Куратор Истории - Юрий Иванович

Поужинали в одном уютном ресторанчике, недалеко от моей обители, и минут десять прогулялись пешком. Вечерний променад всегда полезен. Общались мы уже как старые и добрые друзья, веселились, рассказывали анекдоты на любую тему и любого жанра. Ну разве что Моника слишком часто заглядывала на экран своего смартфона. Кто-то ей чуть ли не каждые две минуты слал разные сообщения.

– Кто это тебе всё покоя не даёт? – возмутился я, когда наш затяжной поцелуй у меня дома, по пути к кровати, прервался очередным пиликаньем.

– Да сестра всё со своими делами не разберётся и по каждой мелочи моё благословение получить пытается.

Меня подобное не устраивало, поэтому я незаметно сделал маленькую пакость. Включил негромкую музыку, а на сумочку Моники с телефоном, якобы нечаянно, набросил толстое одеяло. Так что добрый час нас никто не отрывал от вожделенного священнодействия. Партнёрше я удовольствие доставил в полной мере, а вот сам не спешил с последним аккордом.

Это не осталось незамеченным:

– Почему сам не кончаешь?

– Хочется растянуть удовольствие. А уж когда мы в компанию попадём, там покажу себя в полной мере.

– И сколько тебе лет? – неожиданно сменила тему разговора Моника. – Потому что тебе явно не тридцать четыре. Для такого возраста ты слишком опытен. Тебе не меньше сорока… а то и больше. Угадала?

Я откровенно обиделся:

– Мне и сорок-то никто не давал никогда! Но уж чтобы больше?!. Шуточки у тебя, однако! И откуда у тебя такой опыт, чтобы судить о моём опыте? – И вновь стал поворачивать русло беседы в нужную сторону: – Ты лучше признавайся, всё ли тебя сегодня устроило? И не хочешь ли ты… вот так?.. Или вот так?..

Она вроде и расслабилась, и задышала учащённо от удовольствия. Но не успел я продолжить ласки, как спохватилась, словно со сна открыв глаза:

– А где мой телефон?

– Понятия не имею, – прошептал я, продолжая свои действия. – Какая у тебя нежная кожа… Мм! А запах…

Только красотка уже совсем не реагировала на мои прикосновения и нежные поцелуи. Выскользнув из объятий, приступила к поиску телефона. Затем с недовольно сдвинутыми бровями минут пять читала накопившиеся сообщения. Причём прочитанное уже сразу стирала. Честно говоря, я мог легко подсмотреть переписку, хоть угол отражения и не был идеальный для этого. Но накатившее раздражение заставляло думать об ином:

«Внутренний голос шепчет, что сегодня золотая рыбка срывается с крючка. К моим приятелям она явно не поедет. А завтра?.. Завтра у меня самого может пропасть азарт. Хороша ложка к обеду…»

И не стоило забывать данного господину Грэйхемцену обещания: вытащить его завтра утром, незаметно от всех из госпиталя его имени. А потом и помочь вычислить его главного врага. Та ещё морока предстоит. И для надлежащей формы следовало хотя бы часть ночи нормально поспать. При этом желательно Монику от меня спровадить, а то вдруг ей никуда утром спешить не надо?

С этого я и начал:

– Сладенькая моя, мы отправляемся к моим друзьям, или?..

– Я всё ещё не готова сразу вливаться в большую компанию, – отвлеклась девушка от телефона. – Но ты ведь предлагал, что можно начать с минимума?

– Да… Но в каком именно составе?

– Согласна, если сюда к тебе приедет твоя подруга, – неожиданно заявила красавица, опять ныряя ко мне в постель. Но телефон при этом положила на пол, возле изголовья. – Хотя сейчас уже вечер, у всех свои планы. Так ведь?..

Она была права, и я вполне легко раскусил задумку: затянуть время, а потом беззаботно остаться у меня на ночь без каких-либо повышенных для себя обязательств. Но Моника плохо обо мне думала, подруг у меня хватало. Даже таких, которые ради предстоящего трио в моей квартирке сбегут из уже собравшейся компании. И первой в моём мысленном списке мелькнуло имя Софийки.

Не факт, что она вообще отзовётся, но первый звонок я сделал давней знакомой Николя Мэтрюса. И – о, чудо – Софийка откликнулась на звонок. Три минуты ничего не значащего трёпа, сожалений, что так долго не виделись и общих фраз про общих друзей, пролетели как миг. А потом я сразу перешёл к делу:

– Софи́, я тут с возлюбленной девушкой, но нам не хватает напарницы. Можешь ко мне приехать?

