Утрата и обретение - Алан Фостер

— Не знаю. — Усиленно работая руками и ногами, Уокер бежал рядом с собакой. — Для начала я попытался бы выяснить, что эта штука может делать, какова ее функция.

Джордж перепрыгнул через маленький кустик, покрытый синими, похожими на пузырьки, цветочками.

— Может, это было какое-то орудие самоубийства, и, если бы ты его активировал, оно убило бы тебя каким-нибудь странным инопланетным способом. Ты думал об этом?

— Нет, — честно признался Уокер. — Но нам нужно как можно больше разузнать об этом месте, о корабле. Как он работает, кто им управляет, что ждет нас в конце путешествия.

— И что из этого? — поинтересовался пес.

— Не знаю. — Уокер казался сердитым больше, чем был на самом деле, да и злился он больше на себя, а не на Джорджа. — Но сначала надо узнать все плюсы и минусы, а потом можно будет делать выводы.

— Я бы предпочел дополнительную порцию кубиков, — ответил на это Джордж. — Но я всего-навсего пес. Мы не заглядываем так далеко в будущее, как люди.

— Счастливцы.

Вместе они пробежали вдоль ряда низкорослых кустов.

— Может быть, тебе вредно так много думать, Марк?

Когда Уокер, замедлив бег, наконец остановился и, тяжело дыша, нагнулся и уперся руками в колени, пес обежал вокруг него и встал перед ним. Джордж тоже слегка запыхался.

— Может быть, тебе стоит забыть, откуда и из какого времени ты явился, — продолжил пес. — Все мы, дышащие кислородом, оказались здесь в одной лодке. Подумай о том, что заставило твоих и моих предков покинуть пещеры. Думай о главном. Это все, что нам остается делать в этом месте. Здесь нет Интернета, сотовых телефонов и межзвездной службы спасения. — Он копнул лапой землю.

Смотри, если, например, ты начнешь достаточно глубоко копать, то в конце концов докопаешься до металла. Не знаю до какого, но до чего-то ты докопаешься. Это будет как кусочек знания. Копание не входит в число навыков, необходимых для оптового торговца из Чикаго, но мы, собаки, никогда этот навык не утрачиваем.

Вместо того чтобы так необдуманно реагировать на поступок гуабы, тебе надо научиться контролировать свои реакции. Держи при себе свои чувства. Другими словами, учись быть образцовым заключенным. Чем меньше хлопот станешь ты доставлять надзирателям, чем лучше будешь себя вести, тем большее вознаграждение получишь и тем меньше внимания эти пурпурные твари будут на тебя обращать. Я не знаю, какое оборудование они используют для слежения за нами. Если у них нет одного надсмотрщика на каждого пленника, то они наверняка что-то пропускают. Например, они не заметили, что ты нашел и взял ту штуковину. — Джордж вильнул хвостом. — Мы с тобой должны слиться с теми, кого не замечают. Виленджи должны считать нас довольными и ограниченными существами, сидящими в клетках, существами, за которыми не надо присматривать, ибо можно быть уверенными в том, что они не способны ни на какое безрассудство.

Уокер выпрямился и перевел дыхание. Все остальные пленники, собранные здесь с множества планет и миров, спали, валялись, болтали, ели, упражнялись, а в некоторых случаях занимались чем-то совершенно для Уокера непонятным и непостижимым, как и они сами. Кто из них привлекает наибольшее внимание виленджи? На кого они, наоборот, не обращают внимания, потому что те безвредны или, еще лучше, скучны?

Мысленно он согласился с мудростью Джорджа. Он прав. Это был ответ — во всяком случае, на ближайшее будущее. С этого момента он станет скучным, как сама скука. Он станет скучным настолько, что виленджи забудут о нем и займутся более непредсказуемыми обитателями большого загона.

Но, прикидываясь скучным и неинтересным, он будет узнавать все, что возможно, о пленниках и тюремщиках, привлекая как можно меньше внимания к себе и к Джорджу.

Было очень забавно наблюдать, как маленькая замызганная дворняжка заводит друзей. Если есть у собак врожденный дар, так это дар заводить друзей. Виляя хвостом и вывалив язык, пес неторопливо подходил к какой-нибудь твари, похожей на плод горячечного воображения обкурившегося опиумом непризнанного литературного гения из лондонских трущоб, и приветливо лаял. Получив сигнал, переведенный с помощью приспособлений виленджи на понятный ему язык, чудовище неизменно складывалось, становилось на колени или совершало какое-то иное действие, чтобы сравняться ростом с псом. Не проходило и нескольких минут, как новоиспеченные приятели уже о чем-то оживленно и дружелюбно болтали.

