Нечто чудесное - Джудит Макнот

– Ошибаешься, – невозмутимо ответил Джордан. Герцогиня молча прислушивалась к перепалке кузенов. Между ними существовала поистине братская близость, хотя оба были различны, как день и ночь. Джордан пошел в бабку – такой же холодный, бесстрастный, сдержанный, тогда как Энтони вырос общительным, веселым и неисправимо добродушным. Мать и отец Энтони души в нем не чаяли. Джордан же никогда не знал настоящей родительской любви. Однако герцогиня всецело одобряла манеры Джордана и не выносила легкомыслия Энтони. Порицание в той или иной степени было единственной эмоцией, которую позволяла себе открыто проявлять пожилая леди.

– Все произошло именно так, как я изложил, хотя, не скрою, гордость моя изрядно страдает, – сухо продолжал Джордан и, встав, подошел к буфету, чтобы налить себе еще портвейна. – Всего мгновение назад я смотрел в лицо смерти, и тут откуда ни возьмись она! Мчится прямо на нас… верхом на древней кляче, с опущенным забралом, с копьем в одной руке и ружьем в другой!

Прихватив бокал с португальским портвейном, который он особенно любил, Джордан вернулся в кресло, и скорее задумчиво, нежели насмешливо докончил:

– Ее доспехи были ржавыми, а дом словно сошел со страниц плохого готического романа – паутина на потолке, выцветшие гобелены, скрипучие двери и сырые углы. Дворецкий, глухой, как придорожный столб, слепой лакей, который натыкается на стены, старый пьянчуга дядюшка, именующий себя «сэр Монтегю Марш»…

– Любопытная семейка, – пробормотал Энтони. – Неудивительно, что девочка столь… э-э-э… необычна.

– «Традиционность, – без улыбки процитировал Джордан, – убежище косного разума».

Герцогиня, истово и неуклонно исповедовавшая всю жизнь традиционный консерватизм и придававшая огромное значение условностям, грозно нахмурилась:

– Кому принадлежит сие нелепое изречение?

– Александре Лоренс.

– Крайне, интересно, – хмыкнул Энтони, удивленный странной, почти нежной улыбкой на обычно непроницаемом лице брата, когда тот вспомнил о девушке. Джордан редко улыбался, и всегда либо цинично, либо обольстительно, и почти никогда не смеялся. Его отец считал, что чувствительность – удел слабых душ и все нежное, мягкое – отвратительно, противоестественно, как и любые эмоции, делающие мужчину уязвимым. Включая любовь.

– И как же выглядит эта незаурядная представительница прекрасного пола? – осведомился Энтони, которому не терпелось узнать как можно больше о девушке, сумевшей произвести столь невероятное впечатление на кузена.

– Маленькая, – медленно протянул Джордан, воскрешая в памяти смеющееся лицо Александры. – И очень худая. Зато ее улыбка может растопить лед, а таких изумительных глаз я никогда не видел. Огромные, аквамариновые, и, когда смотришь на нее, ничего, кроме этих глаз, не видишь. Речь столь же изысканная, как у нас с тобой, и, несмотря на всю мрачность этого ужасного дома, она жизнерадостна, как птичка.

– И, очевидно, отважна, – добавил Энтони. Джордан кивнул:

– Я собираюсь послать ей чек – вознаграждение за спасение моей жизни. Бог видит, деньги им пригодятся. Судя по тому, что она говорила… и о чем постаралась умолчать, все хозяйство лежит на ней. Александра, несомненно, будет оскорблена предложением денег, поэтому я и не заикнулся ни о чем прошлой ночью, но они облегчат ей жизнь.

Герцогиня пренебрежительно хмыкнула, все еще раздраженная смелым определением традиционности, высказанным мисс Лоренс.

– Так называемые простые люди, Джордан, готовы на что угодно ради лишней монеты. Удивляюсь, как она не попыталась выманить у тебя несколько фунтов еще вчера.

– Вы становитесь циничной, – насмешливо бросил Джордан. – Но насчет этой девочки ошибаетесь. Она совершенно бескорыстна и бесхитростна.

Пораженный подобным заявлением кузена, чье мнение о женском характере было прискорбно низким. Тони услужливо предложил – Почему бы тебе через несколько лет не познакомиться с ней поближе и не сделать своей…

– Энтони! – прогремела окончательно выведенная из себя герцогиня. – Будь добр придержать язык в моем присутствии!

– Мне и в голову не пришло вырвать ее из привычного окружения, – признался Джордан, не замечая мрачно сведенных бровей бабки. – Александра – редкая драгоценность, поэтому и дня в Лондоне не продержится. Для этого у нее недостаточно твердости, жестокости и честолюбия. Она… – Он осекся и вопросительно взглянул на вошедшего дворецкого, вежливо кашлянувшего, чтобы привлечь внимание, – Да, Рамзи, в чем дело?

Рамзи негодующе выпрямился и посмотрел на герцога с брезгливой гримасой.

– Ваша светлость, – начал он, – некие странные особы требуют впустить их в дом. Заявляют, что хотят видеть вас. Прибыли в совершенно неописуемой повозке, запряженной непонятным созданием, каковое и лошадью трудно назвать, а одежда… Ни один приличный человек не посмеет показаться в чем-то подобном…

– Кто они? – нетерпеливо перебил Джордан.

– Мужчина назвал себя сэром Монтегю Маршем. С ним две дамы – его невестка, миссис Лоренс, и племянница, мисс Александра Лоренс. Они утверждают, что приехали получить с вас долг.

При слове «долг» Джордан хмуро насупился.

– Пригласите их сюда, – коротко велел он. Герцогиня, на миг изменив обычному высокомерию, позволила себе удовлетворенный – «я-же-тебе-говорила» – взгляд на внука.

– Как видно, мисс Лоренс не только жадна, но также бесцеремонна и крайне назойлива! Вообрази, врываться сюда и требовать с тебя уплаты какого-то долга!

Не отвечая на весьма справедливое замечание бабки, Джордан подошел к резному письменному столу в глубине комнаты и уселся.

– Вам вовсе не обязательно присутствовать при этом, я все устрою.

– Напротив, – неумолимо объявила герцогиня. – Мы с Энтони будем свидетелями на случай, если эти личности прибегнут к вымогательству!

Стараясь не сводить глаз со спины дворецкого, Александра нехотя плелась за матерью и дядюшкой Монти; великолепие окружающей обстановки с каждым мгновением все больше заставляло ее осознавать собственное ничтожество.

Конечно, она ожидала увидеть величественное здание, но действительность превзошла всяческое воображение. Перед ней предстал огромный мрачно-прекрасный особняк, окруженный тянувшимися на многие акры садами и газонами. До этой минуты девушка почему-то цеплялась за весьма ошибочное впечатление прошлой ночи, уверенная в том, что герцог на самом деле дружелюбный, добрый, все понимающий человек. Однако подобные заблуждения тотчас вылетели из головы, стоило ей увидеть поместье. Герцог пришел из другого мира. Для него Роузмид – всего-навсего маленький загородный дом.