Грань будущего - Хироси Сакурадзака

– А если кто-то другой уже украл его для вас?

– Не могли бы вы отдать мне его? Пожалуйста!

– Теперь ты совсем по-другому запела!

Я поднял пакет с чипом высоко над головой. Шаста несколько раз подпрыгнула, пытаясь дотянуться до него, но при росте сто пятьдесят два сантиметра шансов у нее не было. От запаха масла, пятнами которого была испещрена ее форма, у меня защипало в носу.

– Перестань меня дразнить, отдай деталь, а?

Прыг. Прыг.

– Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы его раздобыть.

– Я очень тебя прошу! Пожалуйста!

Прыг.

– Я тебе его отдам, но мне нужно кое-что взамен.

– Кое-что… взамен?

Нервно сглатывает.

Она прижала разводной ключ к себе, и грудь, внезапно обнаружившаяся под мешковатым комбинезоном, снова скрылась от моего взгляда. Шаста явно привыкла играть роль жертвы, проведя несколько лет с этими животными из отряда Войск специального назначения. Если ее всегда так легко достать, то, честно говоря, я их не виню…

Я указал пластиковым пакетом на огромный боевой топор, свисающий с клетки в самом конце казармы. Шаста, похоже, не поняла, на что я намекаю. Она настороженно обвела помещение взглядом.

– Я пришел, чтобы одолжить вот это, – произнес я, ткнув пальцем в топор.

– То ли у меня с глазами совсем плохо стало, то ли ты показываешь на боевой топор Риты?

– Бинго.

– Так ты тоже в бронепехоте?

– Японские войска.

– Мне трудно говорить об этом… Не хочу показаться грубой, но, если попробуешь подражать Рите, будет только хуже для тебя.

– То есть ты мне его не одолжишь?

– Если ты действительно считаешь, что тебе нужна эта штука, почему нет. Это всего лишь кусок металла, запасных у нас море. Когда Рита попросила раздобыть ей топор, я вырезала его из крыльев списанного бомбардировщика.

– Тогда почему ты не хочешь пойти мне навстречу?

– Ну, честно говоря, потому, что ты погибнешь.

– С ним или без него, рано или поздно я все равно умру.

– И я не смогу тебя отговорить?

– Скорее всего, нет.

Шаста замолчала. Рука, сжимавшая разводной ключ, безвольно повисла, взгляд расфокусировался. Выбившаяся из хвостика прядь упала на лоб, сразу прилипнув к поту и пятнам смазки.

– Я раньше была приписана к базе в Северной Африке, – пояснила она. – Лучший солдат лучшего отряда из тамошних попросил меня о том же. Я пыталась его отговорить, но в дело была вовлечена политика, все стало слишком сложно, поэтому в конечном счете я сдалась.

– И он погиб?

– Нет, выжил. Но о службе ему пришлось забыть. Если бы только я сумела найти способ остановить его…

– Не вини себя. Не ты же заставила мимиков атаковать.

– В том-то и дело. Он был ранен не в схватке с мимиками. Ты знаешь, что такое инерция?

– Я же окончил школу.

– Каждый из таких топоров весит двести килограммов. Подъемная сила Доспеха – триста семьдесят кило, в силовых костюмах можно орудовать таким оружием, но все равно остается проблема с инерцией, которая возрастает пропорционально приложенной силе. Если размахивать куском металла весом двести кило с силой, которую дает бойцу Доспех, тебя в буквальном смысле может разорвать надвое.

Я понял, что она имеет в виду. Эта инерция – именно то, что мне было нужно. Для того чтобы пробить эндоскелет мимиков с одного попадания, было необходимо что-то очень массивное. То, что в процессе я сам мог погибнуть, меня не слишком волновало.

– Послушай, я уверена, ты считаешь себя профессионалом. Но Рита – не обычный солдат. – Шаста сделала последнюю попытку переубедить меня.

– Я знаю.

– Больше того, она необыкновенный солдат. Она никогда не пользуется автобалансиром. И это вовсе не означает, что она выключает его перед боем. В ее Доспехе этой системы попросту нет. Она единственный член нашего отряда, который обходится вообще без балансира. В элитном отряде она стоит выше элиты.

– Я давно бросил использовать автобалансир. Но не думал о том, чтобы от него избавиться… Нужно будет это сделать. Меньше веса.

– А, так ты у нас станешь следующей Ритой?

– Нет. До Риты Вратаски мне как до луны.

– Знаешь, что Рита мне сказала, когда мы только познакомились? Что она рада жить в мире, полном войны. Ты можешь сказать то же самое? – Шаста взглянула на меня из-за толстых стекол очков. Я знал, что она говорит всерьез. Я не отвел взгляда и не сказал в ответ ни слова. – Но откуда у тебя это маниакальное желание заполучить ее боевой топор? – спросила она.

