Кулак войны - Андрей Левицкий

Дайгер криво усмехнулся, сжал кулаки.

– С такими данными возможно что угодно. Вдруг ее мозг способен обмануть машину? Мы не знаем, что она может! Вдруг это подсадная утка?

– Тебе лучше самому с ней поговорить. Мне кажется, слишком тупо внедрять такого заметного и подозрительного человека. Хоть история девушки и фантастична, она похожа на правду.

– Посмотрим, – проговорил Дайгер и чуть ли не бегом направился на плац.

Ему представлялся Гном со свернутой шеей, трупы, устилающие дорогу. Прямо сейчас диверсант закладывает бомбу под штабное здание… Так, стоп! Отставить панику! На этой базе нет новейшего секретного оборудования, здесь не проводятся эксперименты над людьми. Все что есть – личный состав, слегка устаревшая техника. Важных персон тоже нет. Ну не ради него же Синдикат внедрил такого ценного сотрудника!

С плаца доносились выстрелы, бормотание Гнома. Дайгер обогнул здание казармы: Ронни упражнялся… упражнялась в стрельбе из снайперской винтовки, на ушах у нее были наушники. Гном все так же стоял, заведя руки за спину.

Дайгера он заметил, только когда тот похлопал его по плечу. Обернулся и проговорил восторженно:

– Да, парень бесспорно талантлив. Я бы взял его к себе в команду.

Подполковник не разделял его энтузиазма и смотрел на девушку с опаской. Когда она закончила и встала, отряхиваясь и протягивая сержанту разряженную винтовку, Дайгер обратился к Ронни:

– Подойди-ка ко мне.

– Ты уже был там, – проговорила Ронни, подняла руки. – Я правда чист перед Легионом! Клянусь! Но понимаю тебя. Ты будешь вести допрос. На твое место я бы ввел сыворотку, чтоб не быть сомнений.

– Совершенно верно, – кивнул Дайгер.

– В чем дело? – удивился Гном, Дайгер не стал ничего объяснять, защелкнул наручники на тонких запястьях Ронни и скомандовал:

– Идем в лабораторию.

Ронни шагал… то есть шагала впереди – тонкая, с гордо поднятым подбородком. Ветер шевелил ее густые русые волосы. А ведь действительно девчонка! И голос тонкий, будто ломающийся. И щетины нет, и черты лица нежные – как сразу не догадался?

Базиль снова ждал на пороге, курил. На этот раз он не стал тушить сигарету, скурил ее до фильтра, посмотрел на Ронни с сочувствием. Молчание нарушила девушка:

– Я знаю, вы ввести сыворотка. Если что, я согласен, мне нет что скрывать.

– Можешь больше не врать, мы знаем, что ты девушка, – проговорил Базиль.

– Полтора год я был парень, привык.

– Как тебя зовут на самом деле?

– Поберечь вопросы, – ответила она гордо. – Отвечать после сыворотка. Идем уже, мне неприятно ждать. Сыворотка разжижает мозг, и человек может стать дурак. Но ничего, я согласен – вдруг стану дурак, чтоб совесть вас не загрызал.

Базиль нервно хохотнул, бросил окурок в банку и открыл санчасть. На этот раз спускаться в подвал не стали. Прошли в конец коридора, и двухстворчатая дверь распахнулась сама, приглашая в просторное помещение со светлыми стенами и двумя огромными окнами.

В середине кабинета располагалось кресло, похожее на стоматологическое, с фиксаторами для рук и ног, снабженными датчиками, и черным обручем, от которого к потолку тянулся толстый кабель.

В смежном помещении три на три метра находились приборы, фиксирующие изменения гормонального фона, давления, сердцебиения и других важнейших жизненных показателей допрашиваемого. За приборами следил оператор, на нем были наушники, чтоб он не слышал, о чем ведется разговор.

В десяти случаях из ста сыворотка правды так сильно повреждала нервные клетки, что человек становился слабоумным, потому применяли ее в особых случаях. Десяти процентам допрашиваемых она не причиняла вреда. Но чаще после допроса человека знобило, тошнило, у него кружилась голова, нарушалось зрение, случались эпилептические припадки. Ронни села в кресло, закрыла глаза:

– Повторить: я сама хочу допроса.

Дайгер воспринимал ее как любопытный случай – не более. Кроме того он шестым чувством чуял, что вот-вот прикоснется к запретному. Возможно, девчонка откроет какую-то тайну Синдиката. Он изнемогал от нетерпения и желал как можно скорее начать допрос.

Базиль же не спешил, все делал по инструкции: включил приятную музыку, перемежаемую шумом моря, на белой стене появилось изображение цветочного луга, где порхали бабочки, а вдалеке пенилась водная гладь.

