Только ты - Мелани Харлоу

— Посмотри на себя, — раздался голос Эмми со стороны лестницы. Я обернулся, и увидел, как она спускалась, снова одетая в джинсы и свитер.

Я положил Пейсли на сгиб локтя и, опираясь на одно колено, дал ей остальную часть бутылки.

— Неплохо, правда? — я попытался сделать вид, что легко справляюсь с этим.

— Совсем неплохо, — она подошла и села рядом с нами, наклонилась, чтобы убрать волосы со лба Пейсли. — Твой папочка хорошо о тебе заботится?

Мой желудок сжался.

Папочка.

Я прочистил горло.

— Мне нужно сделать покупки для нее. Ты знаешь где?

— Возможно, «Target», или, может быть, «Babies «R» Us».

— Есть место под названием «Babies» R»Us»? — спросил я недоверчиво.

— Да, — она хихикнула. — Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Конечно, да.

На самом деле я хотел дать ей свою кредитную карту, чтобы она сама все купила.

— Только если у тебя есть время.

— Сегодня вечером у меня свадьба, поэтому мне нужно поработать, но я смогу помочь тебе сегодняшним утром, — она вздохнула и упала на мой диван. — Хотя мне определенно нужен сон.

— Сон звучит потрясающе, — я отложил пустую бутылку и опустил Пейсли, чтобы снова дать ей отрыгнуть.

— Спи тогда, когда она это делает. Говорю тебе, это единственные разы, когда ты сможешь спать, — она встала на ноги. — Я, наверное, пойду домой. Тебе что-то нужно, пока я не ушла?

Я хотел, чтобы она осталась подольше.

Что я буду делать с малышкой? Что, если она начнет кричать, а я не смогу ее успокоить?

— Нет, не думаю.

Она, кажется, почувствовала мой страх, потому что похлопала меня по плечу.

— У тебя все получится, Нейт. Ты прекрасно справляешься, все отлично.

Я глубоко вдохнул и выдохнул.

— Спасибо. Думаю, я все еще переполнен адреналином.

Эмми кивнула.

— Ты расскажешь кому-нибудь? Семье? Коллегам?

Мысль о том, чтобы рассказать маме ужасала меня. Это была женщина, которая боялась оставить дом и купить продукты, ведь у нее могла начаться паническая атака в «Kroger» (сеть супермаркетов). Она носила перчатки абсолютно в любом месте, потому что ужасно боялась бактерий. Ее врач был на быстром наборе, чтобы ничего не случилось, будь она в общественном месте.

К счастью, у нее был давний сосед, который часто виделся с ней, добрый самаритянин, который следил за тем, чтобы в доме была еда, который вез ее куда угодно, и который звонил мне в случае опасности, чтобы я поговорил с мамой, оценив ситуацию и ее психическое состояние. Мне иногда приходилось ехать три часа в Гранд-Рапидс и вытаскивать ее из дома. Обычно она переставала принимать таблетки из-за какого-то иррационального страха, что кто-то в аптеке пытался отравить ее. Как только я убеждал ее в обратном, она снова принимала их, и в течение нескольких дней ее настроение улучшалось. Я старался быть терпеливым к ней, напоминал себе, что она не всегда была такой, что когда-то она была счастливой, хорошо выглядящей женщиной с красивым домом, крепким браком, большим количеством денег в банке и двумя здоровыми сыновьями. Должно быть, она думала, что все это будет длиться вечно. Разве мы все так не думаем?

Пейсли еще не отрыгнула, поэтому я встал и положил ее на одно плечо.

— Я пока об этом не думал. Мой мозг немного перегружен. Наверное, мне все равно придется рассказать им, но пока, только ты знаешь, — я нахмурился. — Хотя, если сегодня мы увидим кого-нибудь, пока совершаем покупки, у нас должно быть хорошее объяснение, почему мы с тобой внезапно завели ребенка.

Она засмеялась.

— Мы что-нибудь придумаем. Скоро увидимся.

Как только она исчезла, я понял, что должен был пойти в туалет, пока она была здесь. Что теперь я должен делать? Я не мог просто оставить Пейсли. Моя квартира была полна твердых поверхностей и острых предметов, родительского кошмара. Но я также не мог взять ее в ванную. Это казалось неправильным. В конце концов, я привязал ее в автокресле и оставил в своем шкафу прямо у двери ванной. Но я чувствовал себя виноватым, она плакала все это время, хотя я был там меньше минуты. Я открыл дверь, как только мои руки были чистыми, и снова поднял ее.

— Я все еще здесь, — сказал я ей. — Видишь? Я все еще здесь.

Она перестала плакать, и я изумился, как быстро ребенок может привязываться к кому-то. Как легко они доверяли. Вчера в это время она никогда не видела меня, никогда не слышала моего голоса, даже не знала, что я существую. Теперь я мог успокоить ее, просто держа ее и разговаривая с ней. Это было вроде мило, но и страшно, как ад. Я не был уверен, что достоин такого доверия, и я, конечно, не чувствовал, что заслужил это. Но, возможно, я смогу сделать это для нее. В первый раз подавляющее желание защитить ее поразило меня, и я разозлился на Рейчел, не только из-за того, что она солгала мне или винила во всем меня, но и из-за того, что покинула нашего ребенка. Я все больше осознавал каждую минуту того, что малышка, должно быть, переживала, пытаясь найти знакомого родителя. Не было никакого оправдания оставлять Пейсли, как сделала это она.

— Пейсли, — бормотал я, спускаясь с ней вниз. — Это, вроде как, милое имя. Интересно, какое твое второе имя. И дала она тебе мою фамилию или свою? Это как-то неправильно, что я не знаю полного имени своего собственного ребенка, не так ли? И, может быть, я должен перестать говорить, черт возьми.

Внизу, я разложил пеленку на коврике, положил туда ее плюшевого медведя и лег рядом с ней. Она счастливо лежала на спине и шевелилась, издавая миленькие звуки и пуская слюни, пока я зевал, и пытался не спать.

Боже мой, будет ли каждая ночь такая же, как прошлая?

Я бы не выжил. Никто не смог бы.

Она снова заплакала, и я поднял ее, пытаясь пружиниться на ногах, как делала Эмми прошлой ночью. Она все еще не успокаивалась, поэтому я попробовал спеть ей песню. Я был не лучшим певцом в мире, но к тому времени, когда я пробрался через несколько рождественских мелодий, которые были единственными, где я знал все слова, она заснула.

Я с тоской посмотрел на диван.

Может быть, я лягу на несколько минут. Закрою глаза. Это все, что мне нужно. Несколько минут, закрыв глаза. Но смогу ли я сделать это, не разбудив ее?