– Я бы не сказал, что это маниакальное желание. Я просто пытаюсь найти оружие, которое окажется более эффективным, чем молот-пробойник. Я могу взять копье или саблю, если таковые имеются. Сойдет все, что можно использовать больше двадцати раз.

– Именно это она и сказала, когда впервые попросила меня вырезать для нее топор. – Пальцы Шасты, сжимавшие разводной ключ, немного расслабились.

– Любое сравнение со Стальной Су… Валькирией – высшая похвала.

– Знаешь, ты очень… – Она замолчала, не договорив.

– Какой?

– Необычный.

– Возможно.

– Помни одно: этим оружием не так легко пользоваться.

– У меня много времени на тренировки.

Шаста улыбнулась.

– Мне попадались солдаты, которые считали, что могут пойти по пути Риты, и они неизменно проигрывали. Мне встречались и те, которые признавали, что она выше других на голову (тем более что это правда), и даже не пытались с ней сравниться. Но ты первый человек, понимающий, насколько далек от Риты, и вместе с тем готовый попробовать добиться тех же высот.

Чем лучше я понимал суть войны, тем отчетливее чувствовал, что Рита уникальна. Во второй петле, когда она присоединилась к физподготовке, я беззастенчиво разглядывал ее только потому, что был зеленым новобранцем, который ничего умнее не придумал. Но теперь, когда благодаря повторам петли я превратился в настоящего оператора Доспеха, разделявшая нас пропасть словно стала только шире. Если бы у меня не было в буквальном смысле слова неограниченного запаса времени, я бы сдался.

Подпрыгнув повыше, Шаста выдернула кремниевый чип у меня из руки.

– Подожди. Я сейчас выдам тебе бумаги на топор.

– Спасибо.

Она направилась было за документами, но остановилась на полпути:

– Можно задать тебе один вопрос?

– Валяй.

– Почему у тебя на руке написана цифра 47?

Я не знал, что ей сказать. Я не смог с ходу придумать ни одной более-менее убедительной причины, по которой солдат стал бы писать на руке какое-либо число.

– Ой, прости, это слишком… То есть я хочу сказать, я не спросила ничего лишнего?

Я покачал головой.

– Ты ведь знаешь, как люди вычеркивают дни в календаре? Я делаю что-то вроде того.

– Если число такое важное, что ты пишешь его на руке, значит, видимо, ты не хочешь его забыть? Может, это время до возвращения домой? Или дни, оставшиеся до дня рождения твоей девушки?

– Если бы мне нужно было назвать причину этой затеи… Я бы сказал, что это количество дней, прошедших с моей смерти.

Шаста больше ничего не сказала.

Я получил свой топор.

3

06:00. Проснуться.

06:03. Не обращать внимания на Ёнабару.

06:10. Выкрасть силиконовый чип со склада оружия.

06:30. Позавтракать.

07:30. Сделать стандартные упражнения.

09:00. Благодаря визуальному контакту определить длительность очередной сессии проклятущей физподготовки.

10:30. Одолжить боевой топор у Шасты.

11:30. Пообедать.

13:00. Приступить к тренировке с учетом ошибок, совершенных в предыдущем бою (в Доспехе).

15:00. Встретиться с Феррелом для тренировки с имитацией боя (в Доспехе).

17:45. Поужинать.

18:30. Явиться на сбор взвода.

19:00. Сходить на вечеринку Ёнабару.

20:00. Проверить Доспех.

22:00. Лечь спать.

01:12. Помочь Ёнабару добраться до постели.

Примерно так я и проводил этот день.

Все, кроме тренировок, превратилось в рутину. Я проскальзывал мимо часовых столько раз, что уже мог бы проделать это с закрытыми глазами. Я начал побаиваться, что такими темпами быстрее стану профессиональным вором, чем солдатом. Только вот от способности украсть что угодно откуда угодно в мире, в котором каждый новый день – вчерашний, толку мало.

Ежедневный распорядок почти не менялся от одной петли до следующей. Если я сильно отклонялся от него, то мог вызвать к жизни какие-то новые события, но если специально не пытался этого сделать, все шло по накатанной, как всегда. Словно все вокруг читали один и тот же сценарий, который им выдали вчера, а импровизация была признаком дурного тона.

В 11:36 я обедал в столовой номер два. Подавальщица налила мне то же самое количество лукового супа в то же самое время в ту же самую миску. Я точно так же отдернул руку, чтобы на меня так же, как вчера, не попали капли, летевшие по точно такой же траектории. Не отвечая на приветствия подзывающих меня к себе сослуживцев, я двинулся к своему обычному месту.