Полёт одуванчиков - Наталия Сухинина

В этот самый момент в дверь позвонил Илья.

Растерялась, но отступать некуда.

Даша плохо помнит, что она лепетала, но хорошо запомнила бледного, напряжённого Илью. Она только повторяла про себя: «Сегодня, сейчас, больно, но сейчас, завтра я уже не смогу, завтра я соглашусь и сделаю его несчастным».

Мама влетела в её комнату сразу, как Илья ушёл. Разгневанная, маленькая синичка, никогда Даша не видела маму такой. Следом вошёл отец. Молча сел на диван, стал листать журнал. Но мама…

— Ты что творишь? Беги за ним, беги, проси прощения! Беги! — мама перешла на крик, — он ещё недалеко ушёл! Скажи, что любишь его, готова стать его женой, что ты себе придумала! Да каждой третьей женщине говорят такое, они… они нажиться на тебе хотели, да-да, Зина по телевизору видела. Специально… Предлагают лекарство дорогое, делают вид, что лечат. Совершенно здоровую женщину! А потом, ну вот, вылечили, лекарство помогло. А ты отказалась. А теперь от своего счастья отказываешься… Беги за ним! Дочка, доченька…

Отец листал журнал. Мама набросилась на него.

— А ты что молчишь? Видишь, что она удумала, не хочет ему жизнь портить. Себе, значит, можно портить. Ну что ты молчишь!

Отец поднял глаза от журнала.

— Дочка, мать права, — ушёл на кухню.

Даша измочаленная, на пределе последних сил, легла на диван и отвернулась к стенке.

Мама подскочила к ней.

— Дочка, давай я его догоню? Найду что сказать, я мухой, я быстро.

Даша покачала головой. А её деликатная, её всегда выдержанная мама так шарахнула дверью, что Даша вздрогнула.

Удивила мама и на следующий день. Привела в гости шикарную, огромную, совершенно раскрепощённую даму. В кожаных обтягивающих брюках, ярко-малиновой куртке сплошь в молниях, на высоченных каблуках. Дама оказалась заведующей гинекологическим отделением той больницы, где лежала Даша. Как маме удалось затащить её к себе, какие пряники она даме посулила, кто вывел её на это знакомство? Даша ума не могла приложить.

Дама вошла в Дашину комнату с видом комиссара, у которого в кармане лежит ордер на арест:

— Что разлеглась? Поднимайся!

Даша в ужасе смотрела на даму.

— Куришь?

Даша не успела ответить, дама закурила.

— Значит так, дурь свою забудь. Я сегодня твои обследования вдоль и поперёк изучала. Мне больше заняться нечем? — она грозно взглянула на оробевшую Дашу и сделала пару жадных затяжек. — С этим жить можно. Дуру из себя не строй, а то все женихи разбегутся. Выходи замуж. На крестины меня позовёшь, крёстной буду, у меня крестников, — она провела рукой по горлу, — со счёта сбилась и твоего до кучи возьму. А сначала мы тебя в санаторий отправим, там грязи, там такие грязи, хоть на хлеб намазывай. Платье-то на выход есть, на танцы бегать в санатории?

— Есть одно, на бретельках, — совершенно неожиданно для себя прошептала потрясённая Даша.

— Ещё купи парочку, на себя денег не жалей, один раз живём, дети пойдут, не до нарядов будет.

— Как вас зовут?

— Стелла Ростиславовна, доктор наук, профессор, завотделением. Подойдёт? Или для тебя мелковато?

— Спасибо вам, всё так неожиданно…

— Ты, девка, нос никогда не вешай. Запомни — уныние смертный грех. Ты в Бога веришь?

— Не знаю…

— Ну и дура. Без Бога не до порога, слыхала? Не знаю… Ещё где не ляпни такое. Спросят, говори — верю. Поняла?

— Поняла.

— Значит так, подводим черту. Сначала санаторий, потом свадьба, о’кей?

Стелла Ростиславовна затушила окурок в цветочном горшке, поднялась, большая, грузная и, тяжело ступая на высоких каблуках, без «до свиданья» удалилась. Даша слышала, как мама приглашала даму попить чайку, дама отказалась. Через пять минут дверь за ней захлопнулась.

А Даша выскочила из своей комнаты, влетела на кухню, где мама убирала обратно в холодильник разносолы, купленные для знатной гостьи, обняла маму крепко-прекрепко.

— Запомни, уныние смертный грех. Запомнила?

Через пятнадцать минут она уже звонила Илье.

— Прости меня за всё. Я жду тебя, приходи скорее.

Потом она выставляла из холодильника обратно разносолы, постелила чистую скатерть. Салфетки, бокалы для вина… Жаль, папы нет, уехал на дачу сажать огурцы. Она ждёт Илью. Всё ему расскажет, всё без утайки. И про Стеллу Ростиславовну, конечно.

Илья осунулся. Смотрит настороженно. Даша шепнула ему в прихожей:

— Мама у меня некрасовская героиня, коня на скаку остановит, а я даже не догадывалась.

Илья вежливо улыбнулся. Даша видит, как он напряжён, старается его растормошить.

