Последний козырь Президента - Александр Овчаренко

– Тогда слушай! Через день после убийства Воронцова в Министерство Обороны из МУРа пришёл запрос. Смысл которого сводится к установлению личности неизвестного молодого мужчины в чёрном спортивном костюме, обезображенный труп которого был обнаружен в Кунцевском лесопарке. Кисти и лицо сожжены кислотой из аккумулятора, так что по отпечаткам пальцев личность идентифицировать не удалось. Милицейские сыщики предполагают, что это труп одного из двух киллеров, «исполнивших» Воронцова.

– В таком случае это водитель, а не стрелок.

– Почему не стрелок? Откуда такая уверенность?

– Стреляла девушка или молодая женщина, спортивного телосложения. Лица я её не видел, только глаза, но могу предположить, что она не старше двадцати пяти лет.

– Вот что значит профессионал! – похвалил меня Нестор Петрович и от удовольствия крякнул. – Стоя под стволом, запомнить такие характерные детали не каждому дано.

– Чтобы запомнить происходящее, мне не потребовалось никаких дополнительных усилий, всё произошло само собой, – вздохнул я и посмотрел прямо в глаза собеседнику. Это не произвело на него никакого впечатления, он жаждал продолжения рассказа. – Я и сейчас, закрыв глаза, словно в замедленном кино чётко вижу двух седоков на «Хонде» в одинаковых спортивных костюмах, вспышку выстрела, вижу, как отходит затвор в крайнее заднее положение и как, кувыркаясь, выбрасывается из пистолета пустая гильза.

– Вы сказали, что запомнили глаза исполнителя.

– Да, взгляд этой женщины я узнаю среди толпы и в любое время суток.

– Очень выразительный?

– Не совсем так. Я бы сказал, характерный взгляд для человека её профессии: пустой бездушный взгляд живого мертвеца.

– Ну, полковник, что-то Вы в беллетристику ударились! Скажите просто: холодный взгляд профессионала.

– Не буду спорить, но если Вам, Нестор Петрович, «повезёт», и следующий раз под её выстрел попадёте Вы, то тогда Вы согласитесь, что я был прав.

– Типун на Ваш грешный язык, полковник. Не дай бог, ещё беду накликаете! Я после проведения полутора десятков боевых операций на чужой территории остался жив, а Вы мне в мирной Москве роковой выстрел пророчите!

– Не такая уж она и мирная, наша Москва. Ни дня без бандитских перестрелок не проходит. Так что Вы хотели поведать насчёт мёртвого киллера?

– А Вы молодец! Нить разговора не теряете! Так вот, надо отдать должное доблестным сотрудникам МУРа, но они «зацепились» за одну малоприметную деталь – татуировку на левом плече покойного. Татуировку пытались при жизни вывести, но неумело, поэтому сыщики смогли разобрать, что первоначально рисунок состоял из военно-морского флага и даты срочной двухгодичной службы. Ещё на трупе обнаружен шрам от внутриполостной операции – типичный аппендицит. По мнению патологоанатома, операция могла быть проведена в военном госпитале. Оставалось поднять данные на матросов-срочников, которые лежали в этот двухгодичный период в госпитале с аппендицитом, и установить номера частей. После чего найти и опросить сослуживцев и командиров подразделений. Кто-нибудь да вспомнит матросика, у которого была на плече такая татуировка, и который при этом валялся в госпитале. Работа не на один день, но установить личность с большой вероятностью можно. Кроме того, рассматривая фотографию трупа, я заприметил ещё кое-что: татуировку на левой руке между средним и указательным пальцем – три креста или, точнее, три икса. Иногда матросы срочной службы так отмечали боевые походы. Значит, наш покойник трижды за время срочной службы был в дальнем плаванье. Я накануне отлёта на скорую руку пообщался с одним адмиралом, нынче он депутат в Государственной Думе, так он сказал, что не каждому матросу-срочнику так везёт.

– Значит, он был специалистом какой-то редкой профессии, – предположил я.

– Верно мыслите, полковник! Я тоже склоняюсь к этой версии. Скажу больше: догадываюсь, какой именно профессии!

– И какой же?

– Самые востребованные в дольнем походе – боевые пловцы. Именно они охраняют суда на стоянках в иностранных портах, и именно владеют специальной подготовкой рукопашного боя, как в воде, так и на суше. Такие люди, как правило, отравлены избытком адреналина, и после увольнения со срочной службы с трудом находят место в мирной жизни. Если такой морячок не пристроился в пожарные или испытатели, или, на крайний случай, не уехал воевать контрактником в «горячую» точку, то его жизненный путь рано или поздно приведёт к криминалу.

– То есть, Вы хотите сказать, что круг сужается, и остаётся проверить только спецподразделения Военно-морских сил?

