Испанские и португальские поэты - жертвы инквизиции - Валентин Парнах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сарамаго. Кто? А вам какое дело? Я вхожу в мою дверь.
Меркурий. Дверь эта моя, и в нее никто не может войти, пока не скажет, кто он такой. Итак, либо пусть скажет, кто он такой, либо пусть убирается к черту. А не уберется, выброшу его в помойку.
Сарамаго. Нечего сказать, сеньор, учтивые, по-моему, помои! Спрашивать, чего я хочу в моем собственном доме!
Меркурий. В каком доме?
Сарамаго. Да в этом! Сверху донизу он мой, по милости моего хозяина, сеньора Амфитриона.
Меркурий. Какого Амфитриона? Того самого, который вернулся с войны?
Сарамаго. Да я и не знаю другого на этом свете.
Меркурий. Да разве он твой хозяин?
Сарамаго. Он самый, во плоти.
Меркурий. Э, да ты, кажется, бредишь!
Сарамаго. Верно, я всегда брежу, исполняя волю моего хозяина, сеньора Амфитриона.
Меркурий. Болван! Знаешь ли ты, что говоришь? Разве ты не видишь, что этот Амфитрион мой хозяин, мой?
Сарамаго. Сейчас я слуга вашей милости. Но как же Амфитрион может быть вашим хозяином, если у него только один слуга, я? Но лучше скажите мне: как вас зовут?
Меркурий. Меня зовут Сарамаго.
Сарамаго. Сарамаго? Еще лучше! А я-то после этого, я-то кто?
Меркурий. Все, что ты хочешь.
Сарамаго. Да я хочу быть Сарамаго, если бы вы этого и не хотели.
Меркурий. Так вот же тебе, плут, вот тебе две оплеухи за то, что ты так нагло украл мое имя.
Сарамаго. Придержите руки, сеньор, рассудите сами: do das[144]не дается в именительных падежах.
Меркурий. Так скажи мне правду, кто ты такой, а не то отвешу тебе еще оплеуху.
Сарамаго. Что вы хотите, чтобы я вам сказал? Скажу, что я Сарамаго, вы скажете, что это враки, скажу, что я не Сарамаго, будет то же самое. Итак, я не хочу, чтобы мне сказали: Inter ambobus errasti.
Меркурий. Значит, ты считаешь, что ты — Сарамаго?
Сарамаго. Если бы я и не хотел им быть, то только чтобы доставить вам удовольствие.
Меркурий. Так скажи, не бойся!
Сарамаго. Я скажу, если вы установите перемирие в войне оплеух.
Меркурий. Хорошо! Обещаю. Скажи! Кто ты?
Сарамаго. Вы знаете Амфитриона?
Меркурий. Как же не знать мне моего хозяина?
Сарамаго. Знаете ли вы в доме Амфитриона его слугу, жулика, худого, как вошь? Тело у него — винт, а ляжки — плети бичующихся монахов, одна нога — здесь, другая — там. Знаете?
Меркурий. Что-то не помню.
Сарамаго. Этого слугу, прескверного слугу, зовут Сарамаго.
Меркурий. Ах ты, наглец, негодяй, называть меня такими словами!
Сарамаго. Да нет, сеньор, ведь это — я.
Меркурий. Здесь нет другого меня, кроме меня. Теперь я понял, кто ты такой. Эй, держите этого вора! Он хотел ограбить дом Амфитриона!
Сарамаго. Не кричите! Подумают, что это — правда. Вор — вы сами: вы украли мое имя.
Меркурий. Как? Ты еще возражаешь? Получишь в морду.
Сарамаго. Теперь, сеньор, я понял, что я — ничто в этой жизни.
Меркурий. А мне-то что!
Сарамаго. Итак, сеньор, раз недостаточно быть Сарамаго, родившимся от хрена, чтобы позволить отнять свое имя, прошу вас, по крайней мере, позволить мне быть вашей тенью. Я и этим удовольствуюсь.
Меркурий. Не хочу: мне не надо оттеняться.
Сарамаго. Неужели, сеньор, моя рожа так мало ценится и так мало тениста, что я не заслуживаю быть даже вашей тенью[145].
Меркурий. Кто так вороват, что крадет мое имя, украдет и мою тень!
Сарамаго. Ну, это хорошо для черта Саламанкской пещеры.
Меркурий. Без зубоскальства! Что нам остается сделать?
Сарамаго. Что нам остается? Я остаюсь с моими оплеухами, а вы с моим именем.
Меркурий. Ну, убирайся, пока я не пролил на тебя дождь ударов!
Сарамаго. Значит, прощайте, сеньор Сарамаго!
Меркурий. Прощайте, сеньор Ничто!
Удушение гароттой женщины, уличенной в колдовстве.
Критский лабиринт[146] Акт II, сцена 7Тарамелла. Что же будет с вами, тетушка?
Сангишуга. Что же будет с тобой, племянница?
Обе. Что будет с нами?
