Сердце зимы - Хелена Хейл

– Как дела? Мама сказала, что встретила тебя у качелей. Мы заехали, но тебя там не было, – протараторил Даня.

– У меня есть к тебе предложение, – сказала я, молясь, чтобы щеки успокоились и не горели так сильно. – Ты научил меня своему хобби, а я… хотела бы кое-чему научить тебя.

Даня уставился на меня, не веря собственным ушам. Хотелось сорвать лопух и надавать ему по щекам, чтобы вернуть в чувство.

– Я не ослышался? – наконец спросил он.

Дурацкая затея.

– Все, я пошла, – буркнула я и сделала шаг вперед, но Даня перегородил дорогу.

– Стой! Агат, я с удовольствием. Ты меня заинтриговала, если честно, – сказал он, размахивая руками.

– Ладно, тогда пойдем. Но учти – об увиденном ни слова. Никому! – со всей серьезностью проговорила я.

– Можешь на меня рассчитывать! Ну же, пойдем!

Не знаю, почему я решила разделить свое хобби именно с ним. И почему так хорошо стало на душе, стоило увидеть его на этой тропе. Я просто улыбнулась, глядя под ноги, и повела Даню в сторону своего дома.

– Думала над тем, что произошло у ведьмы? – спросил он.

– Нет и не собираюсь. Поднялся ветер, вот дверь и распахнулась. Да и мало у нас, что ли, бродячих и бездомных, кто мог бы забраться в заброшенный ничейный дом? – ответила я.

Даня скептически посмотрел на меня, но больше ничего не сказал. Мы брели, обсуждая все на свете: от поведения лягушек в естественной среде обитания до любимых сладостей. Даня казался настолько простым, но при этом разговор с ним значительно отличался от диалогов с Виталей или Димой. Я точно не знала, как описать это различие, но с пацанами я чувствовала себя пацаном, а с Даней – девушкой, ведущей приятную беседу.

– Когда у тебя день рождения? – спросила я, хотя и не верила в гороскопы, но дедушка все равно каждый месяц мне озвучивал прогноз Козерогам из сканвордов.

– Двадцатого февраля. А у тебя?

– Пятнадцатого января, – ответила я, проворачивая махинацию с нашей старой калиткой.

– Серьезно?! – удивился Даня.

– А что? В этот день рождаются демоны или типа того? – хохотнула я.

– Не исключаю, – засмеялся в ответ Даня, – но вот какое дело: у моей мамы день рождения пятнадцатого июля, и отец всю жизнь звал ее сердцем лета. И вот, выходит, что ты – самое сердце зимы.

– Хм… – задумалась я. Отчего-то в груди все замерло, а пальцы онемели. – Звучит красиво. И холодно.

– Может, ты такая и есть. Холодное зимнее сердце, – философствовал Даня.

– Подумай над своими словами еще раз и, прежде чем повторить их, повнимательнее приглядись к бензопиле у сарая, – сказала я, впуская его на участок.

– Все, буду хранить молчание, пока Снежная Королева не позволит мне говорить, – склонился он, и я, фыркнув, протолкнула его вперед.

– Пойдем в сад, – позвала я и пробежала под яблонями.

Вывела Даню к своей уличной мастерской. Он огляделся с неподдельным восторгом.

– Вау! Эпоксидная смола? Значит, те сережки ты сделала сама?

Он помнил мои сережки?!

– Да. Хочешь, научу тебя чему-нибудь? – я похлопала по спинке стула, приглашая его сесть.

– Конечно! В Москве много мастерских, которые проводят открытые уроки и позволяют забрать с собой поделки. Кстати, ты покажешь мне свои работы?

– Посмотрим на твое поведение, – вздернула подбородок я. – Что бы ты хотел сделать, можно…

– Часы. Хочу сделать часы, можно? Подарю маме, а то так и не придумал ей подарок ко дню рождения.

Мне так польстило его воодушевление, что я широко улыбнулась и побежала за своими материалами в сарай. Принесла все и выложила на столе.

– Вот, держи этот кусок, – я положила перед ним дерево, – сейчас будем шлифовать.

Покончив со шлифовкой, я расставила краски, Даня выбрал оттенки от синего до бирюзы, и у нас получился плавный переход цветов от темного к светлому. Я выдала ему цифры и стрелки.

– Нужно просверлить дыру, пойдем в сарай, там есть розетка.

Даня проделал отверстие. Работая, он шутил или делился впечатлениями, так что я полностью расслабилась и позволила себе смеяться над его шутками, не думая о том, что сглупила, пригласив его сюда.

– Заливку делаем в два этапа, и обязательно надень маску, – сказала я. – Сначала до середины, потом до верха, чтобы избежать пузырей или вздутия.

Даня быстро схватывал и выполнял все мои указания с точностью мастера. Правда, в какой-то момент смола чуть не скатилась за круг, но я вовремя спасла положение.

– Первый слой засохнет, потом сделаем второй и после его затвердения вставим ось часового механизма. Точнее, тебе придется снова сверлить отверстие. А потом отшлифуем. У меня смола ультрафиолетовая, так что высушим под ультрафиолетовой лампой.

– Понял, – кивнул Даня, разминая руки. – А ты потом покажешь мне свои изделия?

Я засомневалась, но все же решилась. Мы закончили с часами, и я провела его в комнату и вытащила из-под кровати огромную коробку. Внутри нее лежали все мои творения, даже самые первые, кривые и косые, сделанные лет пять назад.

– Я просто… поражен, – сказал Даня, разглядывая вещицы. – Ты ведь продаешь их? Или они пылятся в этой коробке?

– Думаешь, кто-то их купит? – закусила губу я, вытаскивая расчески – мои любимые изделия с засохшими цветами.

– Конечно! Выстави на продажу онлайн, – предложил Даня.

Мы одновременно потянулись за подносом, на котором я изобразила волны и пляж, и вместо того, чтобы ухватиться за поднос, взяли за руки друг друга. Мгновение мы смотрели друг другу в глаза, и казалось, будто я не руки его держу, а оголенный провод ЛЭП и все двести плюс вольт бьют по моему телу. Отдернув пальцы, я достала поднос.

– Я серьезно, Агата, это же шедевр!

Я уже не знала, куда себя деть от смущения. Еще никто не видел моих работ, потому что я жутко стеснялась и боялась услышать критику или что-то в духе: «Тебе что, заняться больше нечем?» Хотя, конечно, в деревне и показывать было особо некому. Коровам? Индюшкам? Так что услышать столько похвалы от Дани было приятно до щекотки и рдения.

Даня добрался до бижутерии.

– За эти сережки моя сестра могла бы и убить, – хохотнул он, выбирая подобные моим с незабудками сережки. В них я использовала засохшие цветы цикория.

– Забери их. Подари Саше, – не раздумывая, предложила я.

– Нет, ты что! – воскликнул он, как ошпаренный.

– Серьезно, Дань, пожалуйста. Пусть они будут у Саши. Все равно пылятся никому не нужные, пусть хоть Сашку порадуют, – улыбнулась я, и он нехотя запихнул сережки в карман шорт.

– Спасибо, Агат.