Р.А.Б. - Сергей Минаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет! – снова сказал я, встав между ней и экраном таким образом, чтобы она меня наконец увидела.
– Ой, привет! – Света зажмурилась, предлагая себя для поцелуя. – Ты приехал?
Интересно, какой ответ предполагает этот вопрос, так часто задаваемый девушками? «Нет, я не приехал» – или: «Нет, приехал не я»? Чмокнув ее в щеку, я вышел из комнаты, на ходу снимая пиджак.
– Как дела? – попыталась перекричать телевизор Света.
– Плохо, – буркнул я уже из ванной, без надежды быть услышанным. Хотя слушать меня никто и не пытался.
«Тебе не приходило в голову, что твоя работа напоминает работу сотрудника call-центра?» – снова вспомнилась мне фраза Колпина.
Я залез под душ, тщательно намылил голову, смыл. Снова намылил голову, сел на пол ванной и принялся поливать себя водой.
«После этих двух “нет”, я и уволился». Как просто, а?
Я выключил воду, тщательно вытерся, надел халат, подошел к зеркалу. В тысячный раз отметил, что синяки под глазами становятся все больше. Подошел к весам, нажал на кнопку «старт», начал было снимать халат, но снова надел и вышел из ванной. Весы продолжали приветственно мигать: «Hello».
На кухне я выпил два пузырька «Актимеля» (энергетическая ценность 76 ккал, белки – 2,85, углеводы – 12,0 и 1,5 г жира), подумал о том, что следует попробовать прочесть книгу Алена Кара «Легкий способ бросить курить» и пойти, наконец, в спортзал, чтобы перестать передвигаться по пляжам как парализованному, отчаянно концентрируясь на втягивании живота.
Вернувшись в гостиную, я отметил, что Света так и не сменила позы. Мысли о спортзале и никотиновой зависимости моментально улетучились.
Я сел рядом и попытался вникнуть в суть происходящего на экране. Света положила голову мне на колени и неловко обняла рукой за шею, отчего пришлось немного наклонить голову.
– Нууу как делаа? – нараспев спросила она.
– Так себе, – ответил я. Жители «Дома-2» продолжали костерить неведомую мне Лену (Машу?).
– Ты какой-то напряженный, – исходя из того, как часто я это слышу, можно предположить, что «напряженным» я бываю как минимум триста шестьдесят четыре раза в году, за исключением предновогоднего дня. А расслабляюсь в триста шестьдесят пятый, потому что начинаю пить уже с полудня. И так уже несколько лет подряд – это я помню точно. – Расскажи, что на работе творится?
– У меня сотрудник уволился, – сказал я довольно громко, главным образом чтобы услышать самого себя.
– Ну и правильно, – кивнула она.
– Что правильно? – не понял я.
– Что уволился. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше, – пояснила она свою позицию. Надо сказать, что Света имела полное право на столь точное замечание, подкрепленное народным фольклором. Блестящее образование (красный диплом МГУ, полученный на папины деньги) позволяло ей выбирать «где глубже» и «рассматривать интересные предложения» о работе уже третий год подряд.
– Он получал не самую плохую зарплату, – попытался я защитить свое реноме руководителя.
– Тогда дурак! – стремительно изменила свое отношение к этой бесспорно волнующей ее ситуации Света. – Ты же не самый плохой начальник. И у вас не самая плохая компания.
– Представляешь, сегодня такая история приключилась, – начал я пересказ событий этого вечера. – Мы поехали с ним на переговоры с сетью павильонов…
– Сейчас, погоди, – перебила меня Светка, приподнялась на локте, и, указывая пальцем в экран, взвизгнула: – Нет, ты посмотри, как она их всех! Интересно, что они ей теперь предъявят? Вот твари!
– Ты не хочешь меня послушать? – разозлился я. – Ты же сама спросила, что у меня на работе творится!
– Пять сек! – Она явно не заметила нарастающей во мне бури. – Сейчас ей Солнце ответит! – Она захлопала в ладоши и села на диван.
Я судорожно схватил пульт управления и ткнул им в телевизор – включился кондиционер. Я взял с дивана другой пульт и попытался им отключить чертов ящик – экран музыкального центра приветственно заморгал. Третий пульт оказался тонкой трубкой домашнего телефона. В телевизоре Маша-Лена уткнула голову в колени, обхватив их руками. В комнате Света восхищенно застыла, одной рукой прикрыв рот, а другой привлекая мое внимание к происходящему на экране. Постояв секунду в идиотской оторопи с пультами в руках, я брякнул:
– У меня же чайник вскипел! – и отвалил на кухню.
Открыв холодильник, я лишний раз убедился, что он пуст, вытащил еще один «Актимель», но пить не стал.
Потом сел за стол и тупо уставился на фотографию в металлической раме, изображавшую морскую гладь с едва заметным парусом на горизонте.