Пауза перед ответом длилась не более пяти секунд:

– Говори адрес! – Пока я наговаривал свой адрес, успел заметить гримасу неудовольствия на личике Моники. Кажется, моя новая любовница не ожидала от меня подобной прыти или рассчитывала на нечто другое. Может, дожидалась более продолжительных уговоров? Или вообще решила сбежать? Бывало и такое в моей биографии.

Ну вот, опять пялится в свой телефон, словно там для неё парни голые танцуют!

Ничего, разберусь. Главное, что вечер и предстоящие полночи не пропадут даром.

Глава 9

Работники ножа и топора…

Директор отдела спецопераций, Галиар Шенски, особо ценил двух человек из когорты своих подчинённых. И даже гордился, что учёные такого уровня работают в их лаборатории и выполняют его заказы. Причём постоянные прозвища этой парочки, употреблявшиеся в тайной документации и в быту, никак не соответствовали официальным знаниям, пристрастиям и умениям.

Первого звали Лестин Гук, его научная степень была доктор наук. К этой же учёной степени прилагалось помимо звания академика ещё десяток всяких членств, титулов и мудрёных званий в иных академиях и не только родной страны обитания. Тогда как в простом обращении этот гений охотно откликался на прозвище Лажа. Причём сам академик, обладая весьма извращённой фантазией, даже гордился таким уголовным прозвищем, иногда объясняя это с точки зрения собственной философии:

– Если я творю лажу – то кто, по сравнению со мной, остальные? Таких-то и слов в природе не существует. И собственное величие доказывается не именем, а делами.

В общем, дядька со своими тараканами в голове. Зато без принципов, крови не боялся, почти на любое научное преступление шёл с азартом малолетнего сицилианца, а забрать у ребёнка конфету считал нормальной воспитательной добродетелью. Единственное, что было для него неприемлемо – это пытать, орудовать ножом в подворотне или пользоваться огнестрельным оружием. Мол, до такого он, существо высокоинтеллектуальное, не опустится никогда. Тогда как процесс растворения тела человека в щёлочи проходил по категории «нормальный научный опыт».

Внешне Лестин Гук выглядел худощавым, подвижным мужчиной среднего роста, с лысой, как бильярдный шар, головой. Ну и недавно отметил свой пятидесятипятилетний юбилей.

Второго звали Бэрк Ганди, и отзывался он охотно на прозвище Магистр. Вот у этого гиганта, под два метра роста, руки были испачканы в крови уже по самые плечи. Натуральный зверь, которому прикажи вырезать просеку в любой толпе – не остановится, даже натолкнувшись на мать родную. Ну а прозвище своё он выбрал ещё в юности, когда подвизался помощником у факира в цирке. Кстати, любовь к трюкам и разным фокусам Магистр пронёс через всю свою жизнь, полную опасностей, смертей и лихого куража. И до сих пор любил учудить, ошарашить фокусом высшего класса, ставя этим в тупик своих противников.

И в то же время Бэрк Ганди не был лишён некоего благородства в общении, присущего здоровякам веселья и всегда твёрдо держал данное слово. Это помимо того, что являлся уникальным химиком.

Разное и полярное чаще всего притягивается друг к другу. Наверное, по этой причине оба «сотрудника» отдела в своё время очень близко сошлись между собой, предпочитали работать в паре и, без всяких сомнений, считались закадычными друзьями. Хотя академику уже исполнилось пятьдесят пять, а уголовнику с замашками фокусника и талантливого химика – сорок пять.

Сам Галиар Шенски относился к данному тандему с максимальными мерами предосторожности. Так холят, лелеют и подкармливают хищников типа белого медведя, крокодила или ядовитой кобры. Зевать возле таких подопечных нельзя, ибо враз напичкают кровь ядом, откусят пальцы, а потом ещё и голову голыми руками оторвут. В местах работы парочки, в местах их обитания и отдыха всегда располагались действующие камеры с микрофонами, ведущие круглосуточную запись. Так что Шенски знал, чем дышат его подопечные, и даже, что они думают, мог предугадать. Но всё равно изрядно осторожничал. Точнее: потому и осторожничал, что слишком хорошо знал этих типов.

Полученные от босса указания следовало выполнить немедленно, поэтому поздним вечером второго дня после покушения на Рому Грэйхемцена директор буквально не отходил от Лажи в его лаборатории, требуя только одного:

– Как можно скорей выясни местонахождение сбежавшего покойника!

Академик, метущийся между своими многочисленными приборами и осциллографами, в раздражении отмахивался:

– Не стой над душой, Гал! Быстрей всё равно не будет… Неужели не видишь, что медицинский контейнер до сих пор в движении?

– Допустим, вижу. Но хоть куда он движется? К какому монастырю? Хоть это определить можно?