Серая мышь на тропе войны (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Вот так открывается роллет, той же кнопкой закрывается, а еще есть управление волной, но лучше вам пока ее в одиночку не пробовать. Сильно с непривычки.

— Хорошо.

Похоже, у меня просто не осталось других слов.

— Бассейн соединен бронестеклом с прудом, так можно наблюдать рыбок под водой. Рядом инфракрасная сауна и салон с мини-баром. Пойдемте дальше.

Мы прошли мимо двери в сауну, обшитую деревянными планками, и оказались в темной комнате с большим белым экраном. Лариса мельком указала на него:

— Это домашний кинотеатр, но Вадим Петрович вам сам все объяснит, это его любимая игрушка. А теперь можно выйти в сад.

Она открыла дверь в стене кинозала, и солнечный свет ослепил меня. Ненадолго, правда. Мы оказались совсем рядом с главной дорожкой, и Лариса жестом отметила:

— Справа беседка для шашлыков, там мангал и еще один мини-бар. А слева, вот тут, хозяйственные постройки. Это царство Степана Ильича, лучше там ничего не трогать. На участке выполнен ландшафтный дизайн с учетом местной флоры, весной работники профильной фирмы убирают листья и обновляют травяной покров… Вот здесь зона отдыха, скамейки, цветы. Летом выглядит очень мило.

— А это что?

Я заметила что-то знакомое, настолько знакомое, что чуть не расплакалась от умиления. Маленькая хатка, старенькая, как лесничье убежище, а над ней — труба печи, самой настоящей русской печи… Господи, неужели…

— Это памятник старине, — пренебрежительно ответила Лариса. — Здесь раньше была деревня, потом дачный поселок, а потом уже построили коттеджи. Печь осталась целой, ее почему-то не стали рушить, а поставили избушку вокруг. Антонина хранит там запасы соли и крупы. Не ходите туда, там много пауков.

Пауки, Господи, чтоб я испугалась пауков! Конечно, я пойду… Хоть посмотрю, сердце успокою…

— Ну вот, вроде бы и все, — удовлетворенно огляделась Лариса. — Думаю, Антонина уже на кухне, пойдемте, я вас познакомлю поближе, заодно попросим кофе и поговорим о вашем будущем.

Со вздохом глянув на трубу печи, я согласно кивнула и пошла за Ларисой к дому.

Глава 8. Радости семейной жизни

17 сентября

Утро и день пролетели так быстро, что я с удивлением заметила, как стемнело, только когда засветились низенькие фонарики в саду, а в гостиной зажгли камин. Мои вещи привезли еще до обеда, и я с удовольствием разобрала чемоданчик и сумку, сложила все на полочку шкафа, а икону и библию положила на прикроватный столик. Так они всегда будут под рукой.

Из приоткрытого окна послышался мотор въезжающей машины. Я отодвинула занавеску и увидела светло-серебристую длинную машину. Вадим приехал. Что предполагают мои обязанности, как примерной жены? Мне нужно спуститься и поздороваться? Ведь мы не виделись со вчерашнего вечера. Я глянула в зеркало и усмехнулась сама себе. Если бы я вышла замуж за Сафрона, то готовила бы ужин для приехавших с покоса или со страды мужчин, резала буханку домашнего хлеба, подавала бы воду и полотенце для умывания… А тут делать ничего не надо, только сказать «Привет!»

Пальцы быстро заплетали волосы в косу, а я спускалась по ступенькам в гостиную. Как раз открылась дверь, Вадим вошел вместе с Леней, увидел меня. Застыл. Мне показалось, что он забыл о моем присутствии в доме. Потом все же опомнился и кивнул:

— Привет!

— Здравствуйте, — ответила я, стараясь уничтожить робость в голосе. Доплела косу и заметила, что оба мужчины смотрят на мои пальцы, будто завороженные. Леня опомнился первым, повернулся к хозяину:

— Я вам еще нужен, Вадим Петрович?

— А ты куда-то спешишь? — резко и раздраженно ответил тот. — Я в кабинет, пусть нам подадут ужин туда.

И, проходя мимо лестницы, бросил мне:

— Пойдем поговорим.

Ох ты ж, какие мы сердитые вернулись с работы! Интересно, кто его так разозлил? Он что, все время так будет на мне отыгрываться? Но ослушаться не посмела, потянулась за ним, не глядя на Леню.

