Каббала - Артур Уэйт

Можно сказать в общих чертах, что соответствия, мной уже выявленные, были признаны с самого зарождения движения и, так сказать, в самом источнике. Космология и метафизика еврейской эзотерической традиции рассматривались, грубо говоря, мадам Блаватской как отражения или деривации более древнего знания и более высокого учения, которое якобы существовало на Дальнем Востоке с незапамятных времен147. Кроме таких общих заявлений и декларации позиций, никакого подтверждения этих частных мнений демонстрацией знания найти не удается. У автора «Разоблаченной Исиды» и «Тайной Доктрины» бездна материала, однако отбор оставляет желать много лучшего. С одной стороны, мадам Блаватская сообщает информацию, которую мы не можем проверить, поскольку не знаем, на какие авторитетные источники она ссылается; с другой – она порой делает заявления, с которыми трудно согласиться. Так она проводит различие между некой обычной, или Иудаистской, и универсальной, или Ориентальной, Каббалой. Если мало что известно об одной, то о второй не известно ничего, во всяком случае ничего определенного. «Ее адептов немного, но эти избранные наследники мудрецов, которые первыми открыли «звездную истину, которая сияет на великом Шемайе халдейского предания», объяснили «абсолют» и ныне почили от трудов своих»148. Это заявление, которое мы, разумеется, проверить не можем, а посему для любого критического изучения еврейской Каббалы оно не имеет никакого веса. Оно может служить разве что индикатором наличествующего в определенных кругах оккультистов смутного ощущения, что древнееврейская традиция была извращена149. Можно его принять и как свидетельство того, что, поскольку сам термин «Каббала» означает устное предание, оно стало использоваться применительно к едва ли не любому незаписанному знанию. Подобный подход, разумеется, грешит неточностью и никуда не ведет; хотя подобное безответственное бросание словами мы найдем и у Парацельса, и у многих позднейших писателей. Но это может сыграть злую шутку с теми, кто так ими бросается: они сами полагают различие между ученым и дилетантом. Правда, как правило, заявление, которое мы не можем проверить, сопровождается заявлением верифицируемым. В данном случае нам говорят, что Книга Сокрытия «самый древний еврейский документ по оккультному знанию»150, а я сильно сомневаюсь, согласится ли с этим любой исследователь, знающий реальность притязаний на большую древность, скажем, Сефер Йециры, не говоря уже о литературе Талмудической эпохи. Тут же добавлено, что Сифра ди-Цниута была составлена из другой более древней книги, которая не названа, но сообщается, что оригинал существует только в одном экземпляре и что он «столь стар, что наши современные антиквары ломают голову над ним несчетные часы и так и не могут прийти к общему мнению относительно того, на каком материале он написан»151. Полагаю, было бы антикварам над чем ломать голову, они бы непременно нашли ответ на вопрос. С этими двумя категориями заявлений мы можем сопоставить далеко не самоочевидное и, однако, слабо обоснованное утверждение. Так нам сообщают о восточных каббалистах, которые уверяют, будто традиции их науки насчитывают свыше семидесяти тысяч лет, на что автор замечает, что современная наука не может опровергнуть это и доказать, что их утверждение ложно; но вот в чем вопрос: могут ли эти каббалисты, не важно, с Востока они или откуда угодно, предоставить доказательства в пользу его истинности? Можно не привязываться к заявлению писательницы о том, что она якобы лично, из первых, так сказать, рук, знакома с каббалистическими книгами, которые считаются неоспоримо существовавшими, но в наше время утрачены. К таковым относится халдейская (арамейская. – Пер.) Книга Чисел152, которая, по уверениям другого авторитета, напарница Эш ха-Мецареф153, но в «Разоблаченной Исиде» ее называют частью великой Ориентальной Каббалы, а именно наследием тех самых лиц, о которых перед этим говорилось как об «объяснивших абсолют»154. К уроку, извлекаемому из утверждений подобного рода, можно добавить заимствованное мнение, основывающееся на не критическом отношении к предмету, как, например, что Талмуд, дескать, «темнейшая из загадок даже для большинства евреев»155, что тем самым приписывает мистический смысл комментарию на экзотерическое законодательство Израиля, о ценности подобного экстраполирования мы уже говорили выше156.

Нет смысла и дальше перечислять сомнительные утверждения, которые, в общем, полностью на совести мадам Блаватской. Достаточно сослаться на ее взгляды на аутентичность Зогара157. С одной стороны, говорится, что автор его рабби Шимон бар Йохай158, далее сказано, что он был «издан впервые» между 70 и 110 гг. н. э.159; а дальше больше: выясняется, что в том виде, в каком мы его сейчас имеем, он был написан рабби Моше де Леоном, оригинал был потерян, хотя в то же время его содержание оказалось «разбросано по многим второстепенным рукописям». У рабби Моше имелись сирийские, халдейские (арамейские. – Пер.) и христианские гностики, которые помогали ему. Подобные мнения, за отсутствием подтверждающих данных, не подлежат критике160.

