Корни гор - Дворецкая Елизавета Алексеевна

Кар выехал в тот же день, лишь выбрав лошадь получше и уложив в мешок припасы на несколько дней. С собой он никого не взял. Три-четыре работника, которых могла выделить ему Далла, помогли бы мало, а он собирался воззвать о помощи к совсем иным, высшим силам. Так советовала ему белая руна «перт».

Но, как ни погонял коня Кар Колдун и как ни обгоняли его нетерпеливые мечты о торжестве мести, его соперник оказался быстрее. В усадьбе Речной Туман Кара встретило недоброе предзнаменование: первым, кто вышел ему навстречу, оказался Рам Резчик.

– Э, да это Кар! – воскликнул он, изумленно расширив глаза, и стремительно начертил в воздухе оберегающую руну «торн». – Или это твоя фюльгья? Или ты уже умер, и это твой беспокойный дух?

– Я не собираюсь умирать, а насчет других – не знаю! – злобно ответил Кар. Встреча с соперником и «торн» подействовали на него неприятно, и та мелкая злобливость, от которой он было избавился, снова вцепилась в его завистливое сердце. – Где твой приятель? Этот мошенник, которого ты привез к нам в усадьбу?

– Гельд? – Рам рассмеялся. – Можешь мне не рассказывать, почему ты зовешь его мошенником. Я сразу понял, что он парень не промах, но когда он явился сюда с железом, даже я удивился! Так провести тебя, да и твою хозяйку заодно: сам Локи не справился бы лучше! Он нам тут рассказал и про Ингвида с Юга, и про волка-оборотня! С оборотнем ты, Кар, дал маху, прямо скажу: чтобы не распознать оборотня, надо быть слепым! Ты как-то назвал его моим побочным сынком, так вот: я бы гордился, будь он моим сыном!

– Да уж! От своего-то ты избавился вовремя! – ядовито бросил Кар. – Где он?

– Мой сын? – Рам перестал улыбаться и взглянул на Кара с суровым вызовом. Этим предметом он никогда не шутил и не позволял никому другому.

– Барландец!

– Спроси у Ньёрда. Но я полагаю, что уже за устьем. – Рам махнул рукой на юго-восток, где широкий и короткий Токкефьорд открывался в море. – Они уплыли на рассвете, а сейчас уже за полдень!

– С кем ты тут споришь, Рам? – К ним подошел хозяин, Эйвинд Гусь, по привычке вытягивая шею.

При виде Кара его шея замерла, вытянувшись до предела, а глаза Эйвинда глуповато захлопали, хотя на самом деле он был человеком отнюдь не глупым. Колдун из усадьбы Нагорье так редко показывался на побережье, что про него почти забыли.

– Кар! – воскликнул он. – Кар Колдун! Вот так гость! Везет мне на гостей этой зимой! Ну, ты тоже расскажешь что-нибудь забавное? Про оборотней?

– У вас тут был оборотень! – крикнул Кар, выведенный из последнего терпения этой глупой и бесполезной болтовней. – У вас тут сидел оборотень и трепал языком, а вы слушали, разинув рты! Это барландец – сам оборотень!

– Не может быть! – Эйвинд поначалу воспринял его слова всерьез. – Рам говорит, – он посмотрел на кузнеца, – что сам начертил у него на груди руну «торн» – будь он оборотнем, она бы сожгла его на месте, и кучки пепла не осталось бы! Да он бы и не дался!

– Да Рам распознает оборотней с первого взгляда! – добавила подошедшая Фрейдис хозяйка. – И не видела я такого, чтобы оборотни носили золотые обручья. Небось твоя хозяйка до смерти рада, что теперь оно у нее?

Кар плюнул на землю.

– Я приехал сюда не слушать вашу глупую болтовню! – заорал он, выходя из себя. – Я хочу знать одно: поможете вы мне остановить железо, пока оно не уплыло к фьяллям, или нет? Если нет, я справлюсь без вас, но вам же будет хуже!

– Как – к фьяллям? – переспросило сразу несколько голосов во дворе.

– Руны показали обман. Он увез наше железо к фьяллям, чтобы оно стало мечами против нас. Надо его догнать. У тебя же был корабль? – Требовательный взгляд колдуна уперся в Эйвинда.

Хозяева переглядывались. Эйвинд вытянул шею вперед, подумал, потом решительно покрутил головой.