В кабинете Вадим положил на стол свой черный кожаный портфель, замочек брякнул о столешницу, заставив мужа поморщиться. Но сел он на диван, поманив меня рукой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Давай, рассказывай. Как прошел первый день дома?

Я присела на краешек кресла, пожала плечами, теребя кончик косы:

— Нормально.

— Со всеми познакомилась? Все посмотрела?

— Да.

— С Ларисой говорила? Что она тебе посоветовала?

— Говорила. Мы решили, что сначала надо подтянуть школьную программу, а уже потом думать о профессии.

Вадим кивнул, развалившись на диване и вытянув ноги под столик:

— Ну и правильно. Я распоряжусь, чтобы она подыскала репетиторов. Теперь скажи, ты решила, чем будешь заниматься в свободное время?

Серые глаза смотрели на мою косу. Не в глаза, а именно на пушистый кончик волос, на кисточку, которую я вертела в пальцах. Что ли, ему нравятся длинные волосы?

— Я пока не знаю.

— Но ведь у тебя есть какое-то хобби? Может быть, невоплощенная мечта? Сейчас как раз время ее воплотить.

Вадим усмехнулся, потом поднялся и подошел к книжному шкафу. Откинул створку вниз. За ней оказалась ниша с бутылками и бокалами. Вадим выбирал несколько секунд, показал мне квадратную бутылку с коричневой жидкостью:

— Будешь?

— Я не пью.

— На свадьбе пила же!

— Так то свадьба…

— Ладно, не выеживайся. Не хочу один пить.

Он поставил на столик два бокала, плеснул в них понемножку алкоголя и устроил бутылку рядом. Протянул один бокал мне — широкий, низенький, с красивой гравировкой — и глотнул из своего:

— Хороший виски, выдержанный. Так что там с мечтой?

Я попробовала виски одними губами. Крепко! На бражку Михалыча похоже. Он такую же ядреную гнал, на древесной коре и яблоках… Мечта. Какая у меня мечта? Да вроде никакой. Жить нормально, зарабатывать, не голодать, перезимовать, встретить весну… Какая еще может быть мечта у человека?

Поэтому я просто пожала плечами. Думала, рассердится. Но Вадим только рассмеялся:

— Темная ты, Васса! Как можно так жить?

Этот смех разозлил меня. Артемьевы были спокойными, у них нрав кроткий, тихий. А вот мамка моя, как и тетка Ада, — они из Семеновичей, а тем слова поперек не скажи. Что дядька Веня, что дед Артемий, что баба Вера — все были скандалистами! А я от обоих взяла. Не тронь меня — и я не трону. А если заденешь

— берегись!

— А что б вы думали, так люди и живут! От весны до весны! И главная мечта у них

— чтобы корове сена на зиму хватило! А там уже и другие мечты, поменьше. Чтобы несушка не сдохла! Чтобы дождями не залило траву, чтобы картошка уродилась, а то потом голодай, кашу вари! И я так жила еще два месяца назад! О чем вы хотите, чтобы я мечтала?!

— Ну-ну… Не кричи! — удивленно ответил Вадим. — Ишь какая боевая!

Он присел обратно на диван и задумчиво отпил еще глоточек. А я вслед за ним. Горло обожгло огнем, и я закашлялась. Правду тятя говорил — плохо пить, тело твое не хочет начинать, вот и слушай его, не соблазняйся. Ладно, тятя, я пить не буду. Только еще глоточек, для храбрости. Давит меня Вадим со своей высоты…

Отпила еще, и меня передернуло от вкуса. Бражка лучше, хоть чувствуешь яблоко или сливу…

— Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать, Васса. Мы что-нибудь придумаем. Просто мне не хочется, чтобы ты пополнила армию «девочек, которые делают гелевые ноготки».

Что такое гелевые ноготки, я не знала, поэтому отметила для себя — надо спросить у Ларисы. Она оказалась терпеливой, хотя и безучастной. Рассказывала и объясняла не потому, что хотела помочь, а потому что ей велели. Впрочем, меня это не касается. Хочу знать ответы на вопросы, а не найти новую мамку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поскольку я молчала, Вадим хлопнул ладонью по коленку и решительно сказал:

— Ладно, не обижайся. В ближайшем времени начнешь занятия по школьной программе, а там придумаем, спешить нам некуда. Завтра воскресенье, проведем его вместе, поболтаем. А то и правда, я совсем тебя не знаю.