не менее 30 градусов. Мы заняли два одинаково желтых такси с одинаково черными водителями. Мы с Уиллом шли в головной машине, а ведомыми были Джеф и Кейзо. Нью-Йоркские таксисты – особая категория водителей. Легкость и нахальство, с которыми они порой втискивают свои машины в самые замысловатые лабиринты бесконечного транспортного потока, поражают. Не менее загадочным является их потрясающая способность предугадывать возможные осложнения на трассе и выбирать именно тот ряд, движение в котором всегда происходит чуточку быстрей, чем в соседних. Как правило, водитель отгорожен от пассажиров перегородкой из толстого звуконепроницаемого стекла, через которое, однако, очень отчетливо видны светящиеся красным светом показания счетчика: 1 доллар 15 центов за посадку и затем регулярно по 15 центов за каждые 200 метров пробега. Мы на большой скорости шли в левом ряду, зажатые со всех сторон машинами самых разных возрастов и типов. Даже четырехполосное в обе стороны движение не способно было существенно разрядить обстановку на трассе, однако водитель наш не терял олимпийского спокойствия. Табличка с его цветной фотографией и номером лицензии на разделяющем нас стекле одновременно предупреждала нас о том, что курить нельзя, потому как водитель наш аллергик и не переносит запаха дыма. С нами ему явно повезло: ни я, ни тем более предводитель не курили, потому он мог не волноваться. Теплый и, кажется, даже горячий ветер врывался в открытое окно, но не приносил нам желаемого облегчения. Трасса была зажата между крутыми бетонными стенами, искусно исписанными различными надписями и какими-то каннибальскими знаками неизвестными уличными художниками. Этот вид творчества стал бурно развиваться с появлением баллончиков с красками, позволяющими буквально в считанные минуты превратить серое унылое полотно бетона в красочный холст. Въехали на большой мост и слева увидели Манхэттен с его знаменитыми небоскребами. Выделялись Эмпайэр Стейт Билдинг, небоскреб компании «Крайслер» и самые высокие близнецы в мире – Всемирный торговый центр[36]. После некоторых довольно уверенных маневров мы подкатили к ярко освещенному подъезду отеля «United Plaza». Я отметил логичность и последовательность нашего продвижения к высотам цивилизации: из убогой палатки через одноэтажный коттедж к шестидесятиэтажному небоскребу! Просторный вестибюль утопал в зелени мягкого пушистого ковра, приглушающего и шаги, и разговоры. Все стены были в зеркалах, что создавало ощущение обилия людей в холле. Одних предводителей я насчитал целых пять, не говоря уже о нас с Джефом и Кейзо, которые были практически повсюду. Наши палатки в этом шикарном спальном дворце разместились точно посередине между небом (60-й этаж) и землей, то есть на 31-м этаже, а состав двоек выглядел так: я и Уилл, Этьенн и Мишель, Джеф и Кейзо. Бернар вообще, как оказалось, разместился в другом отеле вместе со своею подругой, что было гораздо естественнее. Взлетев в совершенно бесшумном зеркальном лифте в свои номера и наскоро разместившись (предводитель моментально превратил вполне цивильный номер в увеличенную копию легендарной «Eurekа», разбросав повсюду извлеченную из рюкзаков одежду), мы с такой же скоростью спустились в бар, где была намечена общая встреча. Темно-красный цвет обивки стен, мебели, скатертей на столах, пламя свечей определенно настраивали на боевой лад. Помимо Этьенна, Бернара и Мишеля здесь были Кати де Молль и ее помощница Дженнифер. В 9 часов нас позвали к ужину. Бедный «Dupont»! Ведь именно ему, спонсировавшему нью-йоркскую программу, мы были обязаны всем этим великолепием. И что ж в ответ? Какова была наша благодарность? Вдесятером мы поужинали на 513 долларов! Предводитель пребывал в некоторой растерянности, хотя при выборе блюд не отставал от остальных. «Нам надо постараться, чтобы на завтрашней пресс-конференции выглядеть наилучшим образом», – с мрачной решимостью произнес он, подписывая чек, принесенный официантом. Разморенные от сытного ужина и обилия превосходного красного вина, мы нестройными голосами выразили свою поддержку этой попытки предводителя вернуть доверие спонсоров. Впереди уже просматривались грандиозные контуры Трансантарктики.
Маршрут гренландской экспедиции 16.04–16.06.1988 г.
До старта осталось…
Подъем на Гренландский ледниковый щит
Ну и что мы стоим?!
К нам повернув, бедняги, заснеженный анфас, молили:
«Ставьте лагерь и распрягайте нас…»
Двое против ветра…
Найдите Уилла…
Стигер и Этьенн. Укрощение палатки…
В свистящем ветре тонут звуки, помогут пообщаться руки…
Раскапывая палатку, не закопай собак…
Над сугробом поднимаются заснеженные головы
Лагерь накануне «ночи Помпеи»
Шпион или Дипломат?
Наивно веря в чудеса, мы поднимали паруса
Грис-Фьорд
20 июня
Судьба? Превратностей изгибы?
Иль случай – оторви и брось?
Но вы в Нью-Йорк попасть смогли бы,
Пройдя Гренландию насквозь?!
Наше время отныне принадлежало спонсорам. Сегодняшний день должен был начаться по расписанию в 9 часов с интервью, совмещенным с завтраком (не самая плохая идея, особенно для меня, так как с моим английским в любом интервью самой содержательной частью был для меня завтрак). Нас с предводителем должна была интервьюировать Жаки Банашински, задачей которой, по всей видимости, было связать воедино наши показания, данные ей на старте экспедиции в Нарссарссуаке, с теми, которые мы дадим сегодня. Мне нравилось разговаривать с Жаки, поскольку в ее понимании интервью выражалось всегда в форме монолога интервьюируемой стороны, полностью фиксируемого портативным диктофоном. Такая манера ведения интервью заметно облегчала мое положение, так как не требовала от меня титанического напряжения памяти и умственных способностей, необходимых для понимания адресованного мне вопроса. Я сам мог выбирать тему своего рассказа из широкого спектра предлагаемых Жаки тем и, вполне естественно, выбирал то, о чем мог более или менее связно и понятно рассказать.
Предводитель был далек от подобных проблем, а потому он мог себе позволить сегодня поспать подольше. Я встал в 8 часов и подошел к окну: все же было интересно взглянуть на Нью-Йорк с почти стометровой высоты. Судя по интенсивности автомобильного движения далеко внизу, рабочий день для многих нью-йоркцев был уже в разгаре. Несмотря на проглядывавшее солнце, видимость
