Пепел сгорающих душ - Ален Лекс

На счастье, совсем скоро путь послушнице преградил широкий и длинный разлом, черной пропастью расколовший мерзлую землю. Чтобы обогнуть его, Викаиме пришлось бы вернуться назад. Девушка замерла и затравленно огляделась.

Огромные глаза… Сердце нараспашку. Ловец устало потер виски. По ее лицу можно читать ничуть не хуже, чем по раскрытой книге. Напугана и дезориентирована, но все еще не хочет сдаваться. На что она надеется?

— Я никуда не пойду с вами! Я призову аагира и вернусь к императору! — Викаима резко вскинула к небу руки.

Хеан криво усмехнулся. Аагира? Находясь в Бездне, за запертым Барьером? Ну-ну. Или она до сих пор не поняла, куда попала?

Тем временем девушка опустилась на колени и что-то забормотала себе под нос. Ловцу уже доводилось видеть, как призывают светлых ящеров. И он прекрасно знал, что это требует очень много сил, а Викаима и так едва держалась на ногах.

Тяжело опираясь на посох, он приблизился на несколько шагов. Викаима не заметила этого. Глаза ее были закрыты, а сама она слегка покачивалась из стороны в сторону, впадая в транс.

— Прекрати. Ты не пробьешь Барьер.

Но девушка его уже не слышала. На кончиках ее пальцев загорелись крошечные огоньки. Зарождавшийся в них мерцающий свет пополз вверх по рукам, окутывая их тонким флером.

— Она не может отсюда воззвать к своей богине… — в мыслях шальры сквозило неприкрытое недоумение. — Она всего лишь послушница. Как же?…

Свечение набирало силу, распространяясь на все тело, заворачивая в кокон — сначала полупрозрачный, он медленно начал мутнеть, становясь похожим на драгоценное рехское стекло. Серебристые искры призрачными рыбками сновали сквозь флер, то выныривая наружу, то бесследно растворяясь в дымчатой субстанции.

Хеан сделал еще шаг и остановился.

— Почему ты медлишь? Если ее не остановить, она будет не в состоянии идти…

— А если у нее получится? — одними губами произнес Ловец, опасливо косясь на костяного тигра. — Ты ведь знаешь, я ее выбрал не случайно…

— Мы в Бездне. Только ребенок станет надеяться на такое запредельное чудо.

Хеан лишь досадливо отмахнулся. То, что послушнице удалось войти в транс, само по себе чудо. Как и то, что ее силы проснулись в этом мертвом месте. Почему бы не дать ей шанс? Конечно же, она хочет убежать одна, но если ей удастся призвать аагира…

Монстр, до того замерший неподвижной статуей из белой кости, издал низкий рык и стремительно помчался на коленопреклонную послушницу. Хеан не успел даже дернуться, как тигр достиг девушки и прыгнул ей на спину, целясь зубами в незащищенную шею.

Шальра рванулась вверх, но Ловец спохватился слишком поздно… Он уже готов был увидеть, как брызнет из перекушенной вены алый фонтан, когда невидимая рука отбросила костяного монстра прочь, словно нашкодившего котенка. С тоскливым воем тигр закувыркался в воздухе и с грохотом рухнул вниз. По серому льду побежала сеть рваных трещин.

А из сомкнутых рук девушки рванулся в низкое небо ослепительный сноп света.

На миг, томительно краткий миг Хеан успел поверить в несбыточное — что послушнице удалось проникнуть сквозь Барьер и дозваться аагиров. Но свет раскрылся над их головами серебристым цветком и бессильными каплями покатился вниз, на мертвую землю. В тонком кружеве Барьера не возникло ни единой прорехи.

Светлая богиня не слышит тех, кто попал в Бездну. Здесь начинается власть другого бога.

ГЛАВА 8

Викаима в очередной раз споткнулась, попав ногой в незамеченную щель, и едва не упала. Связанные за спиной руки противно ныли, отвлекая от петляющей среди скал тропы. Впрочем, сердце болело куда сильнее.

Как только она могла повести себя столь постыдным образом?! Да разве так поступила бы на ее месте любая другая жрица? Ее выбрали, ее одну среди сотен других. Сочли достойной, чтобы она представила Герлену перед лицом Ловцов. Доверили участвовать в восстановлении Барьера, защищающего все живое! А она чуть не разрушила его собственными руками… Викаима, не замечая, до крови прокусила губу… То есть, конечно, навряд ли ее слабые потуги нанесли бы Барьеру хоть сколь-либо существенный вред, но сам факт попытки… Любая нормальная жрица скорее выпила бы сока алайи, чем даже помыслила о таком.

Да как только в ее голове родилась мысль призвать аагира? Неужели она забыла, что только удостоившиеся зеленой ветви имеют на это право? Викаима расстроенно слизнула с губы солоноватые капли и вздохнула… Мало ли, что она знает формулу призыва. Не по праву же! Подсмотрела тайком в книгах, которые ей читать никто не разрешал…

Викаима оторвала взгляд от узкой тропы и несколько мгновений изучала спину медленно ковыляющего впереди Одиннадцатого. Его одежда потеряла первоначальную белизну, покрывшись пылью и кровью, в нескольких местах зияли неаккуратные прорехи.

Девушка вздохнула еще раз. Да даже если Ловец не соврал! Даже если император действительно продал ее душу… Что такое ее душа по сравнению с жизнями всех обитателей империи? Она радоваться должна, что принесет такую пользу… А она…

Неудивительно, что ее до сих пор не посвятили. Почему она все время ведет себя столь дурацким образом? Неужели жрец, несколько лет назад остановивший на ней свой выбор, все-таки ошибся?

Звон серебра…

Два аагира гнут чешуйчатые шеи и косятся на безоблачное небо. Ящеры слишком молоды и еще не позабыли, что когда-то могли летать. Сейчас крылья у них обрезаны, а гибкие тела опутаны ремешками упряжи, украшенной серебром. Серебряный же узор вьется по дверцам крытой повозки, сплетаясь в ветки остролиста. Солнце отражается в начищенном до блеска металле и разбегается по земле яркими сполохами. Когда повозка едет, кажется, что остролист качается на ветру. Сейчас рисунок замер, застыл в совершенной неподвижности…

— Ваша дочь согласна? — шелестит сухой травой голос жреца.

— Не дочь… племянница… от сводной сестры… Та померла уж лет пять как… Вот мы… Приютили… — этот голос знаком. Обычно усталый и холодный, сейчас он дрожит от волнения, которое невозможно унять…

— Она согласна? — безучастно повторяет свой вопрос жрец.

— Конечно же! — неприкрытое удивление. Кто бы не согласился? Быть жрицей Светлой Богини — великая честь. Как может сравниться с такой судьбой прозябание в бедной деревушке? — Но… ее внешность… — решается он обратить внимание своего собеседника. Вдруг тот не заметил, не рассмотрел, что под слоем пыли — слишком смуглая кожа, слишком темные глаза, слишком курчавые волосы… Неподобающая внешность для храма Герлены. А он слишком честен, чтобы не сказать об этом.