Тарамелла. Хуже всего то, что господин Тезей убежит с Ариадной и женится на ней. Ах, жестокий Тезей! Обманул меня и бросил!
Сангишуга. Боюсь, что он женится на Федре: однажды она поручила мне передать ему шарф.
Тарамелла. Женится ли он на той или на другой, мне остается только сосать палец.
Сангишуга. А я, за мои грехи, осталась без посланника.
Тарамелла. Как! Не жениться на мне да еще похитить у меня драгоценность, которую дал мне Лидор! В ней ведь было все мое приданое.
Сангишуга. Как! Похитить у меня драгоценность, которую дал мне Фебандр!
Тарамелла. О, Принц Внезапной Страсти, черт бы тебя побрал!
Сангишуга. О, Принц Фиги, разрази тебя гром!
Тарамелла. Вот я и без Ариадны и без драгоценности.
Сангишуга. Вот я и без драгоценности и без Федры.
Обе. Что со мной будет?
Сангишуга уходит. Появляется Эсфузиоте крылатый и начинает летать.
Эсфузиоте. Ни один сутенер не достигал еще подобных высот. Честное слово! Захочу — смогу мочиться отсюда на весь мир!
Тарамелла. Как подумаю об этом наглеце, удивляюсь, что я еще не лопнула от ярости.
Эсфузиоте. Ну-с! Спустимся немного! Как велик мир! Э, да это Тарамелла, она стала светской женщиной. Сейчас поболтаю с ней. Гоп!
Он немного спускается.
Тарамелла. Что это за змей? Я слышу, он где-то летает.
Эсфузиоте. Трр! Трр!
Тарамелла. Прочь, проклятый змей!
Эсфузиоте. Прощай, Тарамелла! Трр!
Тарамелла. Да кто это говорит со мной? Ведь здесь никого нет...
Неизвестный автор XVIII века или Антонио Жозэ да Сильва Диалог о смерти АбдолонимСмерть всегда страшна. По мне,Лучше, если боль мгновенна.Но из казней несравненнаСмерть на медленном огне:Злейший путь в своей длине,Всех путей однообразней,С позднею развязкой казней,Смерть во множестве скорбей,Чем замедленней, тем злей,Чем длинней, тем безобразней!
Пиментан (шут, слуга Абдолонима)Заметьте, сеньор Абдолоним, что наши театры освобождены от десятин и от десятистиший, но, раз вы так шикарны, я тоже хочу уплатить свой налог и облегчить совесть:
Может статься, любит всяПублика другой род смерти.Я же кончить так, поверьте,Никогда бы не взялся:Сдохнуть, в воздухе вися,Будто гроздья винограда?Нечего сказать, награда!Нет, смертишка, нет, ни в жистьНе повисну, будто кисть,Глоткой вниз[147], о нет, не надо!
ОБВИНИТЕЛЬНЫЕ АКТЫ, ПРИГОВОРЫ, ПРОТОКОЛЫ, ОПИСАНИЯ АУТОДАФЕ
Вальядолидская инквизиция XVI век
Обвинительный акт по делу Луиса де Леона[148]Достославные сеньоры, я, лиценциат Диего де Аэдо, прокурор при сем Священном трибунале, как надлежит по закону, предстаю пред Вашей Милостью и обвиняю маэстро брата Луиса де Леона, ордена св. Августина, профессора богословия при Саламанкском университете, потомка поколений евреев, содержащегося в тюрьме при сем Священном трибунале и присутствующего здесь. Излагая данное дело, с соблюдением правил судопроизводства, я заявляю, что вышеупомянутый подсудимый, учитель и священник, тем самым обязанный преподавать святое католическое вероучение, высказывал, утверждал и поддерживал множество еретических, предосудительных и скандальных мыслей и мнений. В частности, я обвиняю его в преступлениях по следующим пунктам:
1. Во-первых, с душой, обреченной отпасть от истины и от непререкаемого значения священного писания, подсудимый говорил и утверждал, что в издании Вульгаты[149] якобы содержится множество подделок и что можно предпринять новое, лучшее издание.
2. Item[150], в одном собрании богословов, — где некоторые лица утверждали, что выдержки из пророков, приведенные в евангелиях нашим господом и его апостолами, должны пониматься в ином смысле, т. е. согласно тому, как их истолковывают евреи и раввины, — вышеупомянутый брат Луис де Леон одобрил сии заявления и сказал, что хотя толкования и учения евангелистов и верны, но толкования тех же слов евреями и раввинами также могут быть верны, если даже смысл их будет другой, причем подсудимый утверждал, что возможны новые объяснения священного писания. От сего произошел великий скандал.
3. Item, когда одно лицо публично заявило, что в Ветхом завете не содержится обещания вечной жизни, вышеупомянутый брат Луис де Леон поддержал это мнение в споре против тех, кто утверждал обратное, т. е. истинное.
4. Item, вместе с некоторыми другими лицами, подсудимый предпочел Ватабло, Панино, раввинов и евреев — Вульгате и учению святых, в частности в передаче псалмов и книги Иова.
