Полупарюр - Галина Павлова

Я молчала, стараясь не выказать свое разочарование: ничего не узнала о фото, а, кроме того, так и не успела познакомиться со своим родителем до его смерти. К тому же мне очень не хотелось идти на кладбище. Наверное, равнодушие, все-таки, наследственная черта.

– Я не зову тебя с собой. Невозможно искренне оплакивать того, кого никогда не знал. А мы с тобой всегда будем чужими. Ты не нуждаешься во мне, а я в тебе.

Я поняла это, как приглашение убираться восвояси, и впервые почувствовала к моей родственнице нечто похожее на благодарность. Пожилая женщина вывела меня на улицу и заперла за нами калитку.

– Прощай.

– До свидания, – и мы разошлись в противоположные стороны. Наше первое и последнее свидание окончилось.

«Моя бабушка оказалась не готовой стать моей бабушкой, а ее сын умер, так и не созрев стать моим отцом. Замечательная семейка» – подумала я, ускоряя шаг.

– Катя! – вдруг услышала я за спиной бабушкин властный голос и резко обернулась. Она стояла на расстоянии около десяти метров, прямая и монументальная, как памятник Родине-матери и смотрела мне вслед.

– Тебе понравился мой дом?

– Да, – на всякий случай ответила я, не пытаясь напомнить ей, что в доме мне так побывать и не пришлось.

– Я завещала его тебе, – буднично сообщила она.

– Почему? – огорошено спросила я.

– У меня больше нет родственников, – бабушка пожала плечами, удивляясь моей тупости, и, больше не оглядываясь, продолжила свой путь.

«Итак, что мы имеем? Мои новоиспеченные родственники не связаны с этой фотографией» – я задумчиво брела по грязной улочке, стараясь подавить в себе совершенно неожиданное чувство обиды на бабушку. В конце концов, могла бы притвориться, что рада мне. «Может, письмо адресовано не мне, а Эллочке, а мое имя на конверте – для конспирации. Но зачем высылать вторую фотографию?». Логики в поступках неизвестного или неизвестных, связанных с фотографией я найти не могла. И чем больше я думала, тем меньше понимала. Количество вопросов росло в геометрической прогрессии, а количество ответов так и не превысило нулевой отметки. Только где-то глубоко во мне рос охотничий азарт, который уже не позволял мне выйти из игры. Я обязательно узнаю, в чем тут дело! Эту жизнеутверждающую мысль мне перебил звонок по сотовому.

– Привет, Катенок! – раздался бодрый голос Игоря. – Где ты?

– Возвращаюсь домой.

– Есть новости?

– Увы, никаких.

– У меня есть. Я нашел Яну.

– Ту, о которой говорила Элла в кабинете Карпова?

– Угу. Когда ты можешь подойти в район бульвара?

– Примерно через полчаса.

– Жду тебя на углу Адмиральской и Набережной.

Бульвар являлся одним из немногих мест, ради которых можно было приехать в наш город. Он был прекрасен в любое время года, но сейчас по-осеннему пестро раскрашенный – просто неотразим. Со стороны реки ощущался свежий запах воды, а внезапно прояснившееся небо просвечивало сквозь рыжие листья деревьев пронзительной синевой. Мое настроение сразу поднялось до нужной для счастья отметки. Блестя глазами и сияя румянцем, я брела прямо по шуршащим листьям на клумбах и смотрела на бездонное ярко-синее небо. И совершенно напрасно. Нужно было смотреть под ноги, потому что вскоре я споткнулась и упала на какой-то мягкий объемный мешок, валявшийся в листьях. Невольно вскрикнув, я посмотрела на препятствие – усыпанный желтой листвой, бледный и прекрасный, как спящая красавица, на земле лежал Игорь. Глаза его, как положено в сказках, были закрыты.

Что с ним? Я протянула руку и потрогала на его шее место, где, судя по детективным фильмам, обычно ищут пульс. Уверенности в том, что мои манипуляции верны у меня не было. Поэтому, не обнаружив никаких следов биений, я постаралась в отчаяние не впадать, а применила старинный способ определить, жив ли человек. Из моей сумки было извлечено маленькое круглое зеркальце и поднесено к губам спящего красавца. Вместо того, чтобы затуманить зеркальце своим драгоценным дыханием, Горох вдруг застонал, чем сорвал эксперимент.

– Ммм… – его рука потянулась к затылку, глаза приоткрылись. – Это ты? – он попытался улыбнуться.

– Нет. Это Святой Петр, – я только теперь поняла, как испугалась. У меня даже пальцы на руках дрожали. И это обстоятельство очень меня сердило.

– Как тебя угораздило так свалиться?

– Погоди. Позволь хотя бы встать. Ты-то почему рядом лежишь? – мы медленно поднялись с земли и отряхнулись.