– Именно это я и имел в виду, но Вы сами знаете, что этот вариант может оказаться как выигрышным, так и «пустышкой». Больше мне Вас, полковник, порадовать нечем.

– Как говорится, и на этом спасибо! – улыбнулся я и протянул руку. Рождественский пожал мою ладонь как раз когда автомобиль мягко остановился возле центрального входа в «Приморскую».

– Приехали, – произнёс советник президента, тем самым давая понять, что аудиенция закончена.

– Погодите! – опешил я. – А как же второе условие нашей сделки?

– Второе условие? – застёгивая пиджак на все пуговицы, уточнил собеседник. – Нет никакого второго условия, – улыбнулся генерал. – Как нет второй истины!

Дверь автомобиля мягко захлопнулась, и я остался в салоне один. Водитель терпеливо ждал снаружи. Я выждал пару минут, чтобы не «светиться», после чего резво покинул автомобиль и, быстрым шагом преодолев лестницу, скрылся в холле гостиницы.

Заполняя на стойке карточку гостя, я терялся в догадках, что взамен за свои услуги потребует от меня Рождественский. В том, что это будет, я не сомневался: уж кто-кто, а я точно знал, что в нашем ремесле бесплатных пирожных не бывает!

Оратор заметно нервничал. Экономист от бога, он не был публичным человеком, поэтому на трибуне чувствовал себя неуютно. Несмотря на неуверенное поведение и частые оговорки, аудитория ловила каждое слово. Я не был исключением, потому что знал академика Силуянова как крупнейшего теоретика и эксперта по вопросам современной мировой экономики.

– Если кто-то считает, что вопросы преодоления экономического кризиса – дело сугубо частное, то есть каждое государство самостоятельно решает их, как умеет, то он глубоко заблуждается, – продолжил оратор, поминутно косясь в текст выступления и без нужды поправляя остатки шевелюры на гениальной голове. – В современном мире плотность и взаимопроникновение экономических связей между государствами достигли такой концентрации, что проявление любого «нездорового чиха» экономики даже маленького островного государства в той или иной мере отражается на всей мировой экономической системе. Поэтому я ещё и ещё раз вынужден подчеркнуть, что ситуация в Греции – не тот случай, когда «спасение утопающего – дело рук самого утопающего»!

Здесь академик перевёл дух и окинул взглядом внимавшую каждому слову аудиторию. Зал терпеливо ждал продолжения лекции.

– Давайте перейдём к самому неприятному, но вполне вероятному варианту развития событий: правительство Греции объявляет дефолт и выходит не только из Европейского экономического союза, но и из зоны евро. Повторяю – это наихудший вариант. Итак, чем это грозит остальным европейским странам? Возможно, кто-то из специалистов и не согласится со мной, но я считаю, что последует «цепная реакция» или, как любят выражаться журналисты, эффект «домино». Экономика Европы распадётся на острова и островки относительного экономического благополучия, всё остальное потонет в пучине разразившегося кризиса. Но это будет уже другой кризис: более сильный, более жёсткий, и более продолжительный, и сравнить его можно будет разве с Великой депрессией тридцатых годов прошлого века. Этот кризис разрушит все наработанные веками экономические связи, страны Европы захлестнёт гиперинфляция: деньги обесценятся до состояния туалетной бумаги, как было в начале ХХ века в Германии, банковская система рухнет. Экономика ведущих европейских стран не сможет послужить локомотивом, который вытащит старушку Европу из трясины кризиса. Европейский экономический союз и зона евро рухнут, так как торговать будет нечем, да и не с кем! Все страны в один момент станут банкротами.

Вы спросите меня, что в этой ситуации ждёт Россию? Отвечаю: ничего хорошего. Потребление газа и нефти сведётся к минимуму: зачем делать из нефти бензин, если автомобили не покупают? Цена за баррель нефти упадёт до восьмидесяти, а возможно и до шестидесяти долларов. Не секрет, что государственный бюджет свёрстан из расчёта получения прибыли в размере сто двадцать долларов за баррель. Экономика России будет напоминать наркомана в период абстиненции: нефтяная игла есть, а очередной дозы нефтедолларов нет! Наступит экономический коллапс, который чреват агонией власти и последующим распадом Российского государства на удельные нефтегазовые, угольные и лесные княжества, со своей валютой, маленькой, но боеспособной армией; и всем этим будет управлять горстка амбициозных политиков, которых будет заботить только собственное благополучие, а не проблемы России. Да и государства такого уже не будет. Я сейчас не говорю об экономических потерях, которые будут более чем впечатляющими. Я заостряю ваше внимание на том, что при децентрализации такого крупного государства, как Россия, выживут немногие. Выживут те, кто будет в составе одного из упомянутых мной княжеств. Остальные обречены на вымирание.