Охотник на богов. Том 3 (СИ) - Кондакова Анна

Это был взгляд филина.

Молчаливого сурового охотника.

Самого его тела не было видно, только глаза и брови, но если представить, какого он был размера, то получалось, что намного крупнее Опоры Бога, а ведь та тварь внушала ужас одним своим видом.

«Да, Нокто довольно рослый типчик, — подтвердил Годфред. — Но большой размер ещё не означает высший класс, хотя одинокому Богу Ночи вполне хватает его мощи».

Я медленно сунул руку себе за пазуху и достал амулет Нари Катьяру, крепко обхватив его ладонью.

Круглые глаза филина моментально приблизились.

— Моя луна… луна… луна… — послышалось отовсюду тягучим и жадным шёпотом.

В то же мгновение, будто отзываясь на зов своего хозяина, обычный стальной полумесяц в моей руке вспыхнул лунным светом — таким же спокойным и ровным. Он осветил округу, но кроме темноты я всё равно ничего не увидел.

Просто темнота стала другая — серая, что ли. И какая-то туманная, пепельная, будто я находился среди грозовых облаков прямо на небе, а в руке действительно держал миниатюрную луну, самое настоящее светило. Хотя, как известно, сама луна не источает свет, а лишь отражает солнечные лучи, поэтому и светится, но это не меняло сути.

— Моя луна… луна… луна… — повторил Бог Ночи.

Его гигантские красные глаза стали ярче, в чёрных зрачках отразился образ амулета — светящийся полумесяц.

«А теперь дай-ка папочка всё разрулит», — попросил Годфред.

«Только лишнего не болтай», — ответил я.

«Пф-ф, где я и где „болтать лишнего“?».

«Тебе честно сказать?».

«Ой, всё, не начинай».

Я добровольно отдал Годфреду под контроль своё тело и позволил разговаривать своим голосом. Наша связь окрепла ещё больше, поэтому переход показался мне таким же естественным, как будто это был я сам.

Но всё же это был Годфред.

В одной руке он всё так же держал косу, а в другой — амулет. И как только Годфред взял управление телом, Бог Ночи прошептал:

— Здравствуй, Годфред… Годфред… Годфред…

Тот поморщился.

— Я с одного раза услышал, так что давай без показушного эха, дружище. Все уже поняли, что ты крутой парень и у тебя есть эхо. У меня вот тоже много чего есть, но я же не ору об этом на каждом углу. И, кстати, давай сразу договоримся, чтобы нас никто не слышал. Я люблю приватные переговоры, знаешь ли…

— Нас не слышат! — перебил его болтовню Бог Ночи. И правда, без эха. — Зачем ты убил мою Опору, Годфред?

— А ты зачем город разгромил и людишек покромсал?

— Они спрятали мою луну, и я лишился света.

Годфред усмехнулся.

— Ты же Бог Ночи, нахрена тебе свет? Как маленький. Ну да ладно, мне плевать, если честно. Давай обсудим кое-что другое. Чего вы там с Тхаги обсуждали-то?

Глаза филина отдалились, брови нахмурились ещё больше, почти перекрывая половину зрачка.

— Она хотела вернуть мне луну, а ты отнял её у меня! — шёпот Нокто стал громче и суровее.

— Тогда зачем ты подарил эту луну людям? — Годфред вскинул брови. — То даришь, то забираешь. Как-то нехорошо, а?

— Это было до войны… войны… войны…

— Опять ты со своим эхом, — вздохнул Годфред. — Ну отдай ты луну людишкам, пусть поиграются. Тебе что, жалко, что ли? Не будь скупердяем. Ты ж не жадный на самом деле. Ночь всегда щедра на подарки, мы оба это знаем.

— Это было до войны… войны… войны… — повторил Бог Ночи.

— Ага, я понял уже. Вот ты говоришь, что лишился света, потому что твою луну спрятали люди. Так пусть она светит снова, пусть эта хреновина работает, но в руках у человека. Ты же когда-то сам этого хотел, вот и будет тебе свет. Здорово же я придумал, а?

Он нахально подкинул амулет в воздух перед носом у Нокто, поймал и снова подкинул, деловито с ним играясь. Не доигрался бы только до смерти.

Бог Ночи хотел бы забрать амулет, да не мог — татуировка всё-таки сработала. Филин поднял брови и внимательно посмотрел на Годфреда.

— Ты ослабел, посланник мироздания. Ты погибнешь вместе с людьми, как и Тхаги. Богиня Смерти не ведает, что сама близка к смерти. Её уничтожат семеро Солнечных, что объединились в армию и готовят своё наступление. Это случится совсем скоро… скоро… скоро…

Годфред замер.

