Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Иви, родная, просто дай детям жить их жизнью, — напоминал Алан. — Ты так много делала для того, чтобы они могли выбирать”.
“Но они же выбирают!” — возмущалась я.
Пожалуй, я, как и любая мама, просто была не готова к тому, что дети так быстро вырастут и станут такими самостоятельными.
Софи, поймав мой взгляд, робко улыбнулась и покрепче вцепилась в локоть стоящего рядом долговязого жениха. Ее крылышки дернулись — но больше она не пыталась за ними спрятаться. Почти. Она все еще была невероятно стеснительной, прийти сегодня сюда — было для нее подвигом.
Больше всего Софи любила общаться с неблагими детьми, легко могла найти контакт даже с самым замкнутым и ершистым. А еще — Софи собиралась замуж, вот уж сюрприз. Уже через неделю! Жених, долговязый, темноволосый, с карими драконьими глазами, стоял рядом с ней сейчас и бессовестно сиял счастливой улыбкой.
Его звали Невилл — дракон “из приличной семьи”, который души не чаял в Софи и для которого она стала истинной. Он был таким же стеснительным и молчаливым — так что какое-то время главной домашней шуткой было то, как они с Софи вообще умудрились познакомиться и тем более договориться о свадьбе.
А сегодня утром мы узнали, что Софи — беременна.
Тут уже мне пришлось убеждать Алана в том, что все в порядке и его дочь — просто выросла.
Сегодня в этом зале не хватало только Юджина — но его Моника собиралась рожать со дня на день, так что он не захотел уезжать из Брайтмура.
Теперь он стал настоящим семьянином, степенным и серьезным. Они с Моникой жили в доме Хантов: вернулись туда из столицы, поближе к лесу и простору.
Аб тоже остался в Брайтмуре — и вот уже много лет успешно отказывался от поста мэра, который ему время от времени предлагали. “Я врач, а не буквоед!” Впрочем, это не мешало ему вернуться в городское правление, как только оттуда убрали Долорес. А вот няня Урсула теперь снова жила в столице — вместе с продавцом кукурузы. Они купили дом на окраине города в тихом районе — и Урсула была уверена, что успеет еще понянчить моего малыша и ребенка Софи.
Алан красноречиво намекал, что хорошо бы ей не слишком напрягаться и вообще… “Иви, я не люблю, когда меня в моем же доме учат жить!”
“Да что ж ты так нервничаешь? — шутила я. — Неужели королевского канцлера может вывести из себя простая пожилая женщина?”
— И наконец, — произнесла я, завершая затянувшуюся речь. — Я хочу сказать спасибо моим детям. Без вас бы я не справилась.
Эту часть мне не писал Альберт — но должна же я хоть что-то сказать искренне? Я улыбнулась, перебегая взглядом с одного любимого лица на другое.
— Мы тебя тоже любим, мам! — выкрикнула Мелисса, и Дерек оглушительно свистнул.
Возмутительно! Вот все-таки манеры — их слабое место. Эта же мысль появилась крупными буквами на кислом лице главы парламента. Зазвучали жидкие аплодисменты, и я наконец поставила свою подпись. Вслед за мной расписался Алан, потом — глава парламента и, наконец, его величество.
Когда король отложил перо, по подписям пополз желтый свет магии. Огонь пробежался по каждой букве, охватил край документа, как будто замкнулся в кольцо, а потом погас, превратившись в круглую печать с гербом.
Билль о правах неблагих был официально принят!
С улицы тоже донеслись аплодисменты — хлопали собравшиеся на площади у дворца люди. За пятнадцать лет отношение к неблагим здорово изменилось: многим стало очевидно, что если нанять на работу почтальоном, к примеру, кого-то, кто умеет летать, то посылки можно доставлять намного быстрее.
В последние годы ограничения воспринимались как пережиток прошлого — так что большинство радовались тому, что это наконец позади.
Конечно, проблемы не ушли разом. Среди неблагих хватало преступников — но их хватало и среди обычных людей, и среди драконов.
Кое-что в жизни неизбежно.
— Предлагаю сбежать с торжественного приема, — прошептал мне в ухо Алан.
По коже пробежали мурашки. Захотелось прижаться к нему теснее, поцеловать, сбросить к чертям неудобное платье... Но нужно быть быть разумной!
— Ты что, нельзя! Мы должны быть, как иначе? Мы должны…
Снова быть на виду, общаться с парламентариями и аристократами, улыбаться, вести долгие разговоры… хотя больше всего на свете хотелось сбежать домой и остаться наедине. Желательно — за дверями спальни.
Я соскучилась по Алану: в последние дни перед подписанием Билля у нас буквально и минуты свободной не было, чтобы побыть вместе. Слишком много подготовки и слишком много, несмотря ни на что, переживаний.
— Ты беременна, давай сошлемся на это, — хитро прищурился он. — Беременным все можно.
Беременна.
Я до сих пор не могла в это поверить.
Несколько месяцев назад, когда меня мучили тошнота, головокружение, слабость, я готовилась к плохим новостям о своем здоровье. По правде говоря, я до ужаса боялась врачей — в той, старой жизни, я уже проходила через тяжелую болезнь, которая начиналась так же. И я была в ужасе от того, что все повторится.
“Иви, истинные дракона не болеют, — в который раз пояснял Алан, пока мы ждали у кабинета целителя. — Пока я жив — уж прости, но ты не сможешь ни постареть, ни заболеть. Моя магия этого просто не позволит”.
“Но ты ведь не бессмертный. Правда?”
“Нет, просто драконы живут очень долго, пока не исчерпают магический резерв. И ты, моя истинная, обречена умереть со мной в один день. От меня не уйдешь”.
Он нежно меня поцеловал. Алан действительно, кажется, не постарел ни на день за прошедшие годы, да и я выглядела ровно так же, как когда впервые появилась в этом мире, но все-таки…
Позже, после осмотра, целитель объявил:
“Что ж, это, определенно, серьезно”.
“Что вы имеете ввиду?” — мрачно осведомился
