Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс

Покинув редакцию газеты, Герсен остановился на тротуаре. Зайти в жандармерию? Герсен решил не связываться с полицией. Вряд ли они могли сообщить ему что-нибудь, чего он еще не знал. Даже если у местной полиции были какие-то полезные сведения, они наверняка не стали бы ими делиться с человеком, называющим себя журналистом. Кроме того, Герсен не хотел привлекать к себе внимание властей.

Развернув карту города, Герсен отметил местонахождение найденных адресов, а также лицея Филидора Бохуса. Лицей оказался ближе всего, на другом конце прихода Лотар. Остановив трехколесное автоматическое такси, Герсен поехал вверх по склону одного из девяти холмов по улице, окруженной небольшими отдельно стоящими домами. Некоторые дома, с высокими крутыми крышами, выложенными молочно-белой черепицей, были построены согласно древней традиции, из глазированного темно-красного кирпича. Другие проектировались в новом стиле «пустотелого ствола» — узкие бетонные цилиндры, погруженные под землю на две трети высоты. Встречались дома из искусственного песчаника — цельно сформованного прессованного грунта, дома из розовых или белых панелей, увенчанные куполами гофрированного металла, дома из многослойного картона с электрически заряженными прозрачными крышами, отталкивающими пыль. Дома-пузыри, отлитые из стекла или стеклометалла, широко распространенные на планетах Кортежа, не приобрели популярность среди обитателей Западной Европы, называвших такие сооружения «подсвеченными тыквами» и «бумажными фонарями», а их обитателей — «мутантами, порвавшими с человеческими обычаями». Такси остановилось напротив лицея Филидора Бохуса — угрюмого куба из синтетического черного камня, с парой кубов поменьше слева и справа.

Директор лицея, доктор Виллем Ледингер, оказался флегматичным дородным человеком с кожей оттенка яблочного пюре и длинным хохлом соломенных волос, завитым причудливой загогулиной на черепе, обритом наголо по бокам и на затылке. Герсен подумал, что не всякий директор школы осмелился бы появляться в таком виде перед тысячами подростков. Ледингер принял Герсена дружелюбно и без подозрений отнесся к фикции Герсена, заявившего, что журнал «Космополис» готовит обзор, посвященный современной молодежи.

«Не думаю, что вы найдете что-нибудь, что вызвало бы особый интерес у читателей, — заметил Ледингер. — Должен признаться, нынешние молодые люди, как бы это выразиться... исключительно обыкновенны. Конечно, у нас много талантливых учащихся и, само собой, достаточная доля тупиц...»

Герсен постепенно свел разговор к обсуждению разницы между сегодняшней молодежью и теми, кто учился в лицее больше двадцати лет тому назад; после этого уже не так трудно было упомянуть о Фогеле Фильшнере.

«Ах да! — вспомнил доктор Ледингер, поглаживая свой желтоватый хохол. — Фогель Фильшнер. Не слышал это имя уже много лет. Разумеется, тогда меня в лицее не было — я преподавал, ничтоже сумняшеся, на другом конце города, в технической академии Хульбы. Но мне были знакомы все подробности этого скандала. В образовательных учреждениях у каждой стены десятки ушей, как известно. Какая трагедия! Трудно понять, что заставило еще не оперившегося юнца отомстить таким образом всему, что ему было дорого и знакомо».

«Значит, с тех пор он не возвращался в Амбейль?»

«С его стороны это было бы глупо. Даже если возвращался, то не афишировал свое присутствие».

«В вашем архиве нет, случайно, какой-нибудь фотографии Фильшнера? Может быть, я посвятил бы отдельную статью этому знаменитому похищению».

Доктор Ледингер неохотно признал, что в архиве лицея должны были быть фотографии Фогеля Фильшнера: «Но зачем ворошить грязное прошлое? Это попахивает гробокопательством».

«С другой стороны, такая статья могла бы способствовать опознанию беглеца и его привлечению к ответственности».

«Ответственность? — доктор Ледингер скептически поджал губы. — С тех пор прошло тридцать лет! Да, истерический юнец совершил ужасную ошибку. Но, какова бы ни была тяжесть его преступления, с тех пор он, конечно же, успел раскаяться, возместить по возможности нанесенный им ущерб и помириться с собой. Какой смысл теперь имело бы так называемое «привлечение к ответственности»?»

Герсен был несколько озадачен неожиданным отпором со стороны директора: «Это имело бы смысл хотя бы потому, что убедило бы других в том, что похищения такого рода не остаются безнаказанными. Кто знает? Может быть, среди ваших учеников зреет новый Фогель Фильшнер».

Доктор Ледингер криво усмехнулся: «Не сомневаюсь в этом ни на минуту. Некоторые из наших юнцов — поразительные мерзавцы. Но не буду распространять школьные сплетни. И фотографии Фильшнера тоже распространять не буду. Нахожу ваше предложение совершенно неприемлемым».

«Сохранился ли школьный альбом, относящийся к году похищения девочек? Или, что было бы еще полезнее, альбом за предыдущий год?»

Несколько секунд доктор Ледингер молча смотрел Герсену в лицо — и с каждой секундой доброжелательность директора лицея улетучивалась. Поднявшись с кресла, он подошел к стене и снял с полки увесистый альбом. Директор молча наблюдал за тем, как Герсен перелистывал страницы альбома, пока не нашел уже известную ему фотографию девочек из хорового общества. Ткнув пальцем в фотографию, Герсен заметил: «Вот Джераль Тинзи, девушка, отвергнувшая Фогеля, что и побудило его к похищению».

Доктор Ледингер соблаговолил взглянуть на фотографию: «Подумать только! Двадцать восемь девочек пропали в Запределье, как в воду канули! Они погибли — или вся их жизнь изувечена. Я нередко задумываюсь над тем, что с ними стало. Какие-нибудь из них, наверное, все еще живы».

«А что стало с Джералью Тинзи? Надо полагать, вы знаете, что ее не было среди похищенных?»

Ледингер снова уставился Герсену в лицо, с еще бóльшим подозрением: «Возникает впечатление, что вы хорошо знакомы с этим делом — и что вы не вполне откровенно объяснили причину своего визита».

«Не вполне, — усмехнулся Герсен. — Меня интересует, главным образом, Фогель Фильшнер, но я не хочу, чтобы это было очевидно. Чем меньше людей знают, что я собираю информацию о Фильшнере, тем лучше».

«Вы работаете в полиции? Или в МСБР?»

Герсен продемонстрировал свое удостоверение репортера «Космополиса»: «Больше никаких рекомендаций у меня нет».

«Гмм... «Космополис» намерен опубликовать статью о Фогеле Фильшнере? На мой взгляд, это пустая трата времени, бумаги и чернил. Неудивительно, что «Космополис» быстро теряет престиж».

«Как насчет Джерали Тинзи? В вашем архиве есть ее фотография?»