Партай-геноссе - Альберт Зарипов

Как и следовало того ожидать, ничего подозрительного в хурджунах обнаружено не было. Они оказались слишком тощими для перевозки оружия и боеприпасов. А также чересчур пустыми для транспортировки в них наркотических веществ, денежных средств и прочей военной амуниции. На том верблюда и отпустили. Чему он был крайне рад. На прощание двугорбая вражина даже разразилась страшным гортанным воплем…

— Э-э-х, товарищ старшнант! — горестно возмущался Лукачина. — Слышите? Это она надсмехается над нами! А мы её отпустили.

— Отставить разговорчики! — приказал Веселков. — Принимай влево!..

Болтливый Лука «отставил разговорчики» в сторону и дальше ехал молча. От командира поступила вводная: искать подходящее место для забазирования разведгруппы. Для этого требовалась либо небольшая ложбина, достаточная для укрытия в ней двух боевых машин пехоты. Либо небольшой холм, а лучше два. Чтобы между них могли замаскироваться всё те же две боевые машины пехоты.

Долго мы ехали по пустыне. Почти до самого вечера. Мы предлагали на рассмотрение командира самые различные варианты. Веселков внимательнейшим образом изучал рельефные складки афганской пустыни. Однако во всех предложениях находилось что-то непотребное, отчего они окончательно забраковывались. И мы ехали дальше.

Наконец под самый вечер наша разведгруппа остановилась около невысокого холма. Здесь и было решено устроить базу разведгруппы Љ613.

Ну, сколько же можно петлять по этой пустыне?! Пора бы и честь знать!

Глава 5

ПОТОП И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Как это принято во всём цивилизованном мире, а демократический Афганистан никоим образом не являлся исключением из числа высоко культурных стран… Ведь это была древняя земля самих Ариев… Но это так… К слову… В общем, как это положено во всём мире, беда случилась очень внезапно и, разумеется, ранним утром. Едва только рассвело. И первым забил тревогу вездесущий пулемётчик Билык.

— Вова! — донесся его истошный вопль от второй брони. — Смирнов!.. У тебя топливный бак пробило! Соляра течёт…

Откуда-то из-под переднего нижнего бронелиста появился сонный и взъерошенный механик-водитель Вова Смирнов, который тут же бросился к кормовой части своей БМПешки. Бежал он трудно, то и дело спотыкаясь о лежащие на земле спящие солдатские тела в спальниках.

На крики Виталика через пять минут собралась почти вся разведгруппа, чтобы во всеобщем молчании уставиться взглядами на самое дно десантного отделения. Теперь там плескалась мутная бурая жидкость, взбаламученная быстрыми движениями смирновской ладошки…

— Да это не соляра! — искренне радуясь, начал возмущаться механ. — Это же вода обыкновенная! Чего ты орёшь?!

— Это вода… — вполголоса повторил Билык.

Не сдерживаясь в своём порыве эмоций, пулемётчик тут же выругался… На его откровенный мат не отреагировали даже командир группы с прапорщиком Акименко, а вслед за ними и товарищ парторг. Однако, на мой взгляд, в данную минуту ругаться захотелось практически всем… Даже Вовке Смирнову, который уже перестал ликовать по поводу целостности и сохранности своих топливных баков…

— Из днища ничего не течёт… — сказал механик-курянин, поднимаясь с колен и отряхивая руки. — Там есть пробка. Если её открутить, то можно собрать…

— Надо сливать. — подтвердил его старший товарищ Лукачина. — Только вот…

Но мы и так уже все видели, что когда-то кристально чистая вода из лашкарёвской артезианской скважины теперь превратилась в подёрнутую маслянистой плёнкой бурую жижу, которая тонким слоем покрывала всё днище боевой машины пехоты. То есть залитыми оказались и башенное отделение, места водителя и старшего стрелка, а также весь двигательный отсек. И данное обстоятельство означало то, что собрать всю воду не удастся. Ну, разве что одну её треть…

Я тяжело вздохнул и достал из жидкости консервную банку перловой каши. На её боковой поверхности довольно-таки чётко обозначился уровень погружения… Сантиметра три… Другие разнокалиберные консервы то лежали на боку, то возвышались из мутной жидкости как крепкие пеньки на половодье. Однако всё остальное наше имущество по-прежнему находилось на сиденьях десантного отделения.

И тут начались оперативно-следственные действия…

— А кто именно загружал это РДВ-сто? — вкрадчиво-спокойным тоном поинтересовался Веселков. — А-а?

