Если Мельпомена выбрала тебя - Ксения Сингер

Я слышу, как открывается замок входной двери. Бабушка и Тоби прошли по коридору, чем-то тихонечко шурша. Потом бабушка с кем-то говорила по телефону:

– Я ей скажу, чтобы она сначала к тебе зашла. Нет, я не знаю, какой у нее балл. Вечером заходи к нам, обсудим.

Дождавшись, когда она закончит разговор, я вошла в зал с конвертом в руках, где лежало письмо для нее и письмо для меня.

– Алина, дружочек мой, как спалось?

Посмотрев на меня, на конверт в моих руках, бабушка остановилась на полуслове, хлопнула ладошкой возле себя по дивану, приглашая сесть. Я достала из конверта оба письма и протянула то, которое было адресовано ей. У меня уже текли слезы, я понимала, как ей тяжело будет это прочитать. Рука с письмом опустилась на колени. Прочитав его, она очень побледнела. Ей не хватало воздуха. Я принесла стакан с водой и ее капли.

– Бабулечка, родная моя, ты поплачь, будет легче.

Я встала коленями на диван и прижала ее голову к моей груди.

– Бабулечка, милая, мы теперь вдвоем, мы теперь вместе, и мы сумеем справиться со всем этим.

– Как попало к тебе это письмо?

Я рассказала о всей мистике его появления.

– Ты меня прости. Я прочитала его.

Помедлив, я протянула письмо, адресованное мне. Потом мы сидели обнявшись и плакали.

– Обедать впору, мы же еще не завтракали. У нас с тобой на сегодня еще так много дел.

После завтрака мой внешний вид подвергся тщательной ревизии. Волосы, которые за это время хорошо отросли, были тщательно гладко зачесаны и собраны на затылке в узел. На нос водружены громадные очки, и назывались они «хамелеон», так как могли менять степень затемнения в зависимости от освещенности. Потом бабушка, сняв с меня всяческие мерки, пошла купить мне, по ее выражению, одежку, в которой можно показаться в университете, оставив мне задание подготовиться к разговору с Ларсом и подготовить все документы.

– На всякий случай возьми все, что у тебя есть.

После того как все экзамены были позади, я досконально изучила содержимое папиной коробки. В одной из тетрадей я встречала имя Ларс. Да и вообще это имя мне было знакомо, я слышала его не один раз от папы. Только обладателя имени представляла себе нечетко. Тетрадей в коробке было много, и мне они казались особенно ценными, наверное, оттого, что были исписаны папиным почерком. Все тетради за один раз я привезти с собой не могла. Я стала перебирать все в сумке, так как не знала, взяла ли я эту. Я ее хорошо запомнила. Все тетради были формата А4. Их твердые корочки были в основном красного или синего цвета. У этой же корочка была в серо-белый ромбик. В ней тоже были формулы, расчеты, разъяснения. Но в середине тетради, где листок легко выдергивался, было письмо. Я его и не прочитала тогда, только первую строчку:

– «Привет, Ларс. Я не успел с тобой поговорить до отъезда».

Тетрадь была в сумке. В коробке она лежала рядом со шкатулкой, скорее всего, поэтому я ее и взяла. Быстро нашла нужные страницы. Я читала, не веря собственным глазам; и снова ощущала запах снега и мистику. Это было письмо, так необходимое мне сейчас. Я аккуратно выдернула его из тетради и положила с документами, которые нужно было представить в приемную комиссию. Они были у меня все давно подготовлены и сложены в папку. Я была во всеоружии и, ожидая возвращения бабушки, листала тетради. Это была целая концепция, новая теория, задуманная папой. Я еще не поняла ее, но четко осознала: я должна продолжить эту работу и посвятить себя ей.

Радостно заскуливший Тоби ринулся к двери. Я пошла за ним. Открыв дверь, мы с ним ждали, пока бабушка поднимется на лифте. Мне казалось, что Тоби не переживет этого ожидания. Столько эмоций в нем бурлило. Казалось, от радости он вылезет из собственной шкурки.

Бабушка очень постаралась меня красиво одеть; сама я ни за что бы так не вынарядилась. И блейзер, и штаны, и блузка, и туфли, и к ним сумка – все очень красиво сочеталось. Но было все слишком нарядно и необычно. Мне казалось все это не моим и не для меня, а для взрослой мадам. Но бабушка была очень довольна. Она велела мне прокрутиться; придирчиво оглядела меня и с удовлетворением сказала:

– Для конспирации важно не выделяться из общей массы в своем слое ни в ту, ни в другую сторону. По-моему, мы тебя очень хорошо преобразили.