– Да если он добывал железо для фьяллей, так разве его за Ягнячьим ручьем не дожидается пять кораблей? Как тогда, на Пастбищном острове, когда мы с Дагом сыном Хельги… Хродмар ярл с бронзовым флюгером на мачте… Нет, это не подойдет! – Эйвинд еще раз с завидной решимостью покрутил головой. – Я вам не Сигурд Убийца Дракона! Хеймир ярл со всех взял клятву: не ввязываться в драку с фьяллями ни по какому случаю, разве что они сами явятся ко мне в дом. Он сказал, что у него нет возможности спасать нас по три раза в год. А разве я такой дурак, чтобы искать себе беды на голову?

– Да и ты скажи, Рам! – Обеспокоенная хозяйка посмотрела на кузнеца.

Рам не ответил, лицо его казалось потемневшим. Его мысли были далеко отсюда, так далеко на дорогах прошлого, настоящего и будущего, что никто не мог за ним последовать.

Кар тоже молчал, сжав челюсти, будто зажал кончик хвоста удачи и ни за что не выпустит.

Возле крыльца вдруг страшно вскрикнул женский голос. Все вздрогнули и обернулись.

– Вон, вон! – Бледная, как кость, помешанная Гальни безумными глазами смотрела на пустое место в середине двора и держала ладони с расставленными пальцами перед грудью, то ли умоляя, то ли творя какую-то безумную ворожбу. – Тролль! Тролль! Волчий… волчий оскал… Вырвался, вырвался… Уйди! Уйди! Зубы… Глазами грызет…

И все во дворе, застыв, как завороженные, слушали ее бессвязные речи. Перед глазами вставал неясный, но отвратительный и угрожающий образ: нечто серое, косматое, расплывчатое, с длинной, противно вытянутой мордой, оскалившее острые зубы, смотрящее желтыми жадными глазами с черными точечками крошечных зрачков. Фрейдис хозяйка стиснула руки и прижала их к груди, как перед большой опасностью.

Лицо Рама внезапно из замкнутого стало злым, он дернул головой и хотел крикнуть помешанной что-то резкое, отрезвляющее, но она вдруг разрыдалась, закрыла лицо руками и бросилась в дом. В ее плаче слышалось безысходное, болезненное отчаяние существа, которому нет спасения. Тролли не оставят ее в покое, пока она не умрет.

Хозяева переглянулись, Эйвинд Гусь скривился.

– Надоела она мне! – с досадой пожаловался он. – Пора ее дальше провожать. Не могу больше про троллей слушать. Скоро сам начну их видеть.

Кар вдруг хмыкнул. Все посмотрели на него.

– Держи ее дома, сколько она захочет! – велел он хозяину. – Она ясновидящая!

– Помешанная она, а не ясновидящая! – досадливо возразила Фрейдис хозяйка. Долг гостеприимства уже стал обременять ее. – Только троллей нам и не хватало!

– Она видит то, что есть! – сурово ответил Кар. – Это вы видите людей вместо троллей! А она видит троллей, как они есть!

Не прощаясь с хозяевами, он вскочил на своего коня и поехал со двора, так и не зайдя в дом.

Свернув на тропинку к морю, постепенно Кар стал погонять коня и скакал все быстрее и быстрее. Он сам еще не знал, что хочет делать, но мысль о том, что враг все-таки ушел, была нестерпима. Казалось, что внезапно обретенные силы помогут его как-нибудь задержать. Зачем он потерял столько времени на том глупом дворе! Да не так уж и много! Уплыл на рассвете! К ночи он будет на Квиттингском Юге, где хозяйничают фьялли! Может, за Ягнячьим ручьем его ждут корабли Торбранда Тролля. Неужели он уйдет, мальчишка, взявший верх над колдуном Каром… Нет! Только над старым Каром. Над новым Каром, побывавшим в святилище Раудберги и говорившим с норной, ни один человек не возьмет верха, никогда!

Кар мчался по каменистой тропе вдоль берега к устью фьорда, все меньше и меньше замечая окружающее. В его памяти ожила ночь, лунный свет, заливший широкую площадку, молчаливые лики стоячих камней. Океан мрака внизу, синее пространство неба с косматыми облаками наверху, такое близкое, изливающее потоки силы на него, пришедшего за силой… Тот Кар, что родился возле черного круга жертвенной крови, возник снова, и колдун сам себе казался вихрем, готовым смести все преграды. Вот так же он может мчаться над землей и над морем, как ветер, что летит своим путем и не смотрит вниз…

Не помня себя, Кар вылетел на мыс возле устья фьорда, но тут был вынужден придержать коня. Перед ним расстилалось море: серое, почти гладкое зимнее море, равнодушное, глухое. Эта пустота чужого пространства разом оглушила и отрезвила Кара. Здесь начиналась новая стихия и новая сила, над которой Кар и даже сама Раудберга не имели никакой власти. Это обитель Ньёрда, Эгира и девяти его дочерей, морских великанш. Они сами правят своим миром.