Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год - Вокруг Света

Зачем были построены эти сооружения? Попытаемся и мы предложить свою гипотезу, основывающуюся на наших профессиональных знаниях и отличающуюся от гипотезы, приведенной в очерке. Там говорилось, что эта система стрел скорее всего загоны для гигантских облавных охот на мигрирующих куланов и сайгаков.

Прежде чем высказать свои соображения, напомним, что плато Устюрт — засушливое, безводное, и кочевникам-скотоводам, чтобы выжить, приходилось прежде всего думать о том, где добыть воду. Где же они могли ее добыть?

Устюрт — это возвышенность на коренных (каменистых) породах, покрытых небольшим слоем четвертичных отложений. Грунтовые воды, которые встречаются в этих отложениях, — соленые, реже солоноватые, непригодные для людей и скота. Подземные залегают глубоко в толще коренных пород. Единственным источником воды были осадки. Но в теплое время года их выпадает очень мало, и лишь в холодный осенне-зимний период — около 50—100 миллиметров. Это тоже немного, но так как серо-бурые, нередко такырные солонцеватые тяжелоглинистые почвы слабо впитывают воду, образуется сток.

Чтобы пережить засушливое время, и были построены «стреловидные планировки». По нашему мнению, эти планировки представляют собой древние обводнительные сооружения лиманного типа. Рвы с валами на внешней стороне задерживали сток воды со всей заключенной между ними территории и направляли его в расположенные ниже стреловидные треугольники-водохранилища. Кольцеобразные же углубления в углах треугольников («ямы») — по-видимому, глубокие, теперь заиленные колодцы, вырытые в твердых непроницаемых для воды породах. Эти колодцы служили, наверное, дополнительной емкостью для воды.

Подтверждением этой гипотезы может служить то, что все «стреловидные планировки» направлены острием на север (к Аральскому морю), то есть по существующему на плато Устюрт уклону. Конечно же, кочевники понимали, что вода течет только по уклону. На месте бывших рвов видна сочная растительность: значит, даже теперь здесь задерживается и накапливается влага.

Несомненно, предложенная гипотеза, как и всякая другая, требует проверки. Неоспоримым доказательством ее истинности послужило бы то, если бы с помощью приборов установили, что все рвы и валы действительно были построены по уклону, что треугольные площадки представляли собой углубления (копани), что «ямы» в углах копаней были ранее глубокими колодцами.

Интересно было бы восстановить хотя бы одну из таких систем. При современной технике это нетрудно. Затем понаблюдать за ее действием, определить запасенные объемы воды и, следовательно, возможное значение этих систем для животноводства. А после этого подумать о целесообразности использования таких систем в наше время.

Вообще лиманное орошение пастбищ было известно человеку давно. Сохранились и следы древних лиманов. Так, например, в Присивашье нами были обнаружены еле заметные следы валов. Осматривая их (к сожалению, не с самолета), мы в какой-то мере выявили схему их расположения.

Система представляла собой два треугольника: большой и поменьше, соединенные как бы срезанными вершинами. Площадь большего треугольника была покрыта слабопроницаемыми для воды солонцеватыми почвами с редкой солонцовой растительностью, а на площади меньшего треугольника поднимались луговые злаки, свежие и густые.

Из схемы расположения валов и валиков внутри треугольников можно было представить, как работала система. Земляные валики большего треугольника собирали осадки и направляли сток воды в меньший треугольник. Там и зеленели сочные пастбища.

Так улучшали пастбища в давние времена в крымском Присивашье. Заметим, что такая конструкция лиманного орошения пастбищ по качеству ничуть не уступала современной. А если сравнить ее с конструкцией глубоководных лиманов, которые строились у нас в конце XIX — начале XX столетия, то она совершеннее, так как обладает способностью распределять сток и увлажнять почву более равномерно и экономно. Только лишь последние конструкции так называемых мелководных лиманов могут сравниться с ней.

Обводнительные и оросительные системы лиманного типа сейчас широко распространены в нашей стране. Эти системы строятся, естественно, на основе последних достижений науки и техники, однако же при их сооружении не следует пренебрегать и практикой далеких наших предков.