Теперь эхо не мешало ему переваривать информацию. Как и мне. Я во все уши слушал разговор двух богов, стараясь не думать о том, куда меня занесло.

— Семеро Солнечных, значит… — повторил Годфред, нахмурившись. Он явно понял, о ком речь. — И ты сказал об этом Тхаги?

— Сказал… сказал… сказал…

— И что она?

— Она ответила… ответила… ответила…

— Да ты издеваешься⁈ — взбесился Годфред. — Убери эхо и не делай из меня дурака! Я тебе не человечишко!

— Ты человек, — возразил Бог Ночи. — Сейчас именно человек… ты слаб и ничтожен…

И тут Годфред заулыбался.

— Кто это слаб? Я? Ага. Расскажи это своей Опоре. Ах да, я забыл, он же вот тут! — Он поднял косу выше. — Хочешь получить свою Опору обратно?

Глаза филина опять приблизились.

— Чего ты хочешь, Годфред… Годфред… Годфред?..

Тот моментально уцепился за возможность и начал предлагать:

— Так. Во-первых, убери эхо. Ну правда, достало. Во-вторых, позволь своей луне работать в руках человека. Та девчонка будет нам полезна. Тебе ведь нужен свой человек внизу? А уж я сделаю так, чтобы она была свободна делать собственный выбор и помогать богам.

— А в-тре-е-е-етьих? — протяжным шёпотом спросил Нокто.

— А в-третьих, присоединяйся к нам. Нас тут уже трое, не поверишь. Я, Тхаги и малыш Мозарт, Бог Гор. Классы, сам понимаешь, разные, зато с нами не соскучишься. Ты же одиночка и ещё не примкнул к семерым Солнечным, значит, волен выбирать…

— НЕТ! — донеслось со всех сторон. — Тхаги недостойна моей помощи!

Годфред не удивился. Он ожидал такой реакции, поэтому примирительно сказал:

— Я, знаешь ли, тоже поначалу не горел желанием ей помогать. Она меня выбесила. Та ещё дура космического масштаба! Тебя она обидела незаслуженно, уж точно. Ещё и копьём крыло тебе проткнула, сучка. Но согласись, то чего она хочет, не так уж плохо.

— А чего она хочет… хочет… хочет?..

— Давай без эха, приятель, а? Ну сколько можно! — Годфред закатил глаза. — Тхаги хочет мира, вот чего. Она, конечно, с прибабахом и тараканы у неё в башке божественные, но она хочет мира. Чтобы все жили спокойно, а тот, кто не захочет жить спокойно, умрёт. Да, звучит забавно. Богиня Смерти хочет, чтобы все жили, но убьёт того, кто жить не хочет! Аха-ха! Заценил, а? Вот это парадокс! Но как есть, да. По сути, она хочет вернуть эпоху Одинай, но с учётом прошлых ошибок…

— ТЫ ВРЁШЬ! — громко оборвал его Бог Ночи. — Тхаги хочет заточить всех в Альманах!

— Да не вру я, во славу Вечной Ярости! — так же громко и очень искренне возразил Годфред. — Я не вру, дружище, а недоговариваю. Это другое. Ну да, наша крошка хочет заточить некоторых ребят в свой Альманах, но не всех, а только тех, кто не захочет жить спокойно. Ну ты знаешь, как она любит своих людишек, она лишь хочет, чтобы мы не мешали им жить, вот и всё. Вот ты же не мешаешь им жить, а значит, для тебя ничего не изменится. Делов-то, правда? А Тхаги извинится перед тобой за прошлое, можешь мне поверить… э-э… есть такая вероятность. Ну и ясное дело, никакого Альманаха можешь больше не бояться. Клятва Богини Смерти железна. Собственно, на этот крючок она меня и поймала. Знает мои слабые места, стерва. Но что поделать, вот такой я мягкий. А так бы я, конечно, ей припомнил все свои страдания… ага.

Я слушал Годфреда и понимал, что «болтать лишнее» — это его второе имя. Он столько всего наговорил, что можно было уже устать от его болтовни, но надо отдать должное — наговорил он неплохо, с нужными приманками.

Бог Ночи сдвинул брови, будто задумался, после чего опять отдалился.

— Ты только людские города больше не громи, ага? — быстро добавил Годфред. — А то как-то нехорошо получается. Я ж тут живу, у меня вон пацан малолетний на руках, резкий как понос, мне за ним присматривать, а ты громишь всё подряд. А мне потом что, в развалинах спать? Ну серьёзно. И не забывай, кстати, кто выпустил всех богов из Альманаха. Это ж моя заслуга.