми и зе­ваю­щей пре­ста­ре­лой те­туш­кой. Ему со­вер­шен­но не хо­те­лось улы­бать­ся. Пе­тал на его мес­те пин­ком пе­ре­вер­ну­ла бы стол и вы­шла. Она сно­ва бы­ла ря­дом с ним, как на­вяз­чи­вая пес­ня, как не­сколь­ко строк дет­ско­го сти­хо­тво­ре­ния, ко­то­рые уп­ря­мо не хо­тят по­ки­дать па­мять. Эта боль не же­ла­ла ухо­дить.

— Спа­си­бо, — про­бор­мо­тал Ку­ойл офи­ци­ант­ке, вы­ти­рая свою та­рел­ку ку­соч­ком хле­ба. Ос­та­вил под блюд­цем два дол­ла­ра чае­вых.

Ком­на­ты по обе сто­ро­ны от них гу­де­ли от дет­ских кри­ков и гро­хо­та. Из-за сне­го­очи­сти­те­лей над их кро­ва­тя­ми дро­жа­ли изо­бра­же­ния Ии­су­са. Ве­тер за­вы­вал в пло­хо по­дог­нан­ных окон­ных став­нях. Как толь­ко Ку­ойл за­крыл дверь, руч­ка сно­ва ока­за­лась в его ру­ке. На этот раз он ус­лы­шал, как вто­рая руч­ка упа­ла с дру­гой сто­ро­ны две­ри.

— На­до же! Пря­мо как на вой­не, — ска­за­ла Бан­ни, на­блю­дая, как дро­жит фа­нер­ная сте­на. Те­туш­ка пред­по­ло­жи­ла, что ее кто-то пи­на­ет, при­чем обеи­ми но­га­ми.

Они сня­ли по­кры­ва­ла с кро­ва­тей, от­крыв про­сты­ни с за­плат­ка­ми. Уор­рен ла­ка­ла во­ду из уни­та­за.

— Здесь не­мно­го луч­ше, чем в ма­ши­не, — ска­за­ла те­туш­ка. — Во вся­ком слу­чае, го­раз­до те­п­лее.

— Рас­ска­жи ис­то­рию, па­па, — по­про­си­ла Бан­ни. — Ты уже сто лет нам ни­че­го не рас­ска­зы­вал.

Сан­шайн бро­си­лась к Ку­ой­лу, схва­ти­лась за его ру­баш­ку, уст­рои­лась у не­го на ко­ле­нях и су­ну­ла боль­шой па­лец в рот еще до то­го, как при­сло­ни­ла го­ло­ву к его гру­ди. Она хо­те­ла слы­шать его шум­ное ды­ха­ние, уда­ры серд­ца и ур­ча­ние же­луд­ка.

— Еще ра­но, ра­но, — ска­зал Ку­ойл. — Сна­ча­ла по­чис­ти­те зу­бы и вы­мой­те ли­цо.

— И по­мо­ли­тесь, — ска­за­ла те­туш­ка.

— Я не умею, — на­ду­лась Сан­шайн.

— Это ни­че­го, — ска­зал Ку­ойл, уса­жи­ва­ясь на стул ря­дом с кро­ва­тью. — Так, дай­те по­ду­мать. Есть ис­то­рия про мо­лот­ки и де­ре­во.

— Нет, па­па! Не про мо­лот­ки и де­ре­во! Рас­ска­жи хо­ро­шую ис­то­рию.

— О чем? — без­на­деж­но спро­сил Ку­ойл. Его . фан­та­зия ис­сяк­ла.

— О ло­се, — ска­за­ла Бан­ни. — О ло­се и до­ро­гах. О длин­ных до­ро­гах.

— И о со­ба­ке. Та­кой, как Уор­рен.

— О хо­ро­шей со­ба­ке, па­па. О се­рой.

И Ку­ойл стал рас­ска­зы­вать. «Жил да был лось. Очень бед­ный, ху­дой, оди­но­кий лось, ко­то­рый жил на ка­ме­ни­стом хол­ме. Там рос­ли толь­ко горь­кая тра­ва и кус­ты с ко­лю­чи­ми вет­ка­ми. Од­на­ж­ды ми­мо не­го про­еха­ла крас­ная ма­ши­на. На зад­нем си­де­нье в ней си­де­ла се­рая со­ба­ка с зо­ло­той се­реж­кой».

Но­чью Бан­ни про­сну­лась от при­снив­ше­го­ся ей кош­ма­ра и всхли­пы­ва­ла все вре­мя, по­ка Ку­ойл ка­чал ее и при­го­ва­ри­вал: «Это толь­ко сон. Толь­ко пло­хой сон. Это не по-на­стоя­ще­му».

— Это все Ста­рая Ведь­ма, — про­бор­мо­та­ла те­туш­ка. Но Ку­ойл про­дол­жал ука­чи­вать де­воч­ку. Ста­рая Ведь­ма су­ме­ла до­б­рать­ся и до не­го. Пе­тал на­се­ля­ла ка­ж­дый час его но­чи.

Уор­рен под кро­ва­тью из­да­ва­ла стран­ные, по­хо­жие на взры­вы зву­ки. Раз­нес­ся от­вра­ти­тель­ный за­пах. «Со­ба­ка от­ра­ви­ла га­за­ми се­мью из че­ты­рех че­ло­век».

