Сердце зимы - Хелена Хейл

что сболтнула лишнего. – Короче, поговори с сестрой. Я, может, и поддержала Сашу, но ты – ее семья. А с мамой она обсуждать это боится до смерти.

Агата развернулась и пошла мимо речки Вшивки. Я нагнал ее.

– Саша избегает меня.

– Да потому, что ты тоже закрылся, разве нет? – спросила Агата, не сбавляя ход.

– Возможно. Я очень хочу ей помочь, но даже не знаю, как помочь себе. Не хочу жалеть себя, правда, но боль такая невыносимая, что иногда просто не выдерживаю. Видеть никого не могу.

Агата хмыкнула.

– Здесь я тебе не советчик. Я испытывала то же самое. Меня переполняли гнев и обида, и ничьи убеждения и соболезнования никак не помогали мне, ведь не было волшебного слова, способного поднять родных из могилы или вернуть в мою жизнь. Я… – она ненадолго умолкла, не обращая внимания на то, что я провожаю ее до дома. – Наверное, была занята. Было много дел, и я просто трудилась на поле и участке, пока не засыпала без сил. Но мне кажется, что Саше важно, чтобы ты был рядом.

Я подумал над ее словами и понял, что краснею от стыда. Я-то спокойно принял забастовку Сашки, вместо того чтобы попытаться помочь ей пережить уход папы. Еще и додумался обидеться.

– Саша сказала, он был пожарным и пасынком Титова. Игоря Владимировича здесь очень уважают, – снова заговорила Агата.

Я рассказал Агате немного о работе отца и о том, как папа стал пасынком Титова. Без подробностей о смерти моей тети Кристины. И без того от разговора позитивом не пахло. Агата слушала, кивала и задавала вопросы, но ни разу на меня не посмотрела. Я подумал – как это просто и привычно, идти с ней по деревне и рассказывать что-то близкое сердцу.

– Не хочу показаться бестактным, но, судя по некоторым фразам, ты тоже переживала потерю. Расскажешь, что произошло? – рискнул спросить я.

Мы дошли до оврагов, отсюда можно было заметить кусочек участка Агаты.

– Нет. Может, в другой раз, – бросила Агата, а потом остановилась. – Подожди-ка, а почему ты до сих пор идешь за мной?! – опомнилась она.

– Провожаю тебя до дома, – хохотнул я. – Мало ли, призрак ведьмы следует по пятам.

Я удостоился удара кулаком в плечо.

– Мне здесь еще жить, прекрати, – хихикнула она. – Ладно. Проводил. Отсюда сама дойду.

И она ускорила шаг, почти перейдя на бег.

– Агата! – окликнул я, и она обернулась, убирая волосы с лица. – Мы еще увидимся?

Она криво улыбнулась и пожала плечами. Что ж, это именно то, что я хотел увидеть. Как я возвращался домой, не следовало видеть никому. Пашка бы поставил на мне крест, Кирилл бы вычеркнул из списка «настоящих мужиков». Летел вприпрыжку, перебрасывая мяч из одной руки в другую. Негоже было так радоваться, но я смотрел в небо и улыбался, надеясь, что отец понимает мои чувства. Раз уж он влюбился в мою мать, когда той было пятнадцать, он бы точно понял.

Успокоившись, я вернулся к дому на правой стороне, чтобы забрать Сашку и пойти с ней на левую. Агата была права, пора браться за сестру. Вечер наступил незаметно, я не успел понять, когда на часах стукнуло восемь – к этому времени мы уже поужинали и договорились с Сашей порисовать в поле. Я спустился в мастерскую за мольбертом и прошелся по участку к забору, чтобы вынести его на поле. Баскетбольный мяч, который я бросил прямо у ворот, лежал сдутый. Положив мольберт, я взял то, что осталось от мяча, в руки и увидел порез – от ножа или осколка, непонятно. Видимо, так он и сдулся. Может, напоролся на что-то, когда я бросил его?

Оглядевшись, я никого не заметил. И черт с ним, в гараже еще парочка валяется.

Глава 7

Агата

22 июля, луговые качели

Прошло пять дней с тех пор, как я виделась с Даней и как Виталя осквернил мои губы. Два дня назад ко мне приходила Саша, и мы вместе с ней прокатились на видавшей виды деревянной лодке по затянутому тиной пруду. Она выглядела спокойнее и поделилась тем, что брат стал больше времени проводить с ней и брал с собой на все встречи с московскими друзьями. Про себя я похвалила Даню за то, что прислушался к моим словам, и пожалела, что он не пришел ко мне вместе с сестрой. Конечно, вслух я этого ни за что не произнесу, но я ловила себя на мысли, что хочу с ним увидеться.

Пока Саша не напомнила, что тридцатого августа они уедут из деревни, вернутся в Москву, к прежней жизни. А я останусь здесь, и поэтому не буду привязываться ни к Дане, ни к Саше.

Саша подарила мне рисунок, который они сделали вместе с братом. Несмотря на свои всего одиннадцать лет Саша смогла почти в точности передать пейзаж на левой стороне: поле, вышка, водонапорная башня, трава, ромашки и другие полевые цветы. Я отучила себя привыкать к людям или хранить подарки на виду. Мама научила меня – все в жизни проходное и вряд ли в ней кто-то задержится. Папа – тому, что, когда смотришь на дорогие сердцу вещи каждый день, можно свихнуться от боли.

Саша сказала, что Даня занят на предприятии дедушки, а свободное время проводит с близкими друзьями матери. Я просто кивнула, улыбнувшись, потому что мне было плевать, чем там занят ее брат, который скоро вернется в Москву. У меня своих дел по горло. Но сегодня дедушку забрала двоюродная сестра в гости на сутки, и я, сотню раз предупредив себя о том, что пожалею о принятом решении, кое-что задумала.

Для начала утро я посвятила хозяйству, а к половине одиннадцатого ко мне пришла Настя. Бозина помогла мне закончить с делами, после чего она сбегала домой переодеться, и встретиться вновь мы договорились у луговых качелей. Даня не соврал – похолодало, причем резко. Я плелась по тропам в джинсах с дырками на коленях, зеленой футболке и джинсовке сверху.

На лугу, окруженном кустарниками и невысокими деревьями (на самом высоком дубе были подвязаны качели), меня уже ждала Настя. Вернее, так я подумала, заметив раскачивающуюся фигуру. Но подойдя ближе, опустив ветки кустарника, я разглядела взрослую девушку с каре. Лицо ее было мне очень знакомо…

Точно! Вылитая Сашка! Я выровняла дыхание и застыла, чтобы разглядеть ее. Неужели это мама Дани? Выглядела она очень молодо и печально. Господи, ну, конечно, она ведь потеряла