— Заходи, заходи, вот моя комната. Здесь я выросла, повзрослела, вот только насчёт поумнела воздержусь утверждать.

Илья смотрит на детскую фотокарточку Даши в маминой шляпе.

— Хороший снимок.

— Папа постарался. Эх, жаль он уехал. Но с папой ты познакомишься в другой раз. А теперь, Илья, я скажу тебе самое главное. Помнишь, ты позвонил мне и попросил разрешения прийти, первый раз. Я отказала. Знаешь почему? Я лежала в больнице, Илья, но не хотела, чтобы ты знал об этом. У меня… есть осложнения, ну как тебе объяснить… Врачи сказали, что у меня не будет детей. Я и решила не портить тебе жизнь. Какая семья без детей? Скрыть это от тебя и выйти за тебя замуж не могла, никогда бы себе не простила. Жить с нечистой совестью — пытка. Вот я и задумала расстаться с тобой навсегда. А сегодня, сегодня всё изменилось. Мне сказал очень хороший специалист, что ничего такого страшного нет, надо немного подлечиться, съездить в санаторий. Прости, что сделала тебе больно. Но ведь всё хорошо, что хорошо кончается, да?

Даша выпалила всё на одном дыхании. Глубоко вздохнула. Улыбнулась и — решилась:

— Один человек предложил мне выйти за него замуж. Хочу сказать ему, что я согласна.

Он слышал, ему рассказывали, он читал. Но чтобы так быстро! Таксист довёз его до ближайшего храма и Илья, измученный бесконечными мыслями, без всякого опыта молитвы, просто встал перед иконой и просто выложил ей всё, что лежало на сердце непосильным грузом. Он не хотел терять Дашу и просил сохранить её. Он просил, чтобы она его позвала.

На следующий день она позвонила и позвала. В гости. Мгновенно молитва обернулась конкретной помощью. Илья обескуражен. Ну дела, оказывается, всё очень серьёзно. Его потрясло то, что он услышал от Даши. Оказывается, она ничего не знает, оказывается, у неё свои беды и она не хотела делать его несчастным. В том тяжёлом объяснении в Дашиной прихожей каждый говорил о своём. Каждый о своём…

Даша без утайки поведала ему всё. Дашина совесть чиста как стёклышко, а Илья пошёл по второму кругу. Даша согласна стать его женой, но ведь она до сих пор не знает про Вику и про детей. Всё осталось как было. Столько пережито, передумано, оба настрадались, а толку? Когда он шёл к Даше на перемирие, надеялся, что она всё знает и — простила. Оказалось, ничего она не знает. А что он мог сказать ей, сидя за столом рядом со счастливой Дашиной мамой, которая всячески старалась ублажить будущего Дашиного мужа. Илья нервничал, перемирие не принесло ему радости, всё та же головная боль. «Даша, Дашенька, знала бы ты, что твои проблемы со здоровьем — сущий пустяк в сравнении с той историей, в которую влип я». Теперь надо как можно быстрее объясниться с Дашей, которая, как весенняя птичка, чирикает без умолку, радуясь, что Илья принял её с её новостью, впереди приятные свадебные хлопоты. «Хотя нет — впереди у Даши санаторий, на две недели она уедет из Москвы, мама выхлопотала ей путёвку. Но не перед поездкой же сообщать ей всё? Столько молчал, выбрал время, ничего не скажешь».

Илья решил — пусть едет, набирается сил, лечится. Вернётся, скажу. За это время он подаст на развод. «Всё в прошлом, — скажу я Даше. — А впереди у нас долгая, счастливая жизнь. У нас будут дети, а моих я буду брать на выходные». Даша умница, она обязательно найдёт с ними общий язык. Скорее бы распутать этот узел и обрести забытое чувство, когда совесть чиста и можно прямо смотреть в глаза любимому человеку. Илья стосковался по этому чувству, он даже забыл, как это бывает. Скорее бы… Вот уж тогда он с удовольствием окунётся в суету предсвадебных забот. Ему что, он бы обошёлся без свадьбы, но Даша должна её пережить, для женщины это всё — платье, фата, роскошная машина, гости, цветы, шампанское… Кутерьма счастья, пусть наиграется в эти свои женские игрушки, пусть нарадуется, а он потерпит. Да, ему надо купить Даше колечко. Какой у неё размер? Маленький, наверное, у Даши узкая рука и тонкие музыкальные пальцы.

Илья удивился в который раз: они с Дашей встречаются давно и ни разу он не позволил себе ничего лишнего. Этого не хочет Даша. Она дорога ему, и он готов беспрекословно выполнять все её условия. Чистота их отношений подняла образ Даши на такую недосягаемую высоту, что Илье захотелось воспевать в стихах свою прекрасную даму сердца. Вот где скрыто истинное преклонение перед женщиной. В сдержанности чувств. Сдержанность чувств рождает тайну. Нельзя преклоняться перед женщиной, не оставившей за собой тайны. Илья никогда этого не знал и узнал бы, если бы не уготовил ему Бог встречу с Дашей. Бог уготовил, значит, Бог и благословит их, значит, все трудности они переживут, ничто не сможет омрачить их выстраданное счастье.