Уокер пытался поступать так же, но у него не было сверхъестественной способности его четвероногого друга легко втираться в доверие к другим. Эти неудачи сильно тревожили Уокера, потому что он не понимал их причины. На работе и на отдыхе он всегда свободно общался со знакомыми. На старших курсах университета товарищи по футбольной команде единодушно избрали его помощником капитана. С детства он всегда хорошо сходился с людьми.

Но с не людьми дело, по-видимому, обстояло совсем иначе.

Джорджа, как только он трусцой подбегал к разным инопланетным созданиям, всегда приветствовали криками, повизгиванием, трубными возгласами, писком, шепотом и веселым гиканьем, но Уокера неизменно встречали неуверенно, а иногда и с нескрываемым безразличием.

— Тебе надо сильнее стараться, Марк, — сказал ему однажды Джордж. — Все знают и помнят, что случилось с трехногим. Теперь все также знают, что произошло между тобой и гуабой. Те правила, что действуют на Земле среди людей и отчасти среди собак, равным образом действуют и здесь. Заставь одного заключенного шпионить за другим, и работа надзирателя сразу многократно облегчается. — Джордж обернулся и мотнул головой в сторону центра большого загона, где собрались представители трех инопланетных видов: — Смотри, как скованно ведет себя эта группа, а ведь они встречаются под этим деревом уже не первую неделю и вроде бы неплохо знают друг друга. Они от всей души хотели бы доверять друг другу, за явным исключением гуабы. Но никто не знает, кто еще может выдать его виленджи, а кто — нет.

Сев на мягкую траву, Уокер принялся рассеянно бросать в углубление мелкие камешки.

— Но моя находка той штуки была исключением, не так ли?

Перестав вилять хвостом, пес кивнул:

— Насколько я знаю, да, это было исключение. Но ведь никто твердо не знает, за какие действия — я не говорю об убийстве — виленджи накажут, а за какие — нет. Никто не хочет рисковать и выяснять это на собственной шкуре. Так что, несмотря на улыбки и их эквиваленты, все здесь живут в состоянии перманентной паранойи. Является ли это осознанной целью виленджи или так получилось случайно, никто не знает. Но такова реальность. Разве ты сам не оглядываешься все время через плечо в сторону ближайшего коридора, чтобы узнать, не следят ли за тобой?

Поднявшись, Уокер бросил на землю последний камешек.

— Оглядываюсь. Тут уж ничего не поделаешь. — Он обвел взглядом загон, в котором они находились. — Как бы то ни было, смотреть здесь больше не на что.

— Тебе было бы на что смотреть, будь у тебя друзья. — Джордж положил лапу на ногу Уокера. — Пошли, Марк, я помогу тебе.

— Хорошо. — Оптовый торговец заглянул в умные собачьи глаза. — Но я никого не стану лизать.

Джордж хихикнул:

— Не зарекайся. Ты еще не познакомился с сестрами Китулли.

Уокер наконец осознал, что дело вовсе не в услужливости и покорности. Большее значение имеет уважение не только к представителю другого разумного вида, но и к его проблемам и заботам — даже если не очень понятно то, что он говорит или показывает. Для такого осознания потребовалось некоторое время, но под чутким руководством Джорджа Уокер начал делать успехи. Результаты сказались сразу. Обитатели загонов, раньше стеснявшиеся и сторонившиеся его или поворачивавшиеся к нему спиной (или их эквивалентами) при его приближении, стали проявлять большую словоохотливость. Несомненно, помогло то, что Джордж выступил в роли посредника. Кроме того, Уокер не злился на пса, когда он указывал человеку на его становившиеся все более редкими промахи, или хромые лапы, как любил говаривать Джордж.[2]

Обучение заняло несколько недель. Но теперь настал наконец день, когда Уокеру уже не нужен был Джордж, если он хотел вступить в непринужденную беседу с экстравагантным представителем инопланетной фауны. Уокер настолько хорошо развил навыки общения, что, как ему казалось, он познакомился с большинством пленников. С большинством, но не со всеми.

Особенно интриговал его маленький загон, находившийся за дальним концом большого общего загона, если считать от его территории с кусочком фальшивой Сьерра-Невады. Тот загон выделялся среди всех прочих по нескольким признакам. Если почти во всех обиталищах можно было наблюдать смену дня и ночи, то в интересующем Уокера загоне все время царил полумрак. Правда, Уокер ни разу не заходил на территорию того загона, но, проходя мимо, чувствовал, что там нет и суточных колебаний температуры. Там почти все время шли дожди, а если дождя не было, то местность была окутана густым туманом. Когда Уокер проходил у самой границы этого мокрого участка, перенесенного сюда из неведомых далей, ему казалось, что он слышит звук текущей воды; это и неудивительно, если учесть количество влаги, проливающейся здесь с локальных небес.