– Нечего было валяться, как мешок с мукой. Я о тебя споткнулась.

– Прекрасно. По крайней мере, я недолго валялся в одиночестве, – хихикнул Горох.

И это доказывало, что он полностью пришел в себя.

– Ладно. Рассказывай.

– Я хотел проверить кое-какие свои соображения.

«Все разыскивал Эллочку, бедняга» – с сочувствием подумала я. В другие какие-то соображения Гороха я не верила.

– Для этого зашел домой к Элле.

И адрес узнал! Искал Эллочку основательно – мелькнула у меня в голове мысль. Мы отряхнулись от листьев и мелких веточек и медленно побрели уже по аллее, а не по газону.

– Понимаешь, я подозревал, что она дома. Просто попросила своих предков никому об этом не говорить, если ее кто-то запугивает. А если она увидит меня, то мы сможем поговорить. Она все объяснит, и тогда тебе не придется так мучительно долго разгадывать эту загадку.

«Ага, значит, все делалось ради меня. Как трогательно!» – мне хотелось хихикнуть, но я побоялась прервать поток откровений моего приятеля.

– Кое в чем я оказался прав. Почти все время после ее исчезновения Элла жила дома. Действительно, она почему-то не хотела никого видеть, поэтому родители молчали о ней по телефону. Но поговорить с ней мне не удалось. Ее просто не было дома. Ее мама сказала, что она у подруги.

– А подругу, естественно, зовут Яна.

– Точно. Школьная подруга Эллы болеет. А Элла ее навещает.

– Вот почему Элла просила у таинственного собеседника три-пять дней. Ждала, когда ее подруга, от которой что-то зависит, выздоровеет. Понятно. А дальше ты решил навестить больную девушку.

– Точно. И позвонил тебе, чтобы ты составила мне компанию.

– А потом?

– Потом я подошел к месту нашей встречи и стал ждать тебя, стараясь не выпускать из виду нужный подъезд. Потом была темнота, а затем твое лицо. А теперь еще головная боль. – Игорь снова потрогал место на затылке, где предположительно находился источник неприятностей.

Я потрогала это место рукой. Там нащупывалась приличная шишка.

– У тебя есть анальгин? – Игорь с надеждой посмотрел на мою сумку. Он был уверен, что там есть все.

– Я поищу, – мы уже подходили к дому, который находился по соседству с Эллочкиным, если верить словам Игоря. Я увлеклась поисками таблетки, попутно продолжая доставать Гороха. – Интересно, все-таки, кто это тебя так приласкал? Может, Денис, чтобы ты за его невестой не бегал?

– Она ему не невеста.

– А кто?

– Одноклассница. Они были школьными друзьями: он, Элла и Яна. Поэтому, приезжая в Киев, Элла всегда останавливалась у Дениса.

Тайна отношений Дениса и Эллы была разрешена к величайшему нашему с Игорем облегчению. Едва скрывая глупую улыбку и стараясь не перейти с шага на рысь, я начала рассказывать о своих приключениях.

– Никаких следов великих предков мне обнаружить не удалось…

Найти Янкину квартиру было нетрудно. Ее дверь была приоткрыта. Оттуда тоненькой струйкой текла вода. Ого! Да тут потоп! Я постучала, но никто не ответил. Тогда мы вошли. Красивая, хорошо обставленная квартира была залита водой. Промокшая дорожка в коридоре чавкала под ногами. Судя по тому, как сильно пахли стулья мокрым старым деревом, можно было сказать, что вода на полу была теплой. Ванная? Кухня? Игорь бросился в сторону кухни, я начала поиски ванной. Ее дверь я нашла только с третьей попытки. Постучала. Мне никто не открыл. Тогда я подергала ручку, дверь была заперта изнутри. От неприятного предчувствия внутри у меня все сжалось. Нет. Только не это. Я навалилась всем телом на дверь. Безрезультатно. Ко мне присоединился Игорь и попробовала ее выбить. Разбежался, ударил в дверь плечом. Судя по тому, как Игорь схватился за плечо, ему это даром не прошло, но и крючок с обратной стороны неохотно согнулся. Я вынула из сумки пилочку для ногтей и просунула ее в образовавшуюся щель. Наконец, мы внутри. Помещение было все в водяных испарениях. В переполненной ванной, из которой через верх текла вода, лежала девушка в белом платье, чем-то неуловимо похожая на меня. Глаза ее были закрыты, в руке зажато лезвие бритвы.

Понятно. Глотнула снотворного и решила перерезать вены. По всей вероятности слишком долго колебалась, поэтому уснула раньше, чем на что-то решилась. Чудесно. Судя по белому платью, хотела за что-то наказать жениха. Почему я всегда во что-нибудь влипаю? Нужно серьезно пересмотреть свое поведение. Потом. А сейчас…