Это уж было точно. Я в зеркале сама себя с трудом узнавала. Но в такой шикарной одежде затеряться в толпе мне казалось невозможным. Правильность одежды я оценила уже на подходе к университету. Многие были одеты примерно так же, как я, но в большинстве своем были пышноволосые и выглядели лохматыми. Бабушка предупредила, что Ларс ждет меня. И сначала я должна зайти к нему.

Ларс, с любопытством разглядывая меня, предложил сесть:

– Нун, с чего же мы начнем?

– Прежде всего я должна передать письмо, которое папа написал вам.

Я вытащила из сумки папку с документами, где сверху лежало письмо, и подала его ему. Я смотрела на его лицо, пока он читал. Брови у него сдвинулись, и между ними образовалась глубокая складка, создавая как бы одну линию с переносицей. Он часто кивал головой. Прочитав письмо, он молча протянул руку. Я поняла, ему нужны мои документы, и подала ему всю папку. Первым лежал аттестат. Он стал его просматривать. Если при прочтении письма голова его качалась сверху вниз, то при разглядывании аттестата – справа налево. Он с явным удивлением уставился на меня:

– В чем состоит проблема?

– В следующем документе, вернее, в его отсутствии. Мне пятнадцать лет и поэтому отсутствует идентификационный документ. Я боюсь, что меня из-за этого могут не взять. Есть только свидетельство о рождении. Я понимаю, вы очень заняты, а я тут со своими проблемками к вам пристаю.

Он грозно сдвинул брови и сурово с подавленным смешком произнес:

– Ты у меня сейчас договоришься, что я тебя выпорю. Запомни, ты мне теперь обязана докладывать о всех своих проблемках. У меня теперь все полномочия твоего отца. И чтобы никаких выканий я больше не слышал. Пошли, а то приемная комиссия закончит на сегодня работу, она до четырех.

Мне показалось, что Ларса распирает от гордости за мой аттестат. Он даже с некоторой заносчивостью показывал его:

– Представляете, средний балл один – круглый один, а ей только еще пятнадцать лет. Вы ее прямо сейчас оформите, чтобы ее в другое место не сманили, а недостающие документы она принесет потом.

Нам объясняют, что документы было положено посылать по почте. Они должны быть сначала зарегистрированы, а потом уже поступить в приемную комиссию с регистрационным номером для рассмотрения. Но Ларс обращается к одной из дам:

– Габильхен, сокровище, сделай это для меня, пожалуйста. Сходи к ним, зарегистрируй.

Как ни крути, официальный результат должен был быть не раньше чем через четыре недели. Потом Ларс провел меня по кафедре, показал, где работал папа, куда поставят папин стол – и это будет мое постоянное место в лаборатории. Для меня было очень важно и приятно, что он поддержал меня в моем желании начать с первых же дней учебы в университете заниматься научной работой и не абстрактной, а конкретной по папиной тематике. Потом Ларс представил меня коллегам, попросив одну женщину по имени Ренате опекать меня на первых порах, поскольку сам он будет в командировке.

Через день утром бабушка посадила меня на поезд. А потом еще больше двух километров я шла пешком. Хотя поначалу сумка с подарками для детей от бабушки не казалась тяжелой, при подходе к дому она буквально вываливалась из рук. Юрген не просто отчитал меня за мой необдуманный поступок, а дал собственно установку на подход к жизни:

– Так безрассудно тратят силы только недалекие люди. А всего-то надо было позвонить и сказать, на каком поезде приезжаешь. Чрезмерная твоя щепетильность, граничащая с дуростью, неуместна. Ты должна научиться жить рационально и организованно. И всегда просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Все сделать идеально невозможно, надо уметь выбирать главное для тебя, и делать его как можно лучше. В этом будет залог твоего успеха или провала. Без продуманной тактики и стратегии твоей жизни все эти благие желания и намерения ничего не стоят. Должна быть цель, а не прожект. Конечно, вся моя нотация звучит менторски, но когда-нибудь ты скажешь: «А занудливый старикан был прав».

После этого случая Юрген всегда встречал меня у поезда. И зашелестели дни в своем монотонном разнообразии, побежали, как по накатанным рельсам.

1987 год

Так продолжалось до середины июня. Мать позвонила и сказала, что живет с детьми теперь у Виви. Приедешь, узнаешь почему. Виви тебя на автобусной остановке встретит.

На автобусной остановке никого не было. Из подъехавшей машины вышел молодой человек с явной претензией на близкий контакт. Он обнял меня за талию и притянул к себе. Я приготовилась к обороне, но услышала шепот Виви:

– Это я.