Наконец Света зашла на кухню, чтобы в десятый раз за эту неделю осведомиться, «что у нас с отпуском». Я снова ответил, что отпуск мне не подписали, Света заметила, что «это безобразие»: она практически договорилась с подругой ехать вчетвером, ведь она так устала «в этой Москве», Маринка вон уже третий раз с мужем в этом году едет в Анталию, а мы, а мы…
– А давай родим ребенка? – не глядя на нее, предложил я.
– Знаешь, я как раз сегодня об этом думала, – молниеносно переключилась она. – Даже Ленке позвонила, узнать, как там… ну в смысле где лучше рожать, у какого врача наблюдаться… когда, ну… лучше всего начинать…
– И что она сказала?
– Ну… что летом очень хорошо, как раз… весной рожать …
– И что ты?
– Я вот думаю… думаю, что пора начинать работать в этом направлении.
– Я тоже думаю, что пора начинать.
Мы «работали в этом направлении» целый год (презервативы, противозачаточные таблетки, снова презервативы, снова таблетки – гинеколог сказал, лучше чередовать). Мы дважды были у врача, который готовил семейные пары к зачатию, мы участвовали в каждом разговоре на эту тему, Света даже какое-то время покупала журнал «Мой малыш». Мы уже почти определились. Мы точно знали, что ребенок – единственное логичное продолжение замужества. Мы были уверены в том, что мы его хотим. Наши обследования не выявили ни одного противопоказания. Мы наводнили холодильник обезжиренными йогуртами и продуктами с пониженным содержанием холестерина. Мы резко сократили потребление фаст-фуда (не более раза в неделю). Мы почти определились. Но у нас все еще оставались «кое-какие неулаженные бытовые вопросы», как это называла моя супруга.
А потом мы по очереди принимали душ, и я долго лежал в кровати, бессмысленно щелкая пультом, но смотреть в сотый раз одни и те же новости просто не мог. Я выключил телевизор и минут через десять мы начали «работать в этом направлении»:
Света тяжело задышала подо мной:
«После этих двух “нет” я и уволился».
Я поймал себя на том, что хочу слишком быстро кончить.
«Интересно, когда начинается старость? В сорок или пятьдесят?»
Света попросила меня поменять позу.
«Может, бросить пить эти идиотские антидепрессанты?»
Мы продолжили на боку.
«А четыре и четыре процента значит его, козла, не устраивают?!»
Света впилась в мои губы.
«Четыре с половиной процента, да, ублюдок?»
Света просунула руку себе в промежность.
«Попробовать какие-то травы успокоительные?»
Света двигалась четко в такт моему телу, чуть постанывая – так продолжалось довольно долго.
«Даже хорошо, что он не подписал отпуск, а то бы опять две штуки выбрасывать и смотреть на ее тупых друзей».
Она снова повернулась на спину.
«Интересно, одышка от сигарет или от лишнего веса?»
Она обвила меня ногами.
«Неужели она правда хочет ребенка?!»
Она укусила меня за мочку уха.
«Rape me. Rape me in, my friend».
Она попросила взять ее сзади.
«I am the only one oooh I am the only one».
Она снова начала стонать.
«Тебе не приходило в голову, что твоя работа…»
Она начала стонать еще громче.
«Четыре с половиной процента».
Она начала кричать.
«Четыре с половиной процента!»
Она очень больно вцепилась ногтями в мой бицепс.
«Четыре с половиной процента!!»
Она кончала.
«Четыре с половиной процента!!!»
В этот момент она как-то неловко подалась всем телом вперед и…
«Четыре…»
Я выскочил из нее.
«…напоминает работу сотрудника call-центра?»
Через полчаса Света спала, как спят вернувшиеся из забоя шахтеры или водители-дальнобойщики, или ночные медсестры – сном человека, который очень устал и заслужил наконец право на отдых. Она спала как убитая, безо всяких на то оснований. Глядя на ее лицо я отчего-то вспомнил, что в тот день, когда я предложил ей выйти за меня замуж и подарил кольцо, она выложила его фото в своем блоге. Видимо, была очень тронута.
Я тихо выскользнул из-под одеяла и вышел на кухню. Бессонница вкрадчиво напоминала о своем присутствии.
В самом начале ее появления я успокаивал себя тем, что это просто мозг требует сосредоточенности, поэтому устанавливает для себя активные фазы ближе к трем утра, когда я наконец могу остаться один, в тишине кухни и неспешно подумать например о работе. Я чертил графики, делал пометки в отчетах, изучал аналитику. Все самые удачные решения приходили, как мне тогда казалось, именно ночью. Месяца три я этому даже радовался. Потом все начало резко меняться – голова отказывалась думать о работе, и каждая попытка обратиться к документам моментально наполняла ее туманом.