А. А. Сидько, кандидат сельскохозяйственных наук

Согласие времен

Старый дом

О том, что городу тысяча лет, торжественно рокотали стройные аккорды под сводами церкви Марии и Морица, звенела музыка в доме, где родился композитор Гендель, деловито вещали экскурсоводы в музеях промышленного развития.

Под вечер мой гид по музеям Галле, центра округа на юге ГДР, Фриц Гендель, популярный в городе трубочист, подвел меня к еще одному зданию музейного вида. Тут я сказал, что истории мне на сегодня, пожалуй, хватит.

— Не бойся, это пока не музей. Здесь я живу.

Открыв резную дверь, расписанную яркими красками, Фриц повел меня по лестнице на второй этаж. Переступив порог квартиры, я сразу очутился в XX веке.

Еще несколько секунд назад при взгляде на это нарядное здание с нависающим над головами прохожих эркером, вживленными в камень деревянными балками, с маленькими, будто ячеистыми окошками, я готов был ручаться, что внутри обитают одни лишь экспонаты да воспоминания. Но увидел просторную гостиную с современным шкафом-стенкой, телевизором и электрокамином.

Как выяснилось, за многими фасадами домов города Галле в стиле готики, ренессанса и барокко скрывались современные благоустроенные квартиры. Фасады были окрашены в нежно-розовые, гранатовые, бирюзовые — любые цвета, кроме скучного.

И все это — в центре второго по своей индустриальной мощи округа ГДР! Нужна ли химикам предприятий-гигантов «Буна» и «Лёйна», металлургам Мансфельда или корабелам Рослау подновленная старина? Может, естественнее смотрелись бы на улицах и площадях индустриального Галле стеклобетонные исполины? В ответ молодой трубочист Гендель только пожал плечами:

— Лично меня после моей работы на природу тянет. На деревья взглянуть, лужайки — глаз разнообразия требует. Но для природы не всегда есть время. А вот эти разноцветные домики я вижу каждый день. Тоже взгляд успокаивают. Ну а потом стены тут чуть не в метр толщиной. Я, видишь ли, не только трубочист, но и трубач. Играю и сам немного сочиняю, все-таки я — Гендель. И соседям моя музыка не так на нервы действует.

— А те, кто живет в новостройках, в Галле-Нёйштадт, например, они не завидуют этому?

— У них есть свои преимущества, зелени побольше. И потом они всегда сюда могут прийти в свободное время. И приходят, очень многие.

— История привлекает?

— История историей, да только прошлое на современность работает.

Оркестр, где я играю, выступает в старинном замке Виндишлойба, который когда-то принадлежал баронам Мюнхгаузенам. Могу не объяснять, кто такие? Фамилия известная. Так вот, этот замок добровольцы из ССНМ отреставрировали своими силами. Теперь проводим в нем отпуска. Бывшие покои баронесс Мюнхгаузен отданы молодоженам. Есть в замке спортивный и танцевальный залы, бар, библиотека. А украсили все эти помещения сами отдыхающие. Со всей республики собирали в замок старинную мебель, рыцарские доспехи, канделябры. Но есть одно условие: делать все усовершенствования так, чтобы ни гвоздя не вбивать в древние стены. Сам Мюнхгаузен не додумался бы до такого.

При этой сложной реконструкции — особенно жилья — даже получается экономия. Мы не тратим денег на строительство нулевого цикла, на необходимые каждому новому микрорайону магазины, школы, кафе. А главное — работа очень интересная, творческая, каждого увлекает. Рабочие завода стройматериалов по собственной инициативе создали поточную линию по выпуску стропил, перекрытий, оконных рам для домов, которым нужно вернуть молодость. Или, если хочешь, старость. Теперь у нас не только дома, целые районы реставрируются...

Традиции красного Мансфельда

Духовные ценности обретают второе дыхание не только в архитектурном облике Галле.

В Мансфельде, шахтерском районе округа, я попал на чествование победителей социалистического соревнования среди молодежных бригад района.

Чествование должно было состояться в городе Хетштедт. Фриц Гендель, которому предстояло играть в оркестре на торжественной церемонии, привез меня сюда пораньше и первым делом привел на площадь, сплошь уставленную лотками. За каждым из этих лотков стояли юноши и девушки с эмблемами Союза свободной немецкой молодежи на синих рубашках.