100 знаменитых харьковчан - Владислав Карнацевич

Рассказ о большом ученом не может быть полным без описания его научной деятельности. Конечно, описывать ее не так и просто. Многие читатели, вероятно, все равно не поймут, о чем идет речь. (Говорят, все, что сейчас мы проходим по математике в школе, было известно ученым еще в XVIII веке). Но без этого нельзя.

Итак, основные направления научного творчества Стеклова — приложения математических методов к вопросам естествознания. Вообще, он всегда критиковал ученых, чьи исследования не могут быть применены на практике. Большая часть работ Владимира Андреевича относится к математической физике, он, как было сказано, является одним из основателей этой науки в нашей стране. Стеклов получил ряд существенных результатов, касающихся основных задач теории потенциала. Многие работы математика посвящены вопросам разложения функций в ряды по заранее заданным ортогональным системам функций (обычно к таким системам приводят краевые задачи математической физики). В основе этих исследований лежит введенное Стекловым понятие замкнутости системы ортогональных функций. Стеклов вплотную подошел к понятию гильбертова пространства. Владимир Андреевич ввел особый метод сглаживания функций, который затем получил большое развитие. Кроме того, Стеклов — автор ряда работ по математическому анализу, в частности по теории квадратурных формул, а также по теории упругости и гидромеханике. Известен он и как историк математики, философ и писатель. Ему принадлежат книги научно-биографического характера о Ломоносове и Галилее, очерки и статьи о жизни и деятельности Чебышева, Лобачевского, Остроградского, Ляпунова, Маркова, Пуанкаре, работа по философии «Математика и ее значение для человечества» (1923), а также книга «В Америку и обратно. Впечатления» (1925).

Вице-президент Академии наук придерживался строгого распорядка дня. С 10 утра до 17 или 18.00 занимался административно-хозяйственной деятельности в Академии. Затем обедал и около 19.00 ложился спать. Спал до 21.30 или 22.00, пил чай и садился за научную работу. Работа эта продолжалась до 5 часов утра, после чего академик ложился спать. «Вот уже 40 лет, — писал Стеклов в начале 1920-х годов, — веду я такой образ жизни и нахожу его донельзя целесообразным и полезным для дела… Слава создателю, дожил до 60 лет… Пусть такой образ жизни и сокращает мою жизнь лет хоть на пять. Велика беда, я зато за этот сокращенный срок сделаю больше, чем при другом режиме… Если бы мне предложили на выбор прожить 100 лет и сделать половину того, что я сделал и могу сделать, или 10 лет с условием, что я в это время выполню все, на что способен, я немедля принял бы второе предложение».

В сентябре 1925 года отмечался 200-летний юбилей Академии наук в Москве и Ленинграде, одним из главных организаторов которого был Стеклов. Во время экскурсии с иностранными учеными по Московскому Кремлю Стеклов промок под дождем, но простуду перенес на ногах, причем вскоре отправился за границу. После возвращения в Россию он в феврале 1926 года побывал в Казани на праздновании 100-летия неевклидовой геометрии Лобачевского, обратно ехал в холодном вагоне и снова простудился. Состояние здоровья становилось все хуже, но он продолжал заниматься делами Академии наук. Только в середине мая Стеклов согласился поехать в санаторий в Гаспре (Крым). Воспаление легких отягчилось сердечной недостаточностью, от которой 30 мая 1926 года Владимир Андреевич скончался.

Струве Отто Людвигович

(род. в 1897 г. — ум. в 1963 г.)

Один из ведущих астрофизиков XX века, был директором нескольких крупнейших обсерваторий в США, президентом Международного астрономического союза.

В 1793 году в Альтоне близ Гамбурга появился на свет Фридрих Георг Вильгельм Струве. В 16 лет не желающий вступать в ряды наполеоновской армии юноша бежал в Россию. Эта страна стала для него второй родиной. Он окончил Дерптский университет, а всю последующую жизнь посвятил занятию, которое, как и многие мальчишки, любил с детства, — изучению звезд. Звезды он уже не просто рассматривал, как в детстве. То, чем в основном занимался Струве, было традиционной для того времени позиционной астрономией, или астрометрией, иными словами, выяснением положения звезд. Но это далеко не полностью описывает сферу его интересов. Василий Яковлевич (так стали называть его в России) первым определил расстояние до звезды, установил ничтожно малую плотность вещества в голове кометы Галлея (положив начало астрофизическим исследованиям комет); оценил протяженность солнечной короны; установил наличие поглощения света в межзвездном пространстве. Он исследовал двойные звезды, измерял меридианы, составлял новые каталоги. Именно Струве создал и возглавил Пулковскую обсерваторию. Василий Яковлевич был одним из наиболее выдающихся астрономов своего времени. Он стал состоятельным человеком, получил дворянский титул.

