Город греха - Валентина Владимировна Гасс

— Видимо, случилась непредвиденная побочка, — озабоченно проговорил доктор Краузе, приближаясь к кушетке.

Третьим визитёром была та самая безэмоциональная медсестра. Она и сейчас стояла с совершенно невозмутимым видом.

Эля, продолжая лежать на животе, повернула голову в сторону прибывших.

— Безобразие! — сказал незнакомец в цивильном. — Я этого так не оставлю!

— Что конкретно вы подразумеваете под термином «этого»? — неприязненно поинтересовался Эрих.

Он присел на кушетку, мягко, но решительно перевернул Элю на спину, посветил пациентке в зрачки и стал осматривать, коротко прикасаясь к разным участкам кожи девушки.

— На каком основании вы держите мефрау Герцену взаперти? Кто разрешал вам применять к ней экспериментальный курс лечения?! — Мужчина тоже подошёл к кушетке, и Эля смогла его рассмотреть получше: лет пятидесяти на вид, открытое породистое лицо, которое немного портили глубоко посаженные маленькие глазки; на голове — аккуратный пробор. — Профессор Владлен Шапиро, — представился он девушке. — Еле вас разыскал!

— О чём вы говорите? — Краузе, завершив осмотр, поднялся. — Какое ещё «взаперти»? Вас разве кто-то насильно ограничивал в передвижениях? — спросил он у Эли.

— Ну… — начала та, слабо представляя, что происходит.

— Вот именно, что нет! — перебил главврач, повышая голос. — Мефрау Герцена, как вы её назвали, вольна была в любой момент покинуть моё заведение, и никто бы не предпринял никаких попыток помешать ей в этом! У нас не концлагерь! А если вы намекаете на запертую дверь, то, во-первых, это сделано в интересах самой пациентки: вы же видите, у неё не прошли ещё все последствия приступа! А во-вторых, специфика моего учреждения предусматривает элементарные правила безопасности, которые не только способствуют излечению самого пациента, но и сводят на нет любое воздействие на него других больных! Отсюда и частичная изоляция. А ваши обвинения, господин Шапиро, являются возмутительными!

— То есть ничто не мешает мне забрать мефрау Герцену с собой? — сразу же отреагировал профессор, впрочем, уже более спокойным тоном.

— Разумеется, если она даст на то своё согласие. — Краузе заложил руки за спину. — Но учтите, что девушка ещё очень слаба и нуждается в постельном режиме. Вам придётся подписать бумаги, что вы берёте за неё ответственность на себя. Активные действия ей пока крайне противопоказаны!

— Это мы ещё посмотрим, — недовольно буркнул Шапиро.

— И насчёт экспериментальности лечения, — продолжил Эрих. — Я вам могу предоставить полный отчёт: вы не найдёте там ни одного не только «экспериментального» — опять же, как вы выражаетесь, — препарата, но и сильнодействующего. Пациентке назначена всего лишь восстановительная терапия и витамины. Или вы полагаете витамины опасными для её жизни?

— Я ничего не полагаю! — запальчиво заявил Шапиро. — Я профессор истории, а не медицины!

— Вот именно!

— Но я забираю мефрау с собой! Если требуется что-то подписать — извольте! У меня есть место, где ей окажут надлежащий уход! И без всяких решёток на окнах!

Эрих хотел было возразить, но, видимо, решил, что ни к чему конструктивному перепалка не приведёт. Решительная позиция гостя урегулированию ситуации в пользу клиники явно не способствовала.

— Как хотите, — неожиданно легко согласился он. — Frau Birte, bereid de nodige begeleidende papieren voor[7], — обратился он к медсестре.

Та холодно кивнула.

После этого Краузе откланялся и покинул палату вслед за своей подопечной.

Профессор же тем временем присел на краешек кушетки.

Элис, настороженно на него глядя, подтянула простыню под подбородок.

— Как вы себя чувствуете? — вкрадчиво поинтересовался Шапиро. Он попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка вышла скорее жалкая.

— Ну… — начала Эля и увидела себя, недавнюю, как бы со стороны: как она «ползла» от «лавины». Её щёки залил румянец стыда.

— Больше вам беспокоиться не о чем! — заверил её профессор. — У меня есть очень хороший знакомый, а у него — приличная клиника. Мы перевезём вас туда и, когда вы…

— Что-что? — Эля не поверила своим ушам. — Ещё одна клиника?!

— При всей одиозности подхода, — вздохнул Шапиро, — боюсь, что господин Краузе прав: вы ещё очень слабы.

— Но я…

— Не извольте волноваться! Вы знаете, почему я здесь? То-то и оно. Я здесь по поручению Никиты Михайловича. Именно он обеспокоился вашим, пусть и не долгим, отсутствием. Если бы вы только знали, сколько мне пришлось задействовать связей, чтобы вас отыскать!

— Никиты Михайловича? — тупо переспросила Эля. В голову ей словно напихали ваты.

— Ну да. Баженов Никита Михайлович. Только не говорите мне, что его не знаете! — Профессор вскинул на девушку тревожный взгляд.

— А-а-а… — облегчённо протянула Элис. — Никита. Знаю, конечно. Так бы и говорили!

— Что ж! — Шапиро деятельно хлопнул себя по коленкам. — Тогда — собирайтесь, не смею вам мешать! А я пока улажу все формальности с этими крючкотворами!

Сборы заняли минут сорок. В итоге Эля облачилась в один из своих походных нарядов: впрочем, во вполне себе стильные брюки от Bosco и элегантную блузу MSGM. Девушке также вернули её чемодан. Ну а сумочку со всеми прибамбасами она получила ещё раньше.

Главврач Эрих Краузе проводил их с профессором до двери корпуса. Док был хмур и неразговорчив, а вместо прощания лишь сдержанно пожелал удачи.

Профессор же, окрылённый победой в противостоянии с администрацией клиники, напротив, казался неестественно оживлённым, пытался иронизировать, но получалось неважно и плоско: с чувством юмора у Шапиро были явные проблемы.

Эля спустилась с короткого крыльца и вслед за профессором отправилась по пустынной гаревой дорожке в сторону шлагбаума КПП. За ним виднелась припаркованная чёрная блестящая «ауди» представительского класса.

Где-то на полпути девушка по какому-то наитию обернулась.

В одном из окон четвёртого этажа виднелась размытая человеческая фигура.

Эля без труда сообразила, что это, видимо, Балабанов.

«Но почему он не вышел на балкон? — лениво подумалось ей. — Или док таки перекрыл ему туда доступ?»

В этот момент фигура за окном пришла в движение. Ганс что-то отчаянно показывал ей жестами, но что именно, с такого расстояния Элис рассмотреть уже не могла.

Глава 11

Фонд

Амстердам, 16 сентября 1889 года

Следующим