– Постарайся расслабиться, – проговорил он, покрутил верньеру на стене, и свет сделался приглушенным, как на закате. – Чем больше ты расслабишься и откроешься мне, тем меньше причинишь себе вреда.

– Я много времени провести в похожий место. Не люблю.

– Верю, – прошептал Базиль. – Открой глаза, вот так. Ничего страшного не случится. Для начала ответь: как тебя зовут на самом деле.

Девушка поморщилась, но все-таки ответила:

– Тиана.

– Какой твой родной язык?

– Сербский.

– Понятно, Тиана, – Базиль скользнул к стене, достал из замаскированного ящика инъектор и коробку старинного переводчика, закрепил прибор на кресле, подключил к нему наушники, надел на девушку, сам нацепил такие же и еще одни протянул Дайгеру:

– Я говорю по-английски, текст автоматически переводится на сербский. Ты отвечаешь на родном языке…

– Знаю. Пользовалась такими штуками, – проговорил мужской механический голос в наушниках.

Непонятный сербский звучал фоном. А еще врывался требовательный голос из коммуникатора. Дайгер стянул наушники:

– Подполковник Дайгер, срочно явиться на переговорный пункт! Повторяю…

Базиль опустил инъектор, поднесенный к плечу девушки.

– Что дальше?

– Без меня не допрашивать, – сказал Дайгер. – Пока не вводи сыворотку. Жди меня.

Ронни… или Тиана смотрела сквозь Дайгера безучастно, будто обозревала только ей видимые дали. Курт выскочил в коридор, отругал себя за то, что не взял телефон, скользнул в переговорную кабинку, сунул пропуск с личным кодом в приемник, уставился в экран и принялся считать. На семи экран вспыхнул, и появилось встревоженное лицо Айзека:

– Ты чего не отвечаешь на звонок?

– Не хочется никого слышать. А если дело есть, ты меня и так найдешь. Как у тебя дела?

– Ни шатко ни валко. Но есть дело на миллион, с которым справишься только ты. Если все сложится, получишь полковника, и все забудут о Пабло.

– Что нужно сделать? – спросил Дайгер.

– Отправиться на вражескую территорию под прикрытием, совершить налет на объект и похитить человека. Подробности будут на месте, то есть на вражеской территории. И еще деталь: команда должна быть новой, не дискредитировавшей себя. Все очень серьезно и одновременно – просто. На месте находится наш человек, он держит нас в курсе дела. О подробностях вы узнаете только в промежуточном пункте назначения.

– Когда стартуем и куда?

– Ночью.

– Ночью?! – поразился Курт. – Но так быстро не готовят подобные операции!

– Все это готовилось заранее, конечно, а вот твое участие решилось в последний момент. У тебя есть всего пара часов. Информацию получишь позже, во избежание утечки. Извини, это не мое решение. Ты не представляешь, насколько все серьезно. Если выгорит, брат… У нас с тобой начнется новая жизнь!

– Я совсем не уверен, что хочу новой жизни, – пробормотал Курт.

Айзек не слушал его:

– Еще немного о команде. Количество – двенадцать человек. Эти люди должны выглядеть безобидно и не вызывать подозрений. Отправляться будете по подложным документам группами по четыре человека отдельно друг от друга. Командиры, опять-таки отдельно друг от друга, получат сведения о промежуточном пункте.

В условленном месте вас будут ждать союзники с техникой, другие союзники проведут атаку на секретную лабораторию Синдиката, чтоб отвлечь туда вражеские силы, и основная операция покажется им комариным укусом. Они понятия не имеют о важности человека, которого предстоит похитить. Я тоже пока не знаю, кто это.

– Что от меня требуется сейчас?

– Подготовить команду и завтра утром прислать мне их фото, сканы сетчатки и отпечатки пальцев – для поддельных документов. Потом – отдыхать, но быть начеку и ждать приказа. Не подведи, Курт. Я доверяю только тебе.

Дайгер кивнул:

– Я могу быть свободным?

Айзек улыбнулся от уха до уха:

– Вольно, подполковник! Конец связи.

Экран зарябил «снегом», а Дайгер пару минут смотрел перед собой, не мигая. Потом тряхнул головой и выключил монитор. Задумался. Слишком мало информации для анализа. Скорее всего, придется работать экспромтом. Но учитывая уровень секретности, и при этом спешности, операция так важна, что любой вариант его экспромта будет лишь частью плана, в который его не посвятят.

Желание заниматься Ронни, то есть Тианой, пропало. Большая тайна заслонила меньшую. Но у него было еще немного времени, и не привыкший бросать начатое Курт Дайгер отправился в зал, где в кресле томилась странная девушка Тиана, которая стреляла без промаха и видела в темноте.