На посту директора Пулковской обсерватории в 1862 году его сменил сын — Отто Васильевич. Не будем описывать всех его достижений. Он был главой обсерватории 27 лет, при нем появился здесь крупнейший для того времени телескоп-рефрактор. Его сыновья — Герман Оттович и Людвиг Оттович пошли по стопам отца и деда.

Герман в 1895 году стал директором Кенигсбергской обсерватории, а с 1904 года до своей смерти в 1920 году он руководил аналогичным учреждением в Берлине.

Младший брат Германа Людвиг Оттович стажировался у многих европейских астрономов, после чего занял должность профессора Харьковского университета и директора его астрономической обсерватории. В 1897 году на свет появился Отто Людвигович Струве. Кем он должен был стать?

Итак, Отто родился 12 августа 1897 года в Харькове в семье потомственного астронома харьковского профессора Людвига Струве. С детства все Струве, начиная с Отто Васильевича, учились одновременно немецкому и русскому языку. Не было проблем и с другими отраслями знаний. До 12 лет Отто Людвигович учился дома, затем поступил в 1-ю харьковскую гимназию. С юных лет он вместе с отцом смотрел в телескоп на звезды, с 10 лет уже делал самостоятельные наблюдения. От матери Отто унаследовал математические способности — Елизавета Струве была из знаменитого рода Бернулли.

Отто Струве, закончив гимназию, поступил в Харьковский университет, но его занятия прервала Первая мировая война. В сложившихся обстоятельствах Отто решил невозможным продолжать обычную учебу и отправился в Петроград, где поступил в артиллерийское училище. После него Струве был направлен на турецкий фронт. В Харьков он смог вернуться лишь в 1918 году после заключения Брест-Литовского мира. (Его семья резко не одобряла большевиков.) В 1919 году Струве окончил Харьковский университет и тут же был мобилизован армией Деникина. Отто Людвигович воевал на стороне белых вплоть до взятия войсками Фрунзе Перекопа, после чего он вынужден был отчалить к берегам Турции на одном из переполненных кораблей врангелевской эвакуации.

Так молодой человек оказался вдали от дома и в довольно бедственном положении. Вести из России поступали самые неутешительные. Брат Отто, который также воевал на стороне белогвардейцев, умер от туберкулеза, маленькая сестра утонула, отец скончался от сердечного приступа. Самому Отто приходилось жить в палатке в военном лагере, затем искать любую, самую грязную работу в Стамбуле. Помогли родственники. В Германии жила вдова его дяди Германа. Она обратилась к преемнику своего покойного мужа в Берлинской обсерватории П. Гутнику, который в свою очередь обратился за помощью к директору Йеркской обсерватории при Чикагском университете Фросту. Названная фамилия была Фросту хорошо знакома, и он решил уважить коллегу.

Отто Струве смог отправиться в США не сразу, пришлось копить деньги, работая грузчиком в Гамбурге, но наконец в 1921 году он отправился в Новый Свет. Там к нему присоединилась его мать.

Отто был назначен на скромную должность ассистента по звездной спектроскопии с очень небольшим окладом. На большее он и не рассчитывал — образование, которое он успел получить в Харькове, при всем уважении к традициям его семьи не удовлетворяло требованиям астрономии нового века. Теперь на первом плане была астрофизика, а на ее переднем крае — спектральный анализ. Именно по линиям спектра астрономы делали наиболее значительные выводы о строении, движении, массе небесных тел и, в первую очередь, звезд. Пришлось молодому ученому усиленно «догонять», «восполнять пробелы». Подналег он и на английский (которого, в отличие от ряда других языков, как раз не знал). До конца жизни Струве говорил по-английски с акцентом, но совершенно правильно.

Йеркская обсерватория переживала тогда нелегкие времена. Она явно уступала другим центрам американской астрономии, расположенным как на восточном (Гарвард, Принстон), так и на западном (Калифорния) побережье. Молодой, способный ученый пришелся очень кстати.