Примечания

1 Lully. Illuminated Doctor, Alchemist and Christian Mystic. 1922.

2 Правильная датировка некоторых его произведений доказала бы, что между ними разница как минимум в столетие, но именно здесь такая путаница, а все общеизвестные источники информации только ее усугубляют. См., например: Blackie. Popular Encyclopedia. S. v. Alchemy.

3 См.: Waite A.E. Secret Tradition in Alchemy. 1926. P. 131, 132.

4 Testamentum Cremeri, Abbatis Westmonasteriensis, Angli, Ordinis Benedictini.

5 Книга была опубликована в Франкфурте в 1618 г. Мишелем Майером, как третий трактат Tripus Aureus, hoc est tres tractatus chymici selectissimi. В 1678 г. текст вновь появился в Museum Hermeticum Reformatum et Amplificatum, и в Англии он известен в этом собрании, изданном мною (2 vols. London, 1893).

6 Они представляют собой записки личного характера, но совершенно мифического порядка.

7 Эту курьезную книжку под названием «Сатанизм и магия», материал для коей почерпнут у Элифаса Леви, а пиротехническая терминология, которой он напичкан, у М. Гюисмана, составил Буль Жуа; здесь все легенды сплавлены в небольшую сказку, изданную в 1895 г.; это, пожалуй, последнее произведение, посвященное Раймонду Луллию, пока внимание филологов-испанистов, интересующихся староиспанским языком, не привлек каталанский поэт, носящий то же имя.

8 Доказательство тому обращение к Богу в начале Testamentum Magistri Raymundi Lullii (Mangetus. Bibliotheca Chemica Curiosa. Vol. I. P. 707, 708); последние слова теоретической части: «Laus honor et gloria Jesu» (Ibid. P. 762); Testamentum Novissimum, посвященное королю Карлу: «Ideo mi Carole dilecte, te in filium sapientiae dilectissimum ut fidei catholicae ampliatorem eligam»; и еще: «Accipe igitur in nomine sanctae Trinitatis et aeternae Unitati, &c.» (Ibid. P. 790).

9 См.: Waite A.E. Op. cit. Caps. IV—VI. Там есть полный обзор обоих Раймондов.

10 Надо признать, что Франк придерживается противоположного мнения, но, однако, сам факт, что он согласен с приписыванием Луллию вышеупомянутых трудов, не отменяет критическое к нему отношение. Он говорит, что Луллий был первым, кто открыл христианской Европе название и сущность Каббалы, что не имеет под собой никакой доказательной базы; он полагает, что было бы трудно определить, насколько глубоко Луллий «был посвящен в эту мистическую науку» или какое влияние оказала она на его доктрину. «Я воздержусь от того, чтобы вместе с историком философии (Теннеманн) утверждать, что оттуда он почерпнул свои верования в тождество Бога и Природы [я полагаю, что здесь Теннеманн неверно истолковал своего автора], но вместе с тем он, несомненно, имел о ней самое высокое мнение, считая ее Божественной наукой, истинным откровением, обращенным к разумной душе, и потому, вероятно, было бы позволительно предположить, что искусственные операции, к которым прибегают каббалисты с целью увязать свои взгляды со словом Писания, вроде подстановки чисел или букв для выражения идей или слов, оказали исключительно важное влияние на формирование Великого Искусства. Стоит отметить, что более двух с половиной столетий до существования соперничающих школ Луриа и Кордоверо, в то самое время, к которому некоторые современные ученые склонны относить зарождение Каббалы, Раймонд Луллий делает уже различие между старыми и новыми каббалистами». Франк, очевидно, строит свои основные положения на следующих пассажах: «Dicitur haek doctrina Kabbala quod, idem est secundum… Hebreaeos ut receptioveritatis cujuslibet rei doctrina revelatae animae rationali… Est igitur Kabbala habitus animae rationalis ex recta ratione divinarum rerum cognitivus. Propter quod apparet quod est de maximo etiam divino consequutive divina scientia vocari debet». Отрывок взят из Opus Raymundinum, о котором я уже упоминал.

11 Здесь я говорю о Раймонде Луллии – ученом, не важно, был он или не был тем каталанским поэтом, гениальность которого была открыта совсем недавно, причем усилиями ученых, которые ничего не знали об Ars Magna.

12 Здесь речь идет о каталанском поэте и авторе Blanquerna.