Похищенная невеста - Сильвия Торп

— Да, простачки мои, этот сарай для вас действительно ловушка, — зловеще произнес он. — Так что ни одному из вас отсюда не выйти. А что касается тебя, красотка, визжи — не визжи, никто не услышит. Все ваши друзья сейчас на представлении.

И словно в подтверждение его слов из здания ярмарки до них донесся хохот и аплодисменты. Доминик инстинктивно заслонил собой девушку. Но ни защитить ее, ни спастись самому надежды у него не было — Трампер безо всяких колебаний воткнул бы свою шпагу в безоружного человека. Доминик мог бы на какое-то время отвлечь его внимание на себя и дать возможность Верити бежать, но выход на улицу Рыжий Нэт все равно бы не освободил.

Окаменев от ужаса, Верити держала руку Доминика и молчала. Во внезапно наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание бандита. Пытаясь найти хоть что-то, чем можно было бы защититься, Доминик обвел взглядом сарай.

— На этот раз шпаги у тебя нет, — злобно хихикнув, прохрипел Рыжий Нэт. — И лакеев, которые могли тебе помочь, тоже. Дружище, ты зря пытался обмануть Нэта Трампера.

— Ублюдок, скажи спасибо, что я без оружия, — ответил Фейн и, усмехнувшись, продолжил: — Будь у меня шпага, ты бы так близко ко мне не подошел. Какой из тебя фехтовальщик. Мясник, да и только!

Презрительно фыркнув, Трампер поднял шпагу. Верити вскрикнула и уткнулась лицом в спину Фейна. Доминик стоял на месте и с презрением смотрел на Нэта.

— Ну, воткни в меня свою шпагу! — крикнул он. — Нападать на безоружных и женщин ты большой мастак! И это герой Алсатии!

Фейн, не мигая, с яростью смотрел в покрасневшие от злобы глаза Рыжего Нэта и ждал удобного момента, чтобы наброситься на него с голыми руками. Он еще не оправился от раны и побороть бандита конечно же не мог, но тогда у Верити появился бы шанс убежать.

— Хитрюга Фейн! — прорычал Трампер. — Но на этот раз перехитрить меня тебе не удастся! Дважды на одну и ту же удочку я не попадаюсь. Можешь смеяться, но это будет твой последний смех.

Он сделал шаг вперед. И тут в полумраке сарая что-то блеснуло. Рыжий Нэт отступил назад и тупо уставился на вонзившийся в деревянную повозку нож. Затем он вскрикнул и, обернувшись, увидел в проеме ворот мужской силуэт. Это был Барнабас Пайк. В руке он держал второй нож.

— То было предупреждение, — усмехнувшись, произнес Пайк. — Второй нож войдет в твою жирную шею. Брось шпагу!

Трампер разжал руку, и шпага упала на пол. Он видел во время представления номер Пайка и знал, что тот во второй раз не промахнется. Фейн поднял ее и приставил стальное острие к животу бандита. Пайк подобрал валявшуюся в соломе веревку и связал ею руки Трампера.

— Мег мне все рассказала, и я пошел вас искать, — сказал он и улыбнулся Верити.

Девушка, обессилев, стояла, прислонившись к повозке, и дрожала.

— Иди к хозяину гостинице и скажи ему, чтобы он позвал констебля, — сказал актер. — А мы пока присмотрим за арестованным.

Девушка вопросительно посмотрела на Фейна. Доминик нахмурился, затем кивнул:

— Верити, делай, что сказал тебе Барнабас. Этого бандита лучше держать за решеткой.

Вскоре Рыжий Нэт уже сидел в городской тюрьме.

— Знаешь, лучше бы ты вонзил в его глотку нож, — заметил Доминик. — Так мне было бы намного спокойнее.

— Тогда, дружище, меня обвинили бы в убийстве, — ответил Барнабас. — Согласен, этот бандит заслуживает смерти, и если бы мы находились в лесу, а не в городе, то я бы так и поступил. У нас, бродячих актеров, и без того много проблем с властями.

На следующий день, когда труппа уже готовилась к отъезду, стало известно, что ночью Рыжий Нэт бежал из тюрьмы. Надзиратель, судя по всему, переоценил надежность двери камеры, и его подопечный, взломав в ней замок, оказался на свободе.

Услышав эту новость, Фейн выругался, а Барнабас заявил, что лучше бы он Нэта прикончил. Все члены труппы принялись искать беглеца. С этого момента Верити одна не оставалась, а Доминик всегда носил с собой шпагу.

Дни сменялись неделями, а поиски результатов не давали. Они исколесили весь юг Англии, а затем двинулись на запад. Было похоже, что от идеи отомстить Фейну и мисс Холланд Рыжий Нэт отказался.

Временами Верити казалось, что только теперь она начала познавать жизнь. Ее старая одежда износилась еще больше, белый цвет лица, которым она так гордилась, под солнцем сменился на смуглый, как у крестьянки, а на маленьком прямом носике появились веснушки. Увидев ее такой, сэр Лоуренс Темплкомб вряд ли признает в ней свою нареченную невесту. Верити часто ощущала себя одинокой, тосковала по дому и с грустью вспоминала детские годы. Однако чувств своих она не выказывала — высоко держала голову и улыбалась. Никто, кроме разве что Доминика Фейна, не понимал ее состояния.

А Фейн все это время внимательно наблюдал за ней и восхищался ее силой духа. Он понимал, что девушка впервые в жизни столкнулась с нищетой, и делал все, чтобы облегчить ее страдания. Так и должен относиться брат к сестре, говорил себе Доминик. В такие минуты он заставлял себя вспоминать, как страдал, как боролся с бедами, как хитро увернулся от встречи с ним сэр Лоуренс Темплкомб. Он сокрушался, что время идет, а тот, кто предал его, все еще не наказан. Его раздражала скорость, с которой полз бродячий театр. Однако отбиться от труппы он не решался — Трампер все еще представлял для них смертельную опасность.

И вот, наконец, когда терпение Фейна было на исходе, они пересекли границу между Дорсетом и Сомерсетом. Через два дня Доминик сказал Верити, что завтра они окажутся неподалеку от Шера и дальше поедут одни. К его словам девушка отнеслась спокойно, что очень удивило Доминика. Потом он решил, что она так устала, что уже ни на что не реагирует.

В тот день их путь оказался долгим и трудным — выехали они на рассвете, а первую остановку сделали лишь после захода солнца. Они несколько раз сбивались с маршрута, и Барнабас боялся не успеть на ярмарку в Кловертон.

Стояла невыносимая жара, солнце на чистом небе нещадно пекло. Дорога, по которой двигались повозки, была покрыта толстым слоем пыли. По обеим сторонам ее тянулись выжженные солнцем поля.

Как ни удивительно, но лучше всех себя чувствовал Фейн. Он закалился в дальних походах, да и рана его уже больше не мучила. Доминик, загорелый, в широкополой шляпе, бодро шагал рядом с повозкой, и Верити казалось, что он не знает усталости.

Наконец солнце опустилось за горизонт, и стало легче дышать. На ночлег они остановились на берегу речки. Верити от еды отказалась. Перекусив, актеры расположились на траве. Кто сидел, кто прилег. Все настолько устали, что о репетиции не могло быть и речи. Темноволосый юноша провел пальцами по струнам гитары и запел. Один голос стал подтягивать, но остальные актеры уже крепко спали.