Александрия - Дмитрий Барчук

– А что мы приняли в обеспечение этого кредита? – строго, как и подобает начальнику, спросил я.

Неклюдов отвел взгляд в сторону, поднялся с кресла, подошел к бару и налил себе полстакана французского коньяку. Выпил без закуски и ответил:

– Сам товар.

– Тогда надо, пока не поздно, переоформить договор залога и взять в обеспечение кредита квартиру, машину, дачу. Мне ль тебя учить? Это бизнес, каждый осуществляет его на свой страх и риск. Просто девчонке не повезло. В следующий раз будет умнее. И так в каждом конкретном случае. С сынками и дочками тоже надо продолжать работать. Иначе сами останемся без штанов, если начнем другим прощать долги, – резюмировал я.

Но Неклюдов не уходил. Он налил себе еще коньяка и спросил меня вскользь:

– Мои акционеры интересуются, нельзя ли в столь трудную минуту привлечь еще средства из Швейцарии?

Я откинулся в кресле и через очки сурово посмотрел на заместителя.

– Нет, нельзя, – категорично ответил я. – Передай своим акционерам, что нам понадобятся деньги на участие в приватизации госсобственности. А до этого я больше ни цента из Цюриха не переведу. Работай лучше над возвратом кредитов.

А перед 8 марта я сам познакомился с пресловутой мандариновой леди.

– Михаил Аркадьевич, к вам просится на прием Татьяна Ивановна Сорокина, – доложила мне длинноногая секретарша.

– По какому вопросу? – не отрываясь от экрана монитора, уточнил я.

– Хочет пролонгировать кредитный договор?

– А что, Леонид Петрович у нас уже не занимается этими вопросами?

– Он уехал на какую-то важную встречу. И потом, он заранее предупредил меня, что вы в курсе ее проблемы.

Я пожал плечами и уже хотел дать просительнице от ворот поворот, но, вспомнив, что на носу Международный женский день, решил изменить своим правилам и выслушать даму.

В мой кабинет вошла щуплая пигалица, и если бы не большие выразительные глаза, в которых явно читался жизненный опыт, я бы принял ее скорее за старшеклассницу или, по крайней мере, за студентку младшего курса, но никак не за руководителя фирмы, взявшей кредит в моем банке.

Я поздоровался и предложил женщине присесть. Она выбрала не кресло, а слегка отодвинула стул от стола для заседаний и присела на краешек, поправив длинную серую юбку.

– Я брала у вас в конце прошлого года кредит на поставку цитрусовых из Грузии, но из‑за войны в Абхазии поздно получила свой товар и пока не могу вернуть банку кредит в полной мере. Очень прошу вас продлить кредитный договор на часть суммы еще на три месяца, – спокойно произнесла она.

Неклюдов не обманул секретаршу. Я на самом деле был в курсе ее проблемы и, чтобы показать свою осведомленность, спросил у просительницы:

– А как же вам удалось вывезти свои мандарины из блокированной Грузии, милая девушка?

– Татьяна Ивановна, – поправила она меня. – Меня так зовут. А что касается транспортировки груза, то с этим были трудности. Я кое-как уговорила проводников в Армавире поехать с секциями в Батуми. А на обратной дороге сама сопровождала товар. На границе с Чечней в служебный вагон подсели бородатые горцы с автоматами. Представились охраной. Пока поезд шел по их территории, они молча сидели напротив испуганных проводников и жевали резинку. А когда пришла пора прощаться, я расплатилась с ними за сопровождение по их таксе, они пожелали нам счастливого пути и остались в Чечне. А мы поехали дальше. Только Новый год я встретила в поезде со своими мандаринами. И привезла их в Москву только после Рождества. Под старый Новый год расторговала часть товара и частично погасила кредит.

– Но ведь мандарины, насколько мне известно, – товар скоропортящийся. Неужели они дотерпели до 8 марта? – спросил я лукаво, заранее зная ответ.

Но госпожа Сорокина ничуть не смутилась и прямо ответила:

– К моему великому сожалению, нет. Я уже вывезла триста тонн этого добра на свалку.

– И из каких средств вы собираетесь вернуть долг банку? Кстати, какую сумму вы хотите пролонгировать у нас?

– В рублях или долларах?

– Лучше в свободно конвертируемой валюте. Инфляция, понимаете ли…

– Мне нужно четыреста тысяч долларов на три месяца, – не моргнув глазом ответила женщина. – Заметьте, что полмиллиона вашему банку я уже вернула. Даже выплатила все бешеные проценты, несмотря на форс-мажор.

