Город греха - Валентина Владимировна Гасс

Валентина Гасс

Город греха

Опасные удовольствия

Глава 1

Дождь

Амстердам, 15 сентября 1889 года

Эрих поёжился и попытался поднять воротник плаща ещё выше — хотя куда уж? Дождь сыпался сверху настолько мелкий, что казалось, сырость просто повисла в воздухе. Предутренний редкий и слоистый туман висел зябкой пеленой, окутывая своими неровными пластами проступающие в нём неподалёку здание рыбной биржи, примыкающую к причалу площадь и сам причал, который, как длинный помост, врезался в почти невидимую из-за сумерек воду бухты.

Вокруг было промозгло, сыро и неуютно.

— Вы должны найти того, кто это сделал! — жарко проговорил некто прямо в ухо Эриху. — Он должен получить по заслугам! Я… я…

— Ну-ну… — попытался немного умерить пыл говорившего Эрих. — Пока ведь ещё ничего толком не известно.

Говорившего взволнованным шёпотом звали Симон ван дер Берг, он работал адвокатом в муниципальном суде, и Эрих шапочно его знал. Они не то что приятельствовали, но не раз пересекались на общих приёмах. Похоже, Симон полагал Эриха одним из главных среди присутствующих, что, разумеется, не соответствовало действительности.

Симон выглядел сильно деморализованным и, кажется, дрожал. Он то и дело прихватывал Эриха за рукав плаща, словно стараясь передать нервный тремор и ему.

— А, это вы, Краузе? — Из тумана вынырнула фигура крепко сбитого мужчины с сержантскими нашивками на форменной шинели. — Что же вы тут стоите?.. Инспектор вас ждёт у тела! Прошу пройти! — Сержант указал рукой в сумрак, в котором слабо угадывался торец причала.

Эрих вздохнул, в очередной раз деликатно отцепил от себя руку Симона и двинулся в указанном направлении.

Ван дер Берг же, который порывисто двинулся следом, был остановлен сержантом.

— Не положено! — категорично заявил последний, перекрывая адвокату дорогу.

На дальнем конце причала суетилось несколько серых фигур.

Эрих миновал жидкое оцепление из двух констеблей — работы у них пока, по сути, не было, город ещё спал, и зеваки поблизости отсутствовали, — прошёл, пару раз поскользнувшись, по мокрым доскам настила и приблизился непосредственно к месту происшествия.

Над распростёртым телом склонились два человека в плащ-накидках. Один что-то измерял портновским сантиметром, второй осторожно прикасался к телу: в данный момент медленно поворачивал голову жертвы набок.

Судя по ранам, под убитой должна была натечь большая лужа крови, но дождь делал своё дело; а то, что не смылось, утекло через щели в досках настила.

— Приступайте уже, Краузе! — недовольно проговорил, не оборачиваясь, тот, что прикасался к голове жертвы. — Сколько можно вас ждать! Я не собираюсь тут лазить на карачках вместо вас.

— Я тоже рад вас видеть, инспектор Винк! — буркнул Эрих, присаживаясь перед распростёртым телом жертвы на корточки.

«Хорошо ещё, что делом не занялся лично Мертенс, — мелькнуло у Эриха, — этот высокопарный выскочка, непонятно за какие заслуги получивший недавно звание главного инспектора. Впрочем, не дело таким высоким чинам мыкаться по дождю и копаться в грязи, на то есть безотказный Винк. А его достижения в расследовании можно позже и себе приписать…»

Эрих поставил рядом с телом саквояж, раскрыл его и попросил одного из констеблей держать над ним зонт.

— Мало нам массовой драки у префектуры с ножевыми, — желчно проговорил Винк, поворачиваясь наконец к Эриху. — Так теперь ещё и доморощенный потрошитель объявился!

Краузе ничего не ответил, он внимательно осматривал раны жертвы. Под светом тусклых фонарей в руках полицейских, что освещали место преступления, разрезы выглядели ещё более зловещими.

Убитой оказалась молодая девушка. Жертва лежала на спине, на её лице словно бы застыла посмертная маска невыносимой скорби. Платье на ней было разорвано в клочья, обрывки пропитались алой кровью. Эрих осторожно отделил пинцетом прилипшие к холодной коже ошмётки, оголяя грудь девушки. За его спиной один из констеблей болезненно закашлялся и поспешно удалился, согнувшись пополам и прикрывая рот рукой.

Три глубоких разреза на теле убитой образовывали как бы треугольник, внутри которого зияла ещё более чудовищная рана — края разрезанной кожи разошлись, открывая внутренности.

Эрих ощупал сильными пальцами запёкшиеся рубцы, потом внимательно осмотрел шею жертвы.

— Обнаружил её сторож биржи, — пояснил тем временем Винк. — Вернее, не только её. Делал обход, заметил какую-то подозрительную суету на причале. И видимо, спугнул преступника. Всё его описание сводится к убегающей в ночь тёмной фигуре. Никаких примет, естественно. Мы полагаем, убийца свои дела не доделал. Не успел спрятать труп. Скинул бы с причала, и концы в воду, если бы не сторож.

— Труп всё равно бы нашли, — заметил Эрих, продолжая осмотр. — Течения в бухте нет, тело бы всплыло.

Винк пожал плечами. На его круглом мясистом лице блестели дождевые капли.

— А каково ваше предварительное заключение, господин внештатный эксперт? — поинтересовался он угрюмо.

— Причина смерти — асфиксия, — проговорил Эрих, не разгибаясь. — Характерные следы на шее. Разрезы сделаны, скорее всего, посмертно. Поэтому и мало крови. Но не только поэтому. Из грудины извлечено сердце. Причём не варварским способом, а почти профессионально. Значит, резал человек, умеющий работать со скальпелем. Порезы в виде треугольника не такие глубокие, как представляются, и сделаны пока с непонятной мне целью. Больше повреждений на теле, по первому осмотру, нет. Ни следов защитных ран, ни признаков сексуального насилия…

— Чёрт-те что, — не сдержался инспектор. — Похоже на какого-то психа.

— Более подробный отчёт после лабораторных исследований, конечно, — добавил Эрих. — Вы так и не взяли в штат нового судмедэксперта?

— У нас только стажёр, — недовольно буркнул Винк. — Поэтому и обращаемся к вам, Краузе.

— Премного благодарен, — с явной иронией отозвался Эрих. — Вокруг ничего не валялось?

— О чём вы?

— Откуда я знаю? Я вас спрашиваю.

— Нет.

— А там что? — Эрих указал на смутно виднеющийся в разгорающемся рассветном мареве небольшой предмет, лежащий у противоположного края причала.

— Якорь, — пояснил инспектор. — Видимо, кто-то забыл из мелких лодочников.

— С верёвкой? — спросил Эрих, разгибаясь и вставая.