Понятное дело… И вполне естественно… Никто не признался… Чтобы не становиться крайним в данной ситуации. Общему несчастью это вряд ли помогло, а полностью высосанная из виновного тела солоновато-тягучая кровушка также не заменит нам сотни литров прозрачной водицы.

Несколько бойцов тем временем спешно разгружали левую половину десанта. И вскоре нам открылась печальная картина… Как и предписано Уставом… Командир оказался прав — вода вытекла из резиновой ёмкости РДВ-100. Я об этом догадался ещё раньше, поскольку на второй броне имелся лишь один резервуар для питьевой воды.

— Как гандон болтается! — кратко резюмировал Лука. — Штопанный-перештопанный.

Степенный хохол оказался прав и в этом. Несколько дней назад чёрная резиновая ёмкость высотой около метра весело колыхалась своими упругими боками, поскольку до самого верха была наполнена прохладненькой водичкой… А теперь… Эта влагонепроницаемая груша к нынешнему утру полностью исчезла в афганском небытии, оставив после себя лишь уныло висящую оболочку. Верхняя часть резинового мешка была подвязана короткой верёвкой к какому-то крючку в потолке, а когда-то раздутая нижняя часть теперь безвольно свисала в проход. Пустая совершенно и абсолютно.

— Да наверное при тряске сползла с седушки. — говорил Смирнов, возвращая дно РДВ на его прежнее место. — Вчера… Когда по барханам ехали… И на что-то острое напоролась… Наверное.

Что ни говори в данной ситуации, но она была очень удручающая. Ведь мы надеялись на то, что резиновая груша вполне благополучно сохранит в себе всю залитую в неё воду. Которую мы по мере необходимости могли бы сливать через резиновую трубочку, заткнутую аккуратной пробкой-затычкой. А теперь выяснилось, что нашим радужным планам так и не суждено было осуществиться. Афганская война всё-таки внесла свои коррективы… Точнее выражаясь, крайне нежелательные для нас поправки на непредсказуемую сущность боевых действий. Где совершенно неизвестно обозримо ближайшее будущее. Ведь коварная пакость-подлянка способна прилететь когда угодно и с любой стороны.

— Эх, вы! — с нескрываемой досадой произнёс старшина роты. — Я вам новенький РДВ выдал. Даже муха на нём не топталась… А вы!?.. И воду разлили, и хорошую вещь испортили.

Хоть у меня и появились кое-какие возражения, но я всё же промолчал. Во-первых, товарищ прапорщик предоставил эту ёмкость не «вам», то есть отдельно взятой РГ Љ613. А он выдал РДВ нашей разведгруппе номер шестьсот тринадцать. Поскольку сейчас старшина роты являлся очень даже неотъемлемой частью подразделения старшего лейтенанта Веселкова. И все мы сейчас находились в одном коллективе. Ну, и во-вторых… Куркулистый старшина держал эту ёмкость в своей каптёрке до самых последних дней. И выдал её во всеобщее пользование только тогда, когда сам пошёл на войну в пустыню вместе со штатной разведгруппой. В противном случае этот резиновый резервуар так и остался бы лежать в каморке «папы Коли». А если бы он не скупердяйничал и выдавал РДВ на каждый выход на БМПешках, то у нашего доблестного личного состава имелся неплохой опыт по обращению с этим военным имуществом. Уж что-что… Но размещать и закреплять его внутри десантного отделения — этому солдаты научились бы непременно.

А так… Получилось нечто среднее: ни себе, ни людям. То есть ни себе товарищ прапорщик пользы не принёс, ни остальным военным людям добра не сотворил.

Тем временем из резервуара слили остатки воды. Получилось около литра.

— Придётся сейчас суп варить. — со сдержанной досадой произнёс Билык. — Или может быть на чай пустить?

— Лучше на чай. — сказал Коля Малый. — Как раз на завтраке и выпьем. А то от супа только сильнее пить захочется.

Виталик Билык отыскал в правом десанте армейский чайник и осторожно перелил в него остатки воды из когда-то столитрового РДВ. Я слегка наклонился, чтобы самолично заглянуть в тёмное нутро чайной посудины. Воды там было меньше половины.

— Надо добавить… — произнёс я и почему-то тяжко вздохнул. — Чтобы чая на всех хватило. Придётся… Э-э-эх!..

Не выдержав накала кипящих во мне эмоций, я выругался. Ведь товарищи командиры ушли обратно к своему месту обитания. Да и вся наша группа постепенно разбрелась по персональным спальникам. Около десантного отделения второй брони теперь осталось только четверо: наводчик Абдуллаев, пулемётчик Билык, хмельницкий хохол Коля Малый и я.