– А что вы можете предложить банку в залог?

Она залилась краской и вымолвила:

– Только свое честное имя. Квартиру я уже продала. Она в той половине миллиона, что я вам вернула. Сейчас живу у родителей. Вы, конечно, вправе забрать и мой Ford, но он никак не потянет на четыреста тысяч долларов. И он мне нужен для работы. А больше у меня ничего нет. Я не прошу у вас денег. Дайте мне только еще три месяца, и я верну вам все до копейки.

Она знала, что у меня выбор тоже невелик: либо отдать ее неклюдовским головорезам, чтобы они вытрясли из нее машину, родительскую квартиру, какой-нибудь еще курятник на трех сотках в Подмосковье; либо поверить ей на слово и еще квартал подождать уже почти мифические четыреста тысяч долларов.

Я был вынужден ей поверить.

– Срок до 1 июня вас устроит? – спросил я.

– Вполне, – ответила Татьяна Ивановна.

Каково же было мое удивление, когда за неделю до назначенной даты сияющий от счастья, как новенький советский пятак, начальник кредитного отдела доложил мне, что Сорокина вернула все деньги с процентами. У меня самого чуть челюсть не отвисла от такого известия. В лучшем случае я рассчитывал, что эта девчушка вернет хотя бы какую-то сумму, чтобы у меня был повод не спускать на нее службу безопасности. Но чтобы отдать сразу весь долг, да еще с процентами! Это было просто из области фантастики. Особенно тогда, в 1993‑м, когда считалось чуть ли не правилом хорошего тона кинуть какой-нибудь банк.

А нам ох как нужны были тогда деньги! Я мог по дешевке купить кучу ваучеров и практически за бесценок получить контрольный пакет ювелирной фабрики, но мне не хватало каких-то полмиллиона долларов. И вдруг они неожиданно свалились, словно с неба. Какая же молодчина эта Сорокина!

Я готов был расцеловать эту девчонку в тот момент и, расчувствовавшись, дал указание секретарше срочно найти мне Татьяну Ивановну. Через полчаса она отрапортовала, что госпожа Сорокина на телефоне.

– У меня просто нет слов, чтобы высказать свое восхищение вами, вашим талантом, любезная Татьяна Ивановна. И если бы вы нашли время и согласились поужинать со скромным ростовщиком, я был бы счастлив, – пел я ей в трубку.

– Хорошо, – легко согласилась она. – В пятницу вечером я свободна.

Я заказал столик в «Метрополе». А перед тем как поехать на встречу, еще принимал у себя в офисе делегацию американских банкиров, поэтому в ресторан я явился уже навеселе и с получасовым опозданием. Но, слава Богу, приглашенная мною женщина не растерялась, справилась у метрдотеля, какой столик заказал банкир Ланский, и спокойно заняла указанное им место. К моему приходу она благополучно разделалась с овощным салатом и, вскинув на меня свои бархатные глаза, с лучезарной улыбкой пропела:

– Я тут немного похозяйничала без вас. Салат был очень вкусный. Рекомендую попробовать.

Я извинился за опоздание, рассказал про американцев. Она отнеслась к этому с пониманием. И, еще не приступив к салату, я налил себе водки.

– А что предпочитает леди? – спросил я.

– Леди, как и вы, Михаил Аркадьевич, предпочитает водку, – призналась женщина и рассмеялась.

Я рассмеялся тоже.

Первый тост я поднял за благополучное разрешение кризиса.

– В китайском языке иероглиф, означающий «кризис», пишется двумя значками. Первый означает «угрозу», второй – «шанс». И вы, такая хрупкая, такая изящная женщина, это прекрасно доказали на практике. Вы отвели и от своей фирмы, и от моего банка возникшую угрозу и сполна использовали появившиеся у вас шансы. За вас, дорогая Татьяна Ивановна, – искренне высказался я и одним глотком осушил свою рюмку.

Она смутилась, но тост ей, похоже, понравился, и она тоже выпила всю свою водку.

Я не на шутку проголодался, поэтому жадно поглощал разнообразные закуски, выставленные на столе, периодически интересуясь у собеседницы, как же ей все-таки удалось за столь короткий срок срубить такие большие деньги. Она вначале отмалчивалась, а потом, после моей очередной неверной догадки относительно наркотиков, сдалась.

Со своей неизменной очаровательной улыбкой она постучала длинным, ярко-красным ноготком по горлышку водочной бутылки.

– Неужели на водке можно столько заработать? – не поверил я.

– Не на водке, а на спирте, – поправила меня Татьяна Ивановна и честно рассказала мне секрет своего успеха.