Марсианское диво - Алексей Корепанов

Когда в том же 1994 году пенетраторы автоматической межпланетной станции «Марс Обзервер» пронзили марсианскую поверхность в области Сидония и информировали о наличии под толщей песка и пыли золотого слоя, стало окончательно ясно, где находится то место, которое «видели» эксперты, контактировавшие с хрустальным черепом из Колорадо. Те, кто участвовал в подготовке Первой экспедиции – Стивен Лоу в их числе, – исходили из предположения о том, что золотой панцирь сохранился в первозданном виде до нынешних времен. Во всяком случае, вероятность этого считалась очень высокой.

Совсем недавно орбитальный марсианский разведчик, на одном из витков специально пройдя над Сидонией, не обнаружил атмосферной аномалии, от которой вставали дыбом волосы у специалистов. Для проверки, по команде из ЦУПа, был сделан второй заход со сбрасыванием капсулы и фотографированием и видеосканированием района, который в ЦУПе уже называли только Берегом Красного Гора. Если кто-то в чем-то еще и сомневался, то теперь места для сомнений не осталось: как показали размещенные в капсуле приборы, параметры атмосферы в этом месте больше ничем не отличались от параметров других участков.

А вот поверхность планеты вокруг Сфинкса очень даже отличалась. Прочная капсула, сброшенная без парашюта, не зарылась в кизерит, а осталась лежать под марсианским небом, и на снимках с орбиты было отчетливо видно: прилегающая к Сфинксу равнина потемнела и приобрела характерный блеск. Такой блеск мог появиться у первоначально рыхлого кизерита, если он сплавился в твердую массу под воздействием высоких температур. Создавалось впечатление, что над Берегом Красного Гора взорвалась небольшая атомная бомба. Или же там откуда ни возьмись появилась гигантская микроволновая печь. Появилась – и исчезла, изменив свойства грунта. Теперь никакой, даже самый мощный экскаватор не смог бы добраться до золотого панциря. Золото стало недоступным.

В природный характер этих процессов мог поверить разве что дошкольник, да и то далеко не всякий, – а таких в Национальном аэрокосмическом агентстве не водилось. Да, разногласия существовали, но касались они другого: одна часть специалистов, располагавших данной информацией, считала, что произошедшие метаморфозы вызваны работой каких-то автоматических систем, действующих без участия своих давно почивших в бозе создателей; другие склонялись к тому, что именно создатели причастны ко всем феноменам Берега Красного Гора. Создатели, до сих пор обитающие под поверхностью Марса.

Стивен Лоу относился к этой второй группе. Марсианская раса не исчезла, не погибла в космическом катаклизме, не покинула родную планету. Марсиане действительно существовали. Не на страницах книг, не в кинофильмах, а в реальности – и именно они распорядились судьбами участников Первой экспедиции. Марсиане владели секретами пространства и времени – и забросили на Землю Флоренс Рок, причем забросили в прошлое, на четыре десятка лет назад. Прежние представления о времени лопнули как мыльные пузыри…

И хотя то, что сказал по телефону Батлер, с трудом укладывалось в голове – а точнее, вообще не укладывалось, – Лоу был уверен: это не ошибка и уж тем более не розыгрыш. Оказывается, он все время подсознательно ждал какого-то фортеля, какого-то крутого виража – и дождался… Впервые в истории своей космической деятельности земляне наткнулись на ответную реакцию, причем, реакцию не природы, а иного разума.

Прежде, чем Батлер выключил мобильник, там, в клинике Святого Марка, Лоу задал ему вопрос:

– Алекс, как вы оказались в клинике? Вы что-то вспомнили?

– Нет, – после небольшой заминки ответил Батлер. – Это был давний разговор, еще на базе. Фло говорила о больной женщине.

Позже Стивен Лоу вспомнил эту заминку, и она показалась ему странной. Похоже, Батлер солгал. Похоже, память к нему вернулась, но он почему-то решил не распространяться об этом.

Но такие мысли пришли уже потом, а в то время, сразу же после звонка Алекса, Лоу вышел на руководство НАСА и сообщил невероятную новость о Флоренс Рок. И буквально через час вылетел в Чаттанугу.

Батлера он в клинике не застал, а застал сотрудников Агентства национальной безопасности. Еще до того, как прибыли из Вашингтона руководители программы «Арго», Лоу побывал в морге клиники Святого Марка и увидел тело пожилой женщины, значившейся по больничным документам как Элис Стоун. Лоу не мог бы с полной уверенностью утверждать, что перед ним именно постаревшая Флоренс Рок – хотя сходство, несомненно, было; в такой степени, в какой может существовать сходство между женщиной в двадцать восемь и той же женщиной через четыре десятка лет. При выходе из морга Стивена Лоу встретил ветхий старик с тростью, отрекомендовавшийся бывшим сотрудником АНБ ван Маареном, Деннисом ван Маареном, – и Лоу узнал историю пациентки клиники Святого Марка.

После анализа и сопоставления данных биологического тестирования и компьютерного моделирования внешности женщины, скончавшейся октябрьским утром в больничной палате, было со стопроцентной определенностью установлено, что это именно Флоренс Рок, нанотехнолог, участница Первой марсианской экспедиции, пропавшая внутри сидонийского Сфинкса.

И этот безусловный факт был, пожалуй, самым невероятным, самым впечатляющим в истории науки. Был бомбой, в пух и прах разметавшей все устоявшиеся концепции, все сложившиеся воззрения на свойства Вселенной. Открывались такие неожиданные новые дали, что впору было заказывать лед, много-много льда, дабы спасти мозги от вскипания.

Тело Флоренс Рок забрали из клиники, и что с ним собирались делать дальше – тайно похоронить? оставить как «вещественное доказательство»? – Лоу не знал. Он знал лишь одно: родные Флоренс Рок так и останутся в неведении о том, какова была ее судьба. Человеческая цивилизация не могла обходиться без строжайших секретов, и – кто знает? – возможно, такие секреты и позволяли ей идти к своему закату без лишних потрясений…

В тишине подземной комнаты вдруг раздался протяжный звук, похожий на жужжание бьющегося в оконное стекло шмеля. Стивен Лоу поднял голову и увидел, что стена напротив двери разъехалась в стороны, как створки лифта, открывая еще одно помещение.

– Заходите, пожалуйста, – донесся оттуда негромкий мужской голос.

Лоу встал и, взяв со столика свою папку, подошел к проему. Еще со своего кресла он разглядел, что его приглашают в совсем уже маленькую комнату, этакую кабину или бокс, только кресло в боксе другое – с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Кресло стояло боком к проему, перед выступавшей из стены параллельно полу серой пластиковой панелью. Там виднелась одинокая бутылка воды «Алэска Нестле» с нахлобученным на горлышко прозрачным одноразовым стаканчиком, а чуть выше нее приглушенно светился плоский экран размером с журнальный разворот.