Долгожданное признание - Харриет Гилберт

На мгновение показалось, что она зашла слишком далеко. Но Ксавье промолчал, и она осторожно добавила:

— Может быть, Джеймс что-то не понял? Ведь Мария-Тереза говорила по-французски.

Ксавье мрачно посмотрел на нее и пожал плечами.

— Возможно. Завтра они вернутся, и я как следует поговорю с племянницей. Тогда узнаем, кто говорит правду, а кто лжет.

В этих словах слышалась угроза. Но, без сомнения, Джеймс по-настоящему расстроен из-за этой молодой француженки. В этом Луиза верила брату. Все же как хорошо, что завтра она уедет из этого замка и не услышит всех этих объяснений.

— Может быть, нам все же лучше переменить тему разговора? — неуверенно предложила она. — Не говорить больше ни о Джеймсе, ни о Марии-Терезе?

— Мне тоже порядком надоел этот предмет. Так что давай забудем о моей племяннице и твоем сводном брате. Гораздо интереснее поговорить о тебе, — встав с кресла, он подошел к дивану и сел рядом.

— Обо мне?.. — Она растерянно засмеялась. Его близость опять заставила сердце бешено колотиться. Она беспомощно оглядывала комнату в поисках спасения.

Ксавье стал задавать вопросы, и, отвечая, она понемногу начала успокаиваться. В ее жизни было немного примечательного. Вскоре после смерти отца мать вышла замуж за вдовца, сын которого был на два года моложе Луизы.

— И вы жили счастливо?

— Да, по крайней мере, несколько лет, — Луиза улыбнулась, вспоминая далекое, счастливое, безмятежное детство, — чудесное время, так неожиданно оборвавшееся со смертью отчима от инфаркта. Мама, конечно, была в отчаянии, — вздохнула Луиза. — Она потеряла всякую волю к жизни и очень быстро умерла от скоротечного рака.

— И тебе пришлось поднимать своего брата и зарабатывать на жизнь для вас обоих?

— Да. К сожалению, мне не удалось как следует воспитать Джеймса, ему тогда было уже шестнадцать лет. Извини, мы договорились не обсуждать эту тему, но мне действительно кажется, что во многом виновата я сама. Если бы я не ограждала его от всех трудностей, не оберегала так, он, возможно, повзрослел бы раньше и стал более самостоятельным. Хотя не так уж я и баловала его, — добавила она с грустью.

— Человек часто крепок задним умом, — Ксавье ласково улыбнулся и стал расспрашивать дальше. Дойдя до работы, Луиза вспомнила, что разговаривает с удачливым финансистом, и ограничилась лишь рассказом о работе в компании «Фрост, Джерард и Ламли».

— Я так расстроилась вчера из-за сумочки, что забыла позвонить на работу. Но, может быть, это к лучшему. Ведь ты отказался иметь со мной дело, и, возможно, в Лондоне я узнаю, что лишилась работы.

— Ерунда, у тебя же талант.

— Однако ты не захотел работать со мной?

— Дело не в этом, — твердо заявил Ксавье. — Мое решение никак не связано с твоими деловыми качествами, — и начал расспрашивать о компании и о ее взаимоотношениях с Невиллем Фростом.

Непонятно, почему его вдруг заинтересовал Невилль, но она постаралась рассказать все подробно, сначала немного смущаясь, затем все более уверенно. Впервые она пришла в фирму после окончания колледжа, а теперь уже — личный секретарь-референт Невилля Фроста, внука одного из основателей компании.

— Невилль занимает одно из ведущих положений в компании, но вряд ли ему удастся стать управляющим. Там, наверху, сидят старики, которые без борьбы не расстанутся со своими удобными креслами и деньгами.

— Обычная история, — кивнул Ксавье.

Как ни старалась Луиза уйти от настойчивых вопросов о ее отношениях с Невиллем, все же пришлось объяснить ситуацию.

— Думаю, все дело в том, что Невилль — настоящий фанатик в работе. И я тоже. Наверное, поэтому мы и подружились.

— Подружились?.. — тихо переспросил он, поправляя прядь волос, упавшую ей на лоб. — Под «другом» ты имеешь в виду любовника?

— Нет, конечно! — возмутилась Луиза, откидываясь на спинку дивана.

Разговор шел явно не туда. Не очень-то легко сидеть рядом на этом огромном диване. От каждого прикосновения горячих пальцев внутри вспыхивал огонь, а сердце стучало, как кузнечный молот. Ситуация совершенно выходила из-под ее контроля.

— Так вы, значит, не любовники?

— Вообще-то не твое дело, но тем не менее, нет. У нас другие отношения, — бормотала она, судорожно подыскивая какую-нибудь другую тему для разговора.

Но Ксавье было невозможно остановить.

— Все же не понимаю, что это у вас за дружба такая? Не верю, что между мужчиной и женщиной возможна дружба, свободная от сексуального влечения.

— Это… это просто нелепо! — возмутилась Луиза.

Ксавье пожал плечами.

— Признаюсь, никогда не мог понять отношение англичан к любви. Из того, что ты мне сейчас рассказала, вполне можно сделать вывод, что в перспективе ты собираешься выйти за него замуж, — протянул он, пристально глядя прямо ей в глаза. — И я спрашиваю себя, ну почему эта милая, красивая девушка хочет выйти замуж за человека, который, как это ни поразительно, не находит ее привлекательной?

— Я этого не говорила! — воскликнула Луиза.

— Вообще ситуация лишена логики, — не обращая на нее внимания, продолжал Ксавье. — Если этот человек, Невилль, не считает тебя привлекательной, то он просто дурак. Если же, с другой стороны, он находит тебя привлекательной, однако ничего не предпринимает, тогда он еще больший дурак… ведь так?

Изо всех сил Луиза пыталась держать себя в руках, испытывая просто непреодолимое желание положить усталую голову на его сильное плечо и ощутить его объятия.

— Почему тебе хочется отдать себя такому скучному человеку?

— Невилль вовсе не скучный! — выпалила Луиза. — И… вообще… пора переменить тему. Гроза уже кончилась, и если Розе удалось высушить мою одежду…

— Вряд ли.

Луиза тяжело вздохнула.

— Ну тогда давай поищем что-нибудь здесь.

— Неважно, кончилась ли гроза и в каком состоянии твоя одежда, ты никуда отсюда не поедешь.

— Это просто немыслимо! Я требую…

— Ты требуешь… чтобы я тебя поцеловал?

— Нет!

— Да! — поддразнил он ее. — Совершенно очевидно, что уже битый час ты сама хочешь меня поцеловать!

— Что?! Как ты смеешь! — Под взглядом блестящих темных глаз щеки ее зарделись.

— Ну зачем отрицать очевидное? Тем более что я тоже борюсь со страстным желанием поцеловать тебя с той самой минуты, как ты переступила порог этого дома.

— Но… но ты не можешь, мы не должны!..

— Очень даже могу! — охрипшим голосом прошептал он, не обращая внимания на слабые протесты, и заключил ее в объятия. — И, мне кажется, как раз должны!..

— Это просто безумие… — беспомощно пролепетала она, сдаваясь.