Похищенная невеста - Сильвия Торп

Доминик поднялся и никем не замеченный побрел вверх по течению речки. Добравшись до глубокого места, он снял с себя одежду и вошел в воду. Искупавшись, Фейн оделся, вынул их ножен свою шпагу и, разглядывая ее поблескивавший под лунным светом клинок, задумался о Лоуренсе Темплкомбе. Последние несколько дней он подолгу фехтовал с Барнабасом Пайком и убедился, что шпагой владеет не хуже, чем до ранения.

Возвращаясь обратно в лагерь, Фейн услышал слабый стон и, повернув голову, увидел лежавшую под ивой Верити. Она спала, положив голову на покрытый мхом пенек. Он замер, затем медленно подошел к ней. Как только его тень упала рядом с ней, девушка тихо вскрикнула, но, разглядев в темноте лицо Доминика, тотчас успокоилась.

— Что с вами? — тихо спросил ее Фейн. — Вы заболели?

Верити помотала головой.

— Нет, — ответила она, — я не заболела. Но… Я так устала… — Девушка жалобно посмотрела на него. — Доминик, я так устала. Мне кажется, мы зря едем.

Он нахмурился:

— Через день мы уже будем на месте, и вашим мучениям придет конец. Я же говорил вам. Забыли?

— Нет, не забыла. Когда вы мне это сказали, я была готова смеяться от радости. А потом… потом мне стало очень тревожно.

Фейн опустился перед ней на одно колено.

— Доминик, — продолжала Верити, — неужели вы не понимаете, что мы зря отправились в эту поездку?

— Что за шутки! — воскликнул он. — И вы это говорите, когда до дома Темплкомба осталось не более десяти миль?

— До его дома — да! Но будет ли он там? Не уехал ли он в Лондон, когда узнал, что меня похитили?

Верити почувствовала, как напрягся Доминик.

— Ведь это очевидно. Разве не так? А мы оба об этом даже и не подумали.

Фейн понимал, что девушка права, и потому молчал. Он взялся сопровождать Верити только потому, что она должна была вывести его на сэра Темплкомба, и наверняка застал бы его в Сомерсете, если бы они добирались туда прямой дорогой. Но теперь шансов встретиться с ним лицом к лицу у Фейна практически не было. Скорее всего, тот, с кем он так жаждал расквитаться, уже несколько недель находился в Лондоне.

— Я не смогу попасть к нему в дом, если его там нет, — говорила мисс Холланд. — Никто из его слуг меня не знает. Поверят ли они мне, если я представлюсь им невестой сэра Лоуренса? Вы бы мне поверили, если бы всего не знали?

«Слуги Темплкомба ее не видели, но зато наверняка запомнили меня, — подумал Фейн. — Если их хозяин отсутствует, то они сделают все, чтобы не впустить нас в дом».

— Это моя вина, — продолжила девушка. — Одно несчастье за другим. И все из-за моей беспечности. Боже, какая я все-таки глупая! После того как вы поправились и у нас были деньги, нам следовало сразу же направиться в Герфордшир, а не в Сомерсет. Там, в Герфордшире, у меня дом, слуги, надежные друзья…

Голос ее снова дрогнул, но она сдержала себя и не заплакала.

— Мой дом! — с тоской произнесла Верити. — Боже мой, увижу ли я его?

— Крепитесь, — сказал ей Доминик. — Ведь осталось совсем немного. Вы совершенно правы. Но я знаю, что нам делать. Прежде всего мы должны выяснить, где сейчас ваш жених. И в этом нам поможет Барнабас. В Шере должны знать, у себя сэр Лоуренс или нет. Если он в Лондоне, то мы попросим передать ему, что вы в Шере, и подождем его в каком-нибудь удаленном от города домике или на ферме. Там никто не узнает, кто вы.

— Но у нас не осталось денег, — задумчиво произнесла девушка. — Кто же нас пустит к себе бесплатно?

— Я найду себе работу, — ответил Доминик. — Скоро начнется сбор урожая, и на фермах потребуются батраки.

Верити с недоверием посмотрела на него. Она не могла понять, шутит он или говорит всерьез.

— А вы уже работали батраком? — спросила девушка.

— Еще как! — усмехнувшись, ответил Фейн. — Больше, чем вы служанкой. Ведь до того, как пойти в солдаты, я работал на ферме.

— Работали на ферме? — удивленно переспросила Верити. — Вы? Шутите! Вы никогда не говорили мне, что родом из крестьян.

Доминик замер, держа ее за запястье. Его взгляд был устремлен на серебрившуюся под луной гладь реки, а на лице лежала печать глубокой тоски. Девушка была поражена — она впервые видела таким Фейна.

— Да, не говорил, — ответил он. — До того, как стать крестьянином, я был господином.

В порыве сострадания Верити положила другую руку ему на плечо.

— Кем бы вы ни были, крестьянином или солдатом, вы навсегда останетесь моим другом, — тихо произнесла она. — Поначалу я вас боялась и вам не доверяла, но теперь поняла, что ошиблась. За последние недели я в этом убедилась.

Доминик повернулся к ней лицом и впервые заглянул ей в глаза. И тут она заметила, как он бледен. Может, это от лунного света? — подумала девушка.

— Не за чем здесь спать, — сбросив со своего плеча ее руку, вдруг резко сказал Фейн. — Возвращайтесь и устраивайтесь рядом со всеми.

Верити поднялась и направилась в сторону лагеря. Она ушла, а Доминик еще долго отрешенно смотрел на стеклянную гладь воды и думал. Девушка еще раз сказала, что всецело доверяет ему, и от этих слов у него больно защемило сердце. Сам того не желая, он завоевал ее доверие, заставил поверить ее, что он ей друг.

На следующее утро Фейн отвел Пайка в сторону и попросил у него выяснить, в Сомерсете ли сейчас сэр Лоуренс Темплкомб. Барнабас сурово посмотрел на него, но ничего не сказал. В полдень, когда они остановились в деревне, чтобы закупить провизию, Барнабас услышал, как двое мужчин во дворе гостиницы говорили об этом самом сэре Лоуренсе. От них актер узнал, что Темплкомб после недельного отсутствия недавно вернулся из Лондона и теперь живет в своем огромном доме в Шере. До его отъезда в Лондон шел разговор о скорой свадьбе. Однако сейчас он в глубоком трауре. Ходят слухи, что его невеста внезапно умерла.

Узнав об этом, Барнабас задумался. Он никак не мог понять, зачем Фейну потребовалась информация о самом богатом и влиятельном землевладельце Сомерсета. Не найдя ответа на этот вопрос, Пайк пожал плечами и пошел искать Доминика.

И он нашел его. Фейн стоял, прислонившись к повозке, на которой сидела Верити. Девушка держала в руках шитье. Сообщая новости, Пайк внимательно наблюдал за реакцией Фейна, однако тот остался абсолютно спокоен. Верити, напротив, ахнув, вопросительно посмотрела на Доминика, затем опустила голову и вновь принялась шить. Руки ее при этом так дрожали, что она с огромным трудом делала стежки.

Поблагодарив Барнабаса, Фейн перевел разговор на другую тему.

Через несколько минут их маленький караван снова тронулся в путь. Повозки катили по дороге, ведущей в Кловертон. У Доминика этот городок вызывал смешанные чувства. Они ехали по знакомым ему местам, где когда-то к семейству Фейн относились с огромным уважением. Но четырнадцать лет назад настал день, когда их фамилия была у всех на устах и упоминание о ней ничего, кроме презрения, не вызывало. И вот теперь приближался тот момент, когда Доминик должен был смыть с себя пятно позора.