Ночная Сторона Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

утверждают, что, если невозможно немедленно заменить животное, жертвоприношение отменяется. Другими словами, мы не можем бросить эту мертвую птицу в священный огонь. Все равно как бросить в огонь какую-нибудь вещь, которую дети подобрали на улице.

Он хотел избавиться от тела, пока говорил, — швырнуть его на пол между скамьями или спустить в мусоропровод, в который майтера Мрамор и майтера Мята со временем сгребут все еще священный пепел алтарного огня. С усилием овладев собой, он добавил:

— Вы все видели в жизни больше, чем я. Вы когда-нибудь участвовали в неудавшемся жертвоприношении?

Майтера Роза опять фыркнула. Как и в прошлый раз, звук неприятно попахивал осуждением; то, что случилось, — безусловно вина патеры Шелка, его одного. Он и никто другой (тонко намекало ее фырканье) выбрал эту презренную птицу. Если бы он был немного более внимательным, немного более сведущим и, самое главное, намного более благочестивым — короче говоря, таким, как бедный дорогой патера Щука, — ничто настолько постыдное не могло бы произойти.

— Нет, патера, никогда, — сказала майтера Мрамор. — Когда мы закончим здесь, могу ли я поговорить с тобой на другую тему? Может быть, в моей комнате в палестре?

Шелк кивнул:

— Я встречусь с тобой, как только избавлюсь от этого, майтера. — Искушение выругать себя оказалось слишком сильным. — Я должен был вникнуть глубже. Писания предупредили меня, но они не поколебали мое глупое предположение, что жертвоприношение может быть угодно богам, даже если наше Священное Окно осталось пустым. Это станет полезным уроком для меня, майтера. По меньшей мере я надеюсь, что должно стать, и станет. Спасибо Фэа, что детей здесь не было и они этого не видели.

На этот раз майтера Мята набралась храбрости и заговорила:

— Никто не может знать, что на уме у Внешнего, патера. Он не как остальные боги, которые совещаются друг с другом в Главном Компьютере.

— Но когда боги сказали так ясно… — Внезапно сообразив, что говорит совсем о другом, Шелк оставил мысль незавершенной. — Конечно, ты права, майтера. Его желания были мне совершенно ясны, но это жертвоприношение не из их числа. В будущем я постараюсь делать только то, что он скажет мне делать. Я знаю, что могу положиться на всех вас — вы поможете мне в этом, как и во всем остальном.

Майтера Роза не фыркнула в третий раз; вместо этого она милосердно почесала нос. Нос, рот и правый глаз были самыми представительными частями ее лица; и хотя они были отлиты из какого-то твердого полимера, казались почти нормальными. Левый глаз, с которым она родилась, казался одновременно сумасшедшим и слепым, затуманенным и гноящимся.

Пытаясь избежать этого взгляда и желая (как часто бывало со времени его назначения в мантейон), чтобы замены были еще возможны, Шелк переложил ночную клушицу из левой руки в правую.

— Спасибо вам, майтера Роза, майтера Мрамор и майтера Мята. Спасибо. Я уверен, что в следующий раз мы все сделаем лучше. — Он сбросил рукавицы для жертвоприношений и потными руками почувствовал, что ненавистная птица еще теплая и какая-то непонятная. — Майтера Мрамор, в палестре, примерно через пять минут.

Глава третья

Сумерки

— Здесь, патера!

Шелк резко остановился, едва не поскользнувшись на мелких мокрых камешках, перекатывавшихся под его ботинками.

— В беседке, — добавила майтера Мрамор. Она махнула, ее одетая в черное рука и сверкающая ладонь едва виднелись через ширму из виноградных листьев.

Первый яростный натиск бури быстро закончился, но дождь все еще шел, его ласковая скороговорка сыпалась как благословение на огородные грядки.

«Мы встречаемся как любовники», — подумал Шелк, восстанавливая равновесие и раздвигая руками мокрую листву; на мгновение он спросил себя, не подумала ли она то же самое.

Нет. «Как любовники» — так мог подумать только он. Потому что он любил ее, как любил мать, как мог бы любить старшую сестру, если бы она у него была; стремился вызвать робкую улыбку, которую у нее заменял особый наклон головы, хотел добиться ее одобрения, одобрения от старой сивиллы, изношенного хэма; даже когда он был маленьким и вокруг было много больше хэмов, никто никогда не глядел на них дважды — они были никому не интересны, за исключением самых маленьких детей. Каким одиноким он бы чувствовал себя посреди драчливой толпы этой четверти, если бы не она!

Она встала, когда он вошел в беседку, и опять села, когда сел он.

— Ты не должна этого делать, когда мы одни, сив, — сказал он. — Я же говорил тебе.

Майтера Мрамор склонила голову набок таким образом, что ее жесткое металлическое лицо показалось раскаивающимся.

— Иногда я забываю. Я извиняюсь, патера.

— И я забываю, что не должен поправлять тебя, потому что всегда обнаруживаю, рано или поздно, что ты всегда права во всем. О чем ты хочешь поговорить со мной, майтера?

— Тебе не мешает дождь? — Майтера Мрамор посмотрела наверх через арочную крышу из виноградных лоз.

— Конечно нет. Но тебе должен. Если тебе не хочется идти до палестры, мы могли бы пойти в мантейон. В любом случае я должен посмотреть, не течет ли в нем крыша.

Она покачала головой:

— Майтера Роза расстроится. Она знает, что все это совершенно невинно, но она не хочет, чтобы мы встречались наедине в палестре. Люди могут начать говорить — тот тип людей, которые никогда не присутствуют при жертвоприношениях и ищут для этого предлоги. Она не захотела прийти сама, а майтера Мята приглядывает за огнем. Во всяком случае, так я думаю. Мы не совсем одни — майтера может видеть нас в окно киновии, — и здесь у нас есть хоть какое-то укрытие от дождя.

Шелк кивнул:

— Понимаю.

— Ты сказал, что дождь должен мешать мне. Ты очень добр, но я не чувствую его, а одежда высохнет. Я без труда высушиваю стирку, но мне требуются большие усилия, чтобы накачать достаточно воды для нее. Кстати, колодец дома авгура еще хорош?

— Да, конечно. — Увидев выражение ее лица, Шелк покачал головой. — Нет, конечно, нет. Пусть дети утешаются мыслями о том, что Пас никогда не сопротивляется просьбам своей дочери защитить нас и всегда будет поддерживать нас. Но, на самом деле, этого никто не знает; мы можем только надеяться. Если нам потребуется выкопать новые колодцы, Церковь ссудит нам денег, вот и все. Если мы не сможем поддерживать этот мантейон без новых колодцев, то так и сделаем.

Майтера Мрамор ничего не сказала, но так наклонила голову, как будто была не в состоянии встретиться с ним