Ут­ром кру­жил­ся и па­дал снег. Из-за сте­ны раз­да­вал­ся не­мыс­ли­мый храп. Ку­ойл одел­ся и по­до­шел к две­ри, но не смог най­ти руч­ку. Он опус­тил­ся на ко­ле­ни и стал ис­кать под кро­ва­тью, в ван­ной, в их ба­га­же, ме­ж­ду Биб­лия­ми. Од­на из де­во­чек, долж­но быть, взя­ла ее с со­бой в кро­вать. Но да­же ко­гда все вста­ли, руч­ка так и не на­шлась. Он по­сту­чал по две­ри, что­бы при­влечь к се­бе вни­ма­ние, но до­бил­ся лишь то­го, что из-за со­сед­ней сте­ны кто-то крик­нул: «Ти­хо, а то щас как вре­жу!» Те­туш­ка кру­ти­ла те­ле­фон­ную труб­ку, на­де­ясь оты­скать в ней при­зна­ки жиз­ни. Без­ус­пеш­но. Те­ле­фон­ный спра­воч­ник да­ти­ро­вал­ся 1972 го­дом и был из­дан в Он­та­рио. Боль­шая часть стра­ниц бы­ла вы­дра­на.

— У ме­ня гла­за бо­лят, — ска­за­ла Бан­ни. У обе­их де­во­чек бы­ли по­крас­нев­шие, на­пол­нен­ные гно­ем гла­за.

Це­лый час они си­де­ли в за­то­че­нии, на­блю­да­ли за ути­хаю­щей бу­рей и ра­бо­той сне­го­очи­сти­те­лей, сту­ча­ли в дверь и зва­ли на по­мощь. Оба пла­сти­ко­вых пин­гви­на бы­ли сло­ма­ны. Ку­ойл хо­тел вы­ло­мать дверь. Те­туш­ка на­пи­са­ла на на­во­лоч­ке: «По­мо­ги­те. За­пер­ты в но­ме­ре 999. Те­ле­фон не ра­бо­та­ет» — и вы­ве­си­ла ее в ок­но.

Спус­тя ка­кое-то вре­мя ад­ми­ни­ст­ра­тор от­крыл их дверь. Смот­рел на них гла­за­ми, по­хо­жи­ми на ав­то­мо­биль­ные фа­ры.

— Вам нуж­но бы­ло все­го лишь на­жать эту кноп­ку. К вам бы сра­зу кто-ни­будь по­до­шел. — И он ука­зал на вы­клю­ча­тель, на­хо­див­ший­ся ря­дом с по­тол­ком. Про­тя­нул ру­ку, на­жал на не­го. Рез­кий ме­тал­ли­че­ский звук на­пол­нил мо­тель и за­ста­вил виб­ри­ро­вать сте­ны. Ад­ми­ни­ст­ра­тор про­тер гла­за, как те­ле­ви­зи­он­ный ак­тер, уви­дев­ший чу­до.

Бу­ря про­дол­жа­лась весь сле­дую­щий день, за­вы­вая вет­ром и за­но­ся сне­гом ав­то­ма­ги­ст­раль.

— Мне нра­вят­ся бу­ри, но это­го уже боль­ше, чем дос­та­точ­но, — ска­за­ла те­туш­ка. Ее во­ло­сы рас­тре­па­лись и на­вис­ли над ухом из-за столк­но­ве­ния с люс­т­рой. — И ес­ли мне уда­ст­ся вы­брать­ся из это­го мо­те­ля, я обе­щаю вес­ти дос­той­ную жизнь, ре­гу­ляр­но хо­дить в цер­ковь, печь два­ж­ды в не­де­лю хлеб и сра­зу мыть всю гряз­ную по­су­ду. Ни­ко­гда не вый­ду из до­ма с го­лы­ми но­га­ми, толь­ко по­мо­ги мне, по­зволь вы­брать­ся от­сю­да. Я за­бы­ла, как это бы­ва­ет, но сей­час па­мять по­сте­пен­но воз­вра­ща­ет­ся ко мне.

Но­чью по­шел дождь, по­дул ве­тер с юга. Те­п­лый, с за­па­хом жир­но­го мо­ло­ка.

7 «Болтушка»

Га­га обык­но­вен­ная на Нью­фа­унд­лен­де на­зы­ва­ет­ся «бол­туш­кой» из-за ее при­выч­ки со­би­рать­ся в стаи для об­ще­ния. Это на­зва­ние ухо­дит кор­ня­ми в те вре­ме­на, ко­гда жи­те­ли Нью­фа­унд­лен­да за­ни­ма­лись в ос­нов­ном мо­ре­пла­ва­ни­ем и два ко­раб­ля, встре­ча­ясь в мо­ре, ос­та­нав­ли­ва­лись, кре­пи­ли реи и эки­паж об­ме­ни­вал­ся но­во­стя­ми. Ко­рабль, сто­яв­ший с на­вет­рен­ной сто­ро­ны, кре­пил грот-рею, а тот, что был с под­вет­рен­ной, — фок-реи. Это на­зы­ва